Проклятый — обретя потерять

— И когда мне надо будет прыгать со скалы?

Удержаться от вопроса я не смогла. Мне хотелось точно знать, сколько мне отведено здесь времени. Ведь нет ничего хуже, чем в неведении ждать смерти. Грустный взгляд старика скользнул по моему лицу.

— Нескоро. У тебя еще есть время, чтобы насладиться жизнью. Да и неизвестно еще, надо ли будет. Существует слишком много дополнительных условий в пророчестве. Почти невыполнимых.

От услышанного ответа, саркастическая улыбка на мгновение скользнула по моим губам.

— Вы мне расскажите об этих условиях?

— Нет. Пусть все идет своим чередом. А ты, пока, живи себе спокойно.

Я несколько мгновений смотрела в уставшие глаза незнакомца, обрамленные сетью морщин. Ведь мой, якобы, спасительно, так и не назвался.

— Разве это будет жизнь? Неужели вы не знаете, что хуже самой смерти, может быть только ожидание ее?

Нахмурившись, старик с некоторым раздражение посмотрел на меня, кивну резкое:

— Если хочешь, могу вернуть обратно. Там тебе долго ждать конца не придется. Ну, или, во всяком случае, не так долго, как здесь.

Назад мне не хотелось. Поэтому, отрицательно качнув головой, я отвела глаза в сторону. Уж лучше подожду. Мало ли, вдруг необходимые условия для этого злосчастного пророчества не будут соблюдены и я смогу спокойно дожить до старости. Разобраться бы только, где именно, как, да и, вообще, куда это меня занесло.

Насчет последнего я и решила поинтересоваться в первую очередь.

— И куда меня выведет эта тропа?

— К дому старой знахарки. Поживешь пока у нее. Заодно все необходимые навыки для жизни в этом мире получишь.

Кивнув, в знак того, что все поняла, я не удержалась от следующего вопроса.

— А дальше что?

Старик неопределенно пожал плечами.

— Жизнь покажет.

И опять никакой конкретики. Это заставляло еще больше нервничать. Хотя, куда уже больше непонятно. И так в голове все никак не укладывалось случившееся, а тело до сих пор била нервная дрожь. Да и ноги подгибались от усталости. Хотя нет, не только от усталости, а еще и оттого, что каблуки у сапог были сломаны. Пришлось садиться на траву и, сняв обувь, доламывать их. Все равно на шпильках по лесу не походишь. Делала я это с каким-то остервенением. Старик же, молча наблюдая за мной, только покачал головой.

— И еще, — отвлекая меня от такого "интересного" занятия, мой спаситель продолжил, — я бы посоветовал тебе не распространяться откуда ты и как попала в этот мир. Знахарке можешь рассказать, но в остальных случаях, посоветую все же воздержаться от откровений.

Обув назад сапоги, в этот раз уже без каблуков, поняла, что врали все в фильмах, когда показывали, что в изувеченной таким образом обуви, удобно ходить. Ничего подобного.

— А что такое, сожгут приняв за ведьму?

Задавая вопрос, я стала расстегивать пальто, так как мне было в нем жарко. На земле сейчас холодная осень, а тут — жаркое лето. Оставшись в концертном платье, вдруг нервно рассмеялась. Как же я нелепо в нем выгляжу посреди лесной чащи.

— Нет. У нас ведьм не сжигают. Но поверь мне, если узнают причину, по которой ты здесь, то от тебя, в лучшем случае, тут же постараются избавиться, в худшем же…

Что может быть в худшем, старик оставил на рассмотрение моей фантазии, а она у меня была достаточно хорошо развита, чтобы принять к сведению его предупреждение.

— Тебе лучше отправляться, чтобы добраться до места до темноты.

Нахмурившись, я неуверенно посмотрела на своего собеседника.

— А вы не пойдете со мной?

— Нет, девочка, мне надо возвращаться. Я и так слишком долго здесь нахожусь. Так что извини, но дальше тебе придется идти самой. Помни про тропу и не сходи с нее. Только так я могу тебя защитить. Поторопись.

Так как особо выбора у меня не было, забросив на спину футляр со скрипкой, я отправилась в указанном направлении.

Путь до дома знахарки оказался не самым близким. Да еще и в изуродованных сапогах идти было неудобно, о чего ноги почти моментально устали. Я даже было подумала совсем снять обувь, но множество сосновых иголок и шишек валяющихся на земле, подсказали мне, что босиком я далеко не уйду.

Уже начало темнеть, когда я заметила у дороги небольшую землянку. При всем желании, назвать это строение домом, у меня язык бы не повернулся. Надеясь на то, что я ошибаюсь и, возможно, дом знахарки дальше, я все же постучала в дверь. Долго ждать, когда мне ее откроют не пришлось. На порог вышла старушка лет семидесяти.

— Добрый вечер.

Бабулька осматривала меня внимательным взглядом секунд пятнадцать, после чего, отойдя немного в сторону, тихо сказала.

— Заходи.

И я зашла. Домик состоял всего из одной комнаты внутри которой была печь, стол, широкая лавка, которая шла вдоль стены с окном, два табурета, несколько сундуков, да к стене прибито было несколько полок. Вот и все. Замерев посреди помещения, я вопросительно посмотрела на его хозяйку.

— Можешь звать меня бабушкой Гатой. В сундуке, что в углу стоит, лежат вещи для тебя. В том что рядом с ним, все чем можно застелить лавку и лечь там спать. На столе похлебка и кусок хлеба. Переодевайся, ешь, да спать ложись. Разговаривать будем утром, когда ты отдохнешь.

Так как к этому времени я чувствовала жуткую усталость как физическую, так и моральную, то спорить не стала, а просто сделала то, что мне сказали. Не успела моя голова опуститься на подушку набитую соломой, как я тут же уснула крепким сном без каких-либо сновидений.

Глава 3

Просунулась я резко. Вот только что еще спала, а сейчас уже лежала с открытыми глазами.

Несмотря на то, что на улице только начало сереть и толком ничего вокруг рассмотреть было нельзя, я точно помнила где нахожусь и что со мной произошло. В последний раз я просыпалась так резко… да никогда не просыпалась, ни так рано, ни так внезапно. И все потому, что никогда не жила в деревне и, соответственно, петушиное кукареканье никогда не служило мне будильником. Наша семья, во всяком случае те несколько поколений о которых я знала, были городскими жителями.

От воспоминаний о семье, в ту же секунду запершило в горле, а на глаза набежали слезы. Нет, соскучиться по ним я еще не успела, но вот от мыслей, как это ночь прошла для моих родителей, в сердце поселилась болезненная тоска. Мама, наверняка, глаз не сомкнула и уже все больницы обзвонила, а папа поднял свои связи и организовал мои поиски. Вот только меня они так и не найдут.

Свернувшись калачиком и укрывшись с головой, я постаралась заглушить свои рыдания. Вчера, находясь в шоковом состоянии от произошедшего, я до конца не осознала всего, а вот сегодня четко поняла, что назад дороги не будет, да и здесь меня не ждет ничего хорошо.