Проклятый — обретя потерять

Я сделала, как сказала знахарка. И несмотря на то, что ощущение было такое, как будто обнимаю жаровню, я не отпускала раненого. Чтобы быть максимально близко к нему, обхватила мужчину ногами, обвила руками, прижалась всем телом и положила свою голову ему на грудь, слушая неритмичное и быстрое сердцебиение. Слушала и молилась всем возможным богам, прося спасти. Молилась и плакала. Так, незаметно для себя, и заснула. А проснулась оттого, что меня кто-то тряс за плечо.

— Просыпайся Олечка, — с трудом открыв глаза, я обвела тяжелым, уставшим взглядом землянку, остановив его на знахарке. — На, пей, а после одевайся.

Вцепившись в глиняную кружку, я выпила все что в ней было до дна, залпом, настолько сильно меня мучила жажда. А когда встала, меня тут же повело в сторону. От слабости ноги подгибались, да и общее мое самочувствие оставляло желать лучшего. Еще и голова кружилась. Да что же это такое?

Держась за стол двумя руками, я пыталась прогнать мелькающие перед глазами черные точки.

— Не стой, садись, отдыхай и набирайся сил. Этот, высосал из тебя всю энергию, какую только можно было.

При упоминании о раненом, я тут же перевела на него взгляд. Сейчас воин выглядел гораздо лучше, чем ночью. Вот и румянец на бледных щеках появился и температура спала. Значит, у нас все получилось? А я ничего, отлежусь и буду как новенькая. Так я думала, когда проснулась. Также думала и в течение дня, и вечером, когда стала себя чувствовать человеком, а не беспомощной амебой. Вот только ночью все началось по новой. Незнакомец опять начал гореть от высокой температуры и мне вновь пришлось лечь рядом с ним. То же самое повторилось и на третью ночь.

Проснувшись утром, я поняла, что почти не могу двигаться, настолько чувствовала себя плохо. С такими темпами, после четвертой ночи, я могу и не проснуться. При этом я знала, что даже понимая последнее, все равно лягу рядом с раненым воином. Знахарка только обреченно качала головой и протягивала мне кружку с укрепляющим настоем, после чего уходила из землянки. Все эти дни она одна занималась и хозяйством, и силки проверяла. А после еще и уговаривала меня поесть рагу из кролика, чтобы я набралась как можно быстрее сил.

Вот и сегодня все повторилось. Я сидела на столе, допивая отвар, когда почувствовала, как на мое бедро легла тяжелая мужская рука. От неожиданности я сначала замерла, а после, медленно обернувшись, посмотрела в открытые, но все еще затуманенные болезнью глаза незнакомца. Он внимательно рассматривал меня, а я не знала, как реагировать на произошедшее. То ли радоваться, то ли смеяться. Вот только сжавшая мое бедро рука напомнила, что кое-кто все еще сидит голый. Соскользнув со стола, я бросилась к рубахе и, только после того как надела ее, позволила себе обернуться к воину. А тот, прикрыв глаза, тут же опять отключился. Это был переломный момент.

Счастливо улыбнувшись, я вышла на улицу и присев возле землянки, подставила лицо теплым солнечным лучам. Теперь я была уверена, что раненый выживет. Значит, не зря все было. Рядом со мной лег Черныш. Запустив в его шерсть пальцы, я облокотилась о стену избушки и спокойно заснула. Вот теперь можно и отдохнуть.

Глава 6

Так я и просидела до вечера у землянки, а проснулась только когда баба Гата, тронула меня за плечо, сказав войти в дом. Все эти дни, ближе к вечеру, я, обычно, уже чувствовала себя более-менее человеком, но не сегодня. С трудом дойдя до стола, только и смогла, что тяжело опуститься на табурет, чтобы съесть то, что мне наложили в тарелку. Хотя, признаться честно, есть мне не хотелось. Вместо ужина, я бы с удовольствием просто завалилась на кровать, чтобы спать дальше. Но надо так надо. Обреченно вздохнув и подперев голову рукой, я стала лениво возить ложкой по тарелке. Ела только, чтобы не обидеть знахарку. Все же она старалась. Приютившая меня старушка, вообще, сама по себе замечательная. И вроде как я ей чужой человек, а она обо мне заботится как о родной внучке и, как обычно бабушки, все сетует, что я такая худенькая, сколько бы она мне не накладывала.

Незнакомого воина знахарка переместила на мою лежанку. Мне же пришлось ютиться на сдвинутых сундуках. Ну ничего, буду надеяться, он вскоре выздоровеет и уйдет, тогда я опять смогу спать по-человечески, а не скрутившись в три погибели. Правда, сегодня меня не волновало, ни то что ноги в длину не помещаются, ни то что подстилка совсем тонкая, ни то что подушкой служит моя же рука.

Проснулась я когда начало только светать. С удовольствием потянувшись, поняла, что слабость почти прошла, а раз так, то пора приниматься за свои обычные обязанности.

Разобрав импровизированную кровать и разложив все вещи по сундукам, я быстро оделась и только после этого подошла к раненому, чтобы оценить его состояние. Лицо незнакомца, после всего случившегося, заострилось, под глазами появились темные круги, а щеки впали. Но это ничего, дело поправимое, главное, что цвет кожи перестал быть мертвенно-бледным, а узкие губы, плотно сжатые даже во сне, уже не синюшного цвета. Самые тяжелые моменты он пережил, а мясо на костях уж как-нибудь назад наест. Ему не привыкать. Кстати, насчет последнего, мужика-то когда он проснется, надо будет покормить и при этом не один раз и не один день. А это значит, еды нам надо больше. Значительно больше. Уверена, ест он больше, чем мы со знахаркой, вместе взятые. Значит, придется увеличить количество силков, а еще можно сходить рыбы наловить.

Положив руку на лоб незнакомца, я поняла, что температура у него нормальная, дыхание равномерное и чистое, значит, особо волноваться больше не о чем и можно приниматься за работу. Пусть баба Гата сегодня отдохнет.

Первым делом я выпустила кур, после чего подоила козу и отправила ее пастись под присмотром Черныша. Только после этого я позволила себе небольшой перекус остатками вчерашнего рагу и, прихватив небольшой кусок хлеба и флягу с водой, ушла проверять вчерашние силки и ставить новые.

По причине того, что у нас появился дополнительный едок, пришлось увеличить ареал для охоты, из-за чего вернулась я, когда время уже перевалило за полдень. Отдав знахарке куропатку и зайца, тут же отметила строго поджатые губы старушки и недовольный взгляд, который она бросала в сторону раненого. Посмотрев туда же, я увидела, что мужчина уже не спит, а с безразличным выражением лица смотрит в окно на улицу. Проследив за его взглядом, также выглянула наружу, но ничего необычного или интересного там не нашла. Ну и ладно. Пожав плечами, я повернулась к знахарке.

— Я там кролика и птицу принесла. Надеюсь, нам на день хватит. На будущее, расставила силки до березовой опушки. Этим вечером, думаю, смысла их проверять еще нет, пойду завтра, во второй половине дня. А сегодня на рыбалку схожу. Сейчас же у нас есть что перекусить?

— Да, вот держи. Но перед этим, отвар выпей. Ты еще недостаточно восстановилась. И этого покорми. А то, видишь ли, мы недоверчивые и гордые.

Зло плюнув на пол, старушка вышла из дома, ругаясь себе под нос, а я непонимающе уставилась на раненого. Что у них здесь уже произошло? Но спрашивать не стала. Окинув взглядом печь, первым делом заметила глиняную чашу с бульоном. Ага, это явно для воина. Рагу ему еще нельзя. Но сначала мужчине, как и мне, необходимо выпить укрепляющий отвар. Взяв кувшин и две кружки, подошла к незнакомцу и несколько наиграно, а еще преувеличено весело, поздоровавшись.

— Привет. Меня звать Оля. Как ты себя чувствуешь?

Медленно повернув голову, незнакомец посмотрел на меня, сощурив глаза. Он предельно тщательно и последовательно стал изучать мою особу от макушки и до носков туфель. И судя по недовольно дернувшемуся уголку губ, осмотр ему не понравился. От вида кислой физиономии нашего пациента, моя улыбка моментально растаяла. Не очень-то и надо было.

Поставив кружки на стол, я их наполнила из одного кувшина и тут же протянула одну воину.

— Пей.