Прометей: Неандерталец

Вторая группа была вооружена длинными копьями, такими же, какие были у неандертальцев. Две группы воинов, между которыми оказался валун, усиленно пытались поразить друг друга копьями, нанося раны. Среди неандертальцев, первым погиб раненый в руку. Потеряв осторожность, он сунулся в щель, и его широкоплечая фигура застряла в проходе. Его истыкали копьями так, что сразу три наконечника показались со стороны спины. Даже мертвый, неандерталец не упал, настолько сильно его зажало валунами. Я, стоя на большом валуне, метнул два дротика и попал одному чёрному в шею. Еще троих убили неандертальцы. Черные отступили, унося трупы.

Вождь подошел, чтобы снять труп, застрявшего неандертальца, когда мне голову пришла идея, что даже мертвый неандерталец служит для нас защитой.

— Ха (оставь), — я показал в сторону прохода и добавил: — Га (помешает пройти).

— Ха, — согласился вождь после секундного раздумья.

Я осмотрелся, женщина, которой дротик попал в живот, еще была жива, но жить ей оставалось недолго. Быстро произвел пересчет всего племени, что было внутри. Пятеро мужчин, шесть женщин и семеро детей, двое из которых подростки, которые скорее мешали, чем помогали биться с врагом. А было три десятка, когда меня захватили. Такими темпами от этого племени ничего не останется, да уже практически не осталось. Если не считать меня, четверо взрослых дикарей представляют всю силу племени. Да, мощные сильные воины, но всего четверо. А снаружи порядка двух десятков, может больше, может меньше. Я снова посмотрел на место, где валуны были самые низкие — именно это спасло мне жизнь.

Около десятка дротиков снова появилось с той стороны. Черные, недолго думая, стали закидывать дротиками наше убежище. Я увидел дротики сразу и успел увернуться, а ничего не подозревающие неандертальцы оказались к этому не готовы. Сразу двое воинов были ранены. Еще одного ребенка и женщину, что встала с копьем в руках в наши ряды, убило насмерть. Ко второй волне дротиков неандертальцы оказались более готовы. Они спасались, прижимаясь к боковым стенам убежища. Еще одна волна дротиков не нашла своих жертв, после чего чёрные перестали их бросать.

Наше положение становилось все хуже. Закрыв проход, мы лишали дикарей возможности нас атаковать, но и сами не могли быстро покинуть убежище среди скал. Так или иначе, единственной возможностью спастись, для меня оставался прорыв. О спасении племени речь уже не шла, все эти люди были уже мертвы, просто пока они еще не знают об этом. Окружив и заперев нас среди скал, кроманьонцы не упустят победу и добьют неандертальцев, несмотря на потери. Именно поэтому они, а не неандертальцы, станут доминирующим видом и приберут планету к рукам. Не знаю, какие версии выдвигают ученые, говоря о вымирании неандертальцев, но исходя из почти трех месяцев, что прожил с ними, я мог бы высказать свои предположения.

Неандертальцы не смогли приспособиться к изменению ситуации на планете, когда появился второй, конкурирующий с ними вид людей. Превосходя кроманьонцев в силовых показателях, неандертальцы не видели в кроманьонцах серьезного противника и продолжали вести обычный образ жизни, что в конечном итоге привело их к исчезновению. Малочисленные и разрозненные неандертальцы не могли долго противостоять многочисленным кроманьонцам, которые, судя по всему, оказались более развитыми.

Второй причиной, на мой взгляд, было то, что неандертальцы не образовывали постоянных пар внутри племени. Поэтому на протяжении всего времени происходило кровосмешение. Такое положение вещей на протяжении тысяч лет не могло не дать развития серьезных заболеваний. По-крайней мере, у одного из неандертальцев, я заметил на спине огромную опухоль на правой лопатке. Вероятно, это была саркома, и, вполне возможно, что было это связано с генетическими заболеваниями. Плюс к этому был ещё факт невероятной прожорливости. Содержать такое прожорливое племя было крайне трудно. При истощении ресурсов неандертальцы будут умирать от голода, так как сами они ничего не воспроизводят.

Наступило затишье. До нас доносились голоса черных, вскоре потянуло дымком и запахом жареного мяса, видимо черные уселись есть. Это был момент, которого нельзя было упускать: мы сможем застать их врасплох, пока они увлечены едой и выпустили из рук оружие. Минут десять я пытался объяснить вождю, что надо выйти и напасть, пока до него дошло, чего я хочу. Вождь собрал тех, кто мог держать оружие, молча посмотрел на всех и произнес всего лишь одно слово: «Ха». Но всего его поняли, возможно, каждый по-своему. Я услышал в этом коротком слове целую фразу: «Мы выйдем и нападем на врага, нас убьют, но и мы их убьем».

Стараясь не шуметь, мы вытащили труп неандертальца, закрывавшего проход, и осторожно двинулись наружу. Одна женщина и два подростка увязались за нами. Внутри стоянки осталось пятеро детей и две беременные женщины. Я шел первым, потому что в руках у меня был пучок дротиков. Топор я засунул топорищем в шорты. Накидка мне мешала, но я ни за что не согласился бы ее снять. Выглянув за камень, я увидел человек пятнадцать черных, которые расположились вокруг костра, принимая еду. На наше счастье костер они разложили чуть в стороне от выхода, иначе они сразу увидели бы нас.

Практически не целясь, я успел метнуть два дротика, пока черные с криками вскочили на ноги. В этот момент четверо неандертальцев, женщина и два подростка устремились на врага, громко крича:

— Ааргх, ааргх!!!

Я метнул еще два дротика, после чего дикари смешались, и возникла опасность попасть в своих. Одного подростка и женщину убили почти сразу, все четверо неандертальцев были живы, хотя и залиты кровью. Пять или шесть черных было убито, еще пара были серьезно ранены. Второй подросток сражался отчаянно, его теснил здоровенный черный, но мальчишка сражался с упорством обречённого. Уклоняясь от удара дубиной, мальчишка упал и черный высоко занес над ним дубинку. Но я оказался быстрее: дротик наполовину вошел в живот дикарю и он рухнул на колени, выпустив дубинку.

Я рывком поднял мальчишку и с оставшимися тремя дротиками побежал в сторону севера. Бой был проигран. Вождь был последним, кто ещё держался на ногах. Окруженный пятью черными, он яростно размахивал топором. Но и он был обречён.

Кроманьонцы дорого заплатили за победу. Каждый неандерталец забрал с собой минимум троих черных дикарей. Уже начав бег, я заметил как еще пятеро черных, появившиеся из ниоткуда, забегали в проход между скалами. Сердце сжалось от боли, когда услышал детские крики: кроманьонцы убивали беременных женщин и оставшихся детей.

Услышав за собой хриплое дыхание, я обернулся, вскидывая дротик. Неандертальский подросток с каменным топором в руке с разбега ткнулся в меня.

— Отвали, не иди за мной, — махнул я на него дротиком.

Но парень не повел бровью.

— Га (со мной опасно), — обратился я к нему на его языке, но что парень еле слышно выдохнул:

— Га (а где сейчас не опасно).

Я оглянулся. Вождь уже лежал, а его головой потрясал один из черных. И это всего в двухстах метрах от нас…

Какого хрена я остановился и развожу демагогию? Надо рвать когти и как можно быстрее! Не оглядываясь на мальчика, я рванул в сторону севера, все остальные стороны для меня пока закрыты. Достигнув конца озера, я свернул на запад и побежал в южном направлении. Несколько дикарей бежали вслед, отставая на двести с лишним метров. Трое, разгадав мой замысел, побежали по берегу озера в южном направлении.

— Твою же мать, блядь, сука, пидоры черножопые! — громко выругался я вслух, сворачивая на запад и забегая в лесную чащу.

Сзади слышался топот ног и тяжелое дыхание мальчишки, который выдерживал мой темп. В лесу мне пришлось бежать медленнее, ветки хлестали по лицу, была опасность подвернуть ногу среди причудливо переплетенных корней странного дерева. Теперь мальчишка бежал вровень со мной, периодически оглядываясь. Его племя перестало существовать, и странный белый тощий мужчина был его единственной надеждой на спасение. Мог ли его судить за желание жить?