Прометей: каменный век II

Обедаю торопливо, надо сегодня отобрать несколько мужчин и делать секреты на двух границах, благо две другие стороны защищены рельефом. В лесу, что примыкает к горной гряде, решил сделать секрет прямо у входа в перевал, чтобы опасность видеть издалека. Наиболее легким вариантом выходило устроить гнезда высоко на деревьях, чтобы в случае необходимости дозорные могли переждать атаку до прихода подмоги.

В южной стороне будет просто мобильный пост. От границы пальмовой рощи до поселения не больше двух километров. Увидев неприятеля, дозорные быстро поднимут тревогу. А противника, в открытой степи, можно будет засечь километров за десять. Покончив с обедом, поднялся, Миа вскочила за мной и метнулась к копью. Хотел оставить ее дома, но решил, что она мне не помешает. Стоявший на улице Бар также увязался за мной с двумя рослыми охотниками, вооруженными копьями. Начальник моей охраны уже принялся за свою работу по охране особо важной персоны по имени Макс Са.

Лар продолжал гонять новобранцев, которые были взмыленные как лошади после скачки. Отобрав у него троих, захватив с собой Рага, отправились в сторону степи. На последней линии пальм остановились: степь просматривалась очень далеко. С левой стороны, примерно на расстоянии пяти километров, тянулась горная гряда, справа плескалось море. Примерно пятикилометровой ширины полоса простиралась на юг, доходя до бухты, где раньше было поселение Выдр. А дальше? Что было дальше я не знал. Со слов Наа и Мена, дальше была река, в трех днях пути, откуда они ушли под натиском врага. Что это за враг, сколько их и когда они появятся здесь?

В том, что они появятся, я не сомневался. Расстояние примерно в сто — двести километров для кочующих племен не помеха. Они задерживаются на одном месте, пока местность кормит их. Когда уходят животные, племя снимается с места. В этих широтах тепло и много еды, поэтому мы пока мало встречали врагов. Чем севернее, чем холоднее — тем ресурсная база беднее и тем больше шансов наткнуться на дикарей.

Объяснил задачу троим мужчинам: при виде неприятеля один бежит в поселение, двое других наблюдают за неприятелем и, если его немного, навязывают бой. Бросаю последний взгляд на степь, обещая себе организовать вылазку до самой реки, откуда ушли Выдры. Тем более, что соль заканчивается: возьму с собой человек тридцать, нагружу их солью и отправлю назад, сам с несколькими спутниками пойду до реки. Надо узнать, что за племя там поселилось и их примерную численность.

Возвращаюсь к Лару и объясняю задачу: надо поставить секрет у перевала, желательно скрытый в лесу. Охотник задачу понимает с полуслова, отобрав троих людей для первой смены, отправляемся на север, к перевалу. Чтобы сократить путь, решили немного срезать, и на одной из небольших полян в лесу, натыкаюсь на заросли малинника. Я с той стороны гряды тащил кусты малины, а она росла под носом. Мои принесенные кусты прижились, и сейчас на них были ягоды, пока еще незрелые.

Через месяц буду пить малиновый чай, еще бы мед найти. Пчел я недолюбливал, но ради меда готов был рискнуть. К перевалу мы вышли через два часа, остановились на самой опушке леса: отсюда перевал просматривался примерно на восемьсот метров. Если дозорные не будут спать, неприятеля заметят, как только он появится на перевале. А там спуск нелегкий, пока преодолеют эти восемьсот метров, у дозорных будет почти час.

Здесь я решил поставить замаскированную в кустах хижину, чтобы было где укрыться во время отдыха. Оставив троих охотников сторожить и пообещав сменить их завтра, мы отправились обратно. Уже почти выходя из леса, услышал громкие детские крики.

"Неужели нападение или зверь добрался до детей?"— мелькнула мысль, и, выхватывая пистолет, побежал на крики. На самой опушке леса выпасали моих животных трое парнишек. Сейчас один из них лежал на земле, двое других причитали, присев рядом на колени. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что мальчик мертв. Из уголка его губ стекала струйка крови, смешанная с белой пеной.

"Отравление?"— оттолкнув в сторону детей, поднял веко: зрачки микроскопические, прикушенный язык, выгнувшееся в предсмертной агонии тело. Словно мальчишка попал под химическую атаку нервно-паралитического газа.

— Это змея? Его укусила бех (змея)? — спрашиваю детей, оглядываясь по сторонам.

— Пхе, пхе, — дети отвечают синхронно. Что такое пхе, этого слова я в обиходе не встречал. Может паук? Черная вдова?

Смотрю за пальцем одного из парней, который указывает на лягушку, правда не совсем обычную. Лягушка прыжками торопится уйти в сторону леса, там небольшое болотце в стороне, буквально пять метров в диаметре. Лягушка имеет вызывающий ярко-оранжевый окрас с черными пятнышками.

Беру ветку и веткой прижимаю ее к земле: на коже лягушки выступает белая пена, цвет кожи меняется на зловещий с более красным оттенком.

"Неужели ядовитая?«— до сих пор считал, что только в тропиках встречаются ядовитые лягушки. Лягушка дергается, пытаясь вырваться. «Не так быстро, дорогая, пока я не проверю ядовита ты или нет», — оглядываюсь по сторонам, никакой подходящей посудины.

— Снимите с него набедренную повязку, — указываю на мертвого мальчика. Это уже подростки, им по тринадцать-четырнадцать лет, небольшой кусок облезлой шкуры в виде повязки он начал носить совсем недавно, после появления вторичных половых признаков.

Осторожно накрываю лягушку шкурой и заматываю, оставляя маленький просвет, чтобы не задохнулась. Лар закидывает мертвого мальчика себе на плечо: на темной заднице видны следы лозы, это тот, которого я отхлестал. Жалко мальчишку, здесь смертность высока и доживший до пятидесяти лет уже аксакал, такова суровая жизнь каменного века.

Глава 18. Великая река

Прошло два месяца с момента, как я объявил всеобщий воинский призыв: ежедневные тренировки копейщиков принесли результат. Было приятно смотреть, как по команде командиров дикари мгновенно выстраивались в шеренги из походной колонны. Чтобы ничего не усложнять, придумал и обсудил с Ларом простые команды, легко воспринимаемые на слух. Команда «марш» означала походную колону по три человека. Команды «два, пять и десять» относились к количеству шеренг, в которые надо было перестроиться. Команда «охват» означала рассыпаться и охватывать кольцом неприятеля. За прошедшие два месяца все дикари научились ходить строем и мгновенно ощетиниваться копьями, крепко держа стенку. Несколько раз, разбив дикарей на две группы, проводил наглядные учения, когда при одинаковой численности за счет слаженных действий можно взять противника в окружение.

У Гау тоже продвигались дела, но не так хорошо: около десятка его лучников показывали отличную стрельбу, другая часть прогрессировала очень слабо. Среди лучников выделялся один, по имени Маа, который намного превзошел даже Гау. Этот невысокий тощий парень попадал в шкуру размером метр на метр с восьмидесяти метров. При этом он стрелял по навесной траектории. Остальные лучники довольно серьезно уступали Маа в меткости, но Гау гонял их каждый день до посинения.

Наши секреты были в полном порядке, дозорные быстро привыкли к распорядку и без замечаний выполняли свою работу. Несколько раз с Ларом проверил их бдительность, попробовав незаметно подкрасться, но каждый раз нас обнаруживали довольно быстро. То одно, то другое дело мешало мне организовать экспедицию за солью и разведать окрестности реки, откуда вынуждены были уйти Наа со своими людьми. Выдры окончательно влились в племя и практически не отставали в умении разговаривать на русском.

Соль у нас окончательно закончилась, и если дикари еще могли обходиться без нее, то я пресную еду есть не мог. Вызвал к себе Лара и Гау, попросил подготовить на завтра троих лучших лучников и около двух десятков воинов, чтобы отправить их назад с солью. Оба просились со мной, но решительно отмел их просьбы. Им предстояло тренировать людей и обеспечивать порядок в лагере. На Хада потихоньку легли вопросы заготовки продуктов для хранения. Под его началом сушили рыбу, мясо, собирали финики.

Малина поспела, сейчас я мог наслаждаться ягодами и пить кипяток с заваренными малиновыми листьями. Зик закончил жернова, проделав титанический труд: мука получилась с песчинками, но я ел с удовольствием. Правда потребление ячменной муки было дозированным и пока доступным только для нас. Несмотря на свою беременность, Миа охотилась и вела активную жизнь, по-прежнему голодная в сексе.

У меня появился первый домашний питомец: в большом глиняном горшке жила ярко-оранжевая лягушка по кличке Жаба. Она действительно оказалась ядовитой, причем яд был очень быстрого действия. Он выделялся через кожу лягушки во время опасности, когда она меняла цвет. И чем сильнее ее припекали, тем концентрация яда была выше. На второй день, как я ее принес с леса, прижав ее палкой ко дну горшка, добился выделения пены. Цвет лягушки был оранжево-красный. Обмакнув наконечники двух стрел в пену на спине, аккуратно убрал их в сторону и прихватил куском шкуры. Через два часа, выследив крупную козу у самого подножья перевала, пустил стрелу. Коза сделала ровно три прыжка, затем рухнула на камни и забилась в конвульсиях. Смерть наступила через пять минут. Это было поразительное быстродействие для яда.