Промежутки бытия

Зима

В доме мамином тепло.Печка дышит ровным жаром.Время медленно текло,Доставалось счастье даром.Кроме этого тепла,Ничего не надо было.Если бы она могла,То ещё сильней любила.Память детства! Ты однаВечна, пристальна, кристальна,Щедро каждому данаИ всегда исповедальна.И, конечно, я хотелСохранить в душе до гробаТе морозы и метель,Крутолобые сугробы…

* * *

Все грешат. Лишь избранные каются.С кем-то по ночам перекликаются.Плохо спят и мучаются всяко.А потом и привыкают яко.Все хотят. Но выживут немногие.Отстают на круг коротконогие.Тащимся и мы, пока есть силы,Тропкой по обочине трясины.

* * *

Как мало прожито,

как много пережито.

С. Надсон

Был ангел смысла выдержан и точен.К нему благоволившие не оченьПытались медленно да исподволь, с усмешкойПеревернуть орла беспроигрышно решкой.Казалось, что кому-то удаётсяИ остальным надежда остаётсяНа жизнь спокойную, без помыслов и взоров,Без судей праведных и честных приговоров.А мне из детства в памяти осталось,Как из него обидно вырасталось.Пальтишко мамино три раза перешито…Так много прожито и мало пережито.

* * *

У будущего – странная походка,Она погасит норов и порыв.Не узнаю при встрече одногодка,Почти со стариком заговорив.На каждый миг – отпущенная вечность,На долгий век – мгновение всего.Есть в этом и порок, и безупречность,И смысл существованья твоего.

* * *

Рифм глагольных отголосокСлух уставший не смущает.Череда цветных полосокЖизнь вперёд перемещает.Тех цветов чередованье —Как в трубе калейдоскопа…Радость, боль, негодованье —Контур длинного раскопа.Память (главный археолог)Успокоиться не может.День уже тяжёл и долог,И никто ей не поможет.

* * *

Если делать понемногу, можно много успевать.Не надеясь на подмогу, никому не подпевать.Ладить доброе строенье не спеша, венец к венцу.Под судьбу. Под настроенье. Даже с гордостью к концу.

* * *

Сложна, сложна картина мира.В ней нет ни маленьких, ни грузных.Жизнь одинаково прямилаПреуспевающих и грустных.Со стороны другой, однако,Они остались в этом миреЗастывшей клинописью знака,Себя которым заклеймили.А сумма общая значенийНепостоянна и незрима.Ей нет ни в чём ограничений,Но суть её неоспорима.

Монолог русской бабы

О чём таком ты говорилВ последнем кураже,Когда отчаянно курилПочти что в неглиже?На что такое намекал,Когда всех матом крыл?Глухих как будто развлекалМаханьем шумных крыл.Хотя взлететь так и не смог,Не то что полететь.Потом запарился и взмок,Неловко поглядеть.К утру проспишься, дорогой,Под курткой на полу —И жизнь покажется другой,И позовут к столу.

Опыт

Шальная грудь прострелена врагамиВ круговращенье сшибок и атак.По молодости были дуракамиИ жили, получается, не так.У тех, что выбрались из пропасти, из ямы,Безумный пыл заметно поугас.Теперь спина прострелена. Друзьями.Тот опыт их от этого не спас.

* * *

Что я могу один? Да ничего, по сути.Стремительные дни бессмысленно несутся.Что значу я один? Да ничего не значу.Без близких и родных от безрассудства плачу.Для них мы и живём. Без них плохая участь.Бессмысленно стареть, от горьких мыслей мучась,Что можно бы не так, не вскользь, не бесполезно,Бездушно и грешно, ущербно и болезно.

* * *

Помнить-то помню, да вряд ли узнаю.Эта мелодия не заказная.Это, скорее, щемящий рефренСлабо заметных пока перемен.Вдруг узнаваемы стали не явно,А начинали легко и заздравно,Те, кого знали везде и всегда,Чья восходила к зениту звезда.Их времена отошли, отпылали.Кто-то, на заднем оставшийся плане,Всё ещё виден, вдали мельтешит,Делает вид, что куда-то спешит.Не понимает: уже отспешили,Приобрели, растеряли, лишили.Надо теперь отдохнуть в стороне.Силы-то где? Не вернутся оне.

Марина и Владимир (В Центре Мейерхольда)

Я жив, тобой и Господом храним.

В. Высоцкий

Его люблю, пред нею преклоняюсь.От времени опять обороняюсь,Которому сдавался многократно,Которое не повернуть обратно.Но, кажется, она-то повернулаПод рокот несмолкаемого гула,А в тишине внимательного залаСлова недостающие сказала.Он сверху ей внимал сквозь резь прищураИ слышал вознесённое: «Прощу я,Как много раз, всегда тебя прощала.И никогда любить не прекращала.Что тридцать лет разлуки? Сон, не больше…Во Францию дорога через Польшу…И через жизнь, на скорости за двести…Двенадцать лет и после вечность вместе…»В его лице безмолвном – ни кровинки,Он знает жизни обе половинки.И ждёт её, от спешки отречённый.Единственный. Любимый. Наречённый.

* * *

Плакал ребёнок в обманчивом сне.К точке зенита луна восходила,Чувство забытое предвосхитила —Время уже повернуло к весне.Залита светом земля до утра,И не лежится, как надо, в постели.Две-три-четыре коротких недели,Там и задуют другие ветра.Есть у природы спасительный дар.Всё обновляет она ежегодно.Щедрый подарок кладёт на алтарьИскренне, праведно, богоугодно.

* * *

По летнему времени снова живу.На угол ненужное, а во главу —О главном заботу, о близком, родном.Уверен теперь только в этом одном.К знакомому берегу проще пристать,Здесь даже волна всякой лодке под стать.Подошвы ласкает прогретый песок,Привычная боль отпускает висок.

* * *

Нет общества вокруг, а послужить хотелось,Произнести молитвы не слов, а добрых дел.Ночами в бытие далёкое летелось,Оттуда безразлично встречающий глядел.Его прохладный взор не предвещал приёмаИ делал несерьёзным желаемый успех.Густела темнота оконного проёмаИ плавно, без усилий, уравнивала всех.