Пронто

– А неплохой кофе, верно?

Джойс и Рэйлен дружно кивнули.

– А где он, кстати?

Они недоуменно посмотрели на Гарри.

– Роберт Джи. Мой повар.

– Следит за дорогой, – сказал Рэйлен. – Нам придется делать это по очереди, до самого отъезда.

Этот вопрос еще не обсуждался. Отъезд. Гарри еще не решил, как ему следует отнестись к такой идее.

– А вы уверены, что он не смылся втихаря? Никто ничего не ответил. Роберт им нравился, и они ему доверяли.

– А почему ему, собственно, не рассказать, где я? – спросил Гарри. – Для спасения своей шкуры или просто за деньги.

– А почему не сделать то же самое мне или Рэйлену? – спросила Джойс. – С тобой, Гарри, не соскучишься. И вообще это была дурацкая мысль.

– Какая мысль?

– Приехать в Италию. Ты знаешь, где тебе нужно жить, когда отойдешь от дел? В Лас-Вегасе. Это больше в твоем стиле.

Гарри повернулся к Рэйлену.

– Почти всю свою жизнь я только и думал о том, что когда-нибудь перееду сюда. Экономил, откладывал деньги, сорок семь лет строил планы... Я тебе это рассказывал?

– В Атланте, – кивнул Рэйлен. – Только тогда ты мечтал об этом, по твоим словам, сорок лет.

– А вот одна моя знакомая, тщательно все обдумав в течение... скольких там? ну, нескольких минут... говорит, что это дурацкая мысль, а ехать мне надо было в Лас-Вегас.

– Или вообще остаться дома, – сказала Джойс. – Ты же, Гарри, прирос к Саут-Майами-Бич. Думаю, ты уже о нем скучаешь. Ты знаешь, чем Гарри занимается даже здесь? – повернулась она к Рэйлену. – Прослушивает пленки с записями ставок, которые принимал там по телефону или в частных разговорах.

– Один раз всего и слушал, – насупился Гарри. – Просто так вышло, что ты как раз в это время и вошла. Джойс встала из-за стола.

– Где пленки, Гарри?

– В спальне. Не понимаю, чего это ради я вообще их взял. А у Роберта случайно оказался приемник с магнитофоном...

Как только за Джойс закрылась дверь, Гарри вскочил из-за стола, нырнул в кладовку и вышел оттуда с бутылкой «Галлиано». Чем подливать бренди или ликер в кофе, лучше бы, конечно, выпить рюмку чистого, и ни от кого не прячась, а если она возникнет, сказать ей, что это его дом, и если ей здесь не нравится... Только она ведь ничего не скажет. Во всяком случае сразу. А если он одной рюмкой и ограничится, то и никогда. Или двумя. Гарри повернулся к Рэйлену и приглашающим жестом поднял бутылку.

– Я уже пробовал ночью, – покачал головой Рэйлен. – По вкусу напоминает лекарство.

– От всех болезней.

Гарри выудил из раковины фужер и водрузил его на стол, рядом с высокой узкой бутылкой желтоватой жидкости. Суетливым он становится, суетливым, мелькнуло в голове у Рэйлена. И разговорчивым.

– Так ты говоришь, мы не сможем защитить этот дом. Почему?

Наливает себе полный фужер. Отхлебывает.

– Дом слишком большой.

Гарри почувствовал, как в его желудок проникает блаженное тепло.

– Вот так и привыкаешь делать все втихаря, – сказал он. – Лучше бы уж Джойс не приезжала. Я пригласил ее в гости – и только посмотрите, кого она за собой притащила. – Гарри ухмыльнулся, но Рэйлен не поддержал шутку. Серьезный какой, даже без этой своей шляпы. Гарри пожал плечами. – Они не имеют ничего против нее, против тебя и Роберта. Им нужен только я.

– Когда они явятся сюда, – сказал Рэйлен, – они не оставят в живых ни одного свидетеля. Гарри снова отхлебнул «Галлиано».

– Как ты помнишь, меня пытались убить уже дважды, и оба раза убивал я сам. Я говорю об этом на случай, если ты считаешь меня новичком! А вот ты вроде бы специалист по этим делам, так я тебя спрошу – когда ты последний раз убил человека?

– Вчера, – ответил Рэйлен.

* * *

Джойс вернулась на кухню, поставила магнитолу с уже заправленной в нее кассетой на стол, сунула вилку в розетку, прибавила громкости и посмотрела на Рэйлена, а потом – на бутылку «Галлиано». На Гарри она не смотрела. Из динамика донеслось:

– Алло, Майк? Это один из неугадавших, Джерри.

– Привет, как жизнь, Джерри?

– В порядке. Как сегодня «Сэйнтс»?

– Нью-орлеанцы? Семь.

– А «Форти-Найнерз»?

– Четыре.

– О'кей, мне тогда «Сэйнтс» и «Форти-Найнерз».

– Найнерз и «Нью-орлеан» десять раз в обратном?

– Точно.

– Вот так Гарри и развлекается, – сказала Джойс. Рэйлен поинтересовался, кто такой Майк, и Джойс объяснила, что это один из регистраторов ставок. Теперь проигрывался следующий разговор:

– Майк, Эл из Южного Майами.

– Да, говори, Эл.

– "Беарс" десять раз, «Джайантс» пятнадцать раз. О'кей, а потом запиши мне «Иглз», «Беарс» и «Стилерз», турнир девять долларов, ставка двадцать семь долларов, о'кей, а еще «Ойлерз» пять раз и ковбои пять раз.

– Записал.

– "Тампа Бэй" четыре раза.

– Да.

– "Фолкенз", «Иглз» и «Бронкос», девять долларов в турнир.

– Записал. Пауза на пленке.

– Майк, Билли. Не рано?

– Нет, тебе что, мальчонка?

– Билли Маршалл, – пояснил Гарри. – Из «Геральд».

– "Найнерз" минус четыре, восемь раз. «Детройт» минус три, сорок раз.

– Записано.

– И «Нью-орлеан» минус семь, десять раз, если «Денвер» десять раз. Бабки для меня подбил?

– Спрашивает, сколько он должен, – пояснил Гарри.

– Одну секунду... Билли? Пять пятьдесят.

– Зайду на неделе.

– О'кей, так у тебя «Найнерз» сорок раз, «Детройт» сорок раз и «Сэйнтс» десять, если «Денвер» десять.

– Точно. Всего хорошего, Майк.

– Алло.

– Майк, Джо Дьюи.

– Да, Джо.

– Мне «Лайонз» и «Форти-Найнерз» двадцать раз в обратном, «Беарс» на никель, «Чарджерс» на никель, «Джайантс» пять раз. «Новая Англия» десять раз и «Коричневые» двадцать. Майк, я еще перезвоню.

– Алло.

– Майк, это Митч.

– Как поживаете?

– Митчелл.

– Да, я знаю, кто это. Говорите.

– Он юрист, – пояснил Гарри. – Из Брауэрда.

– Я хочу тридцатидолларовый повторный.

– Да?

– Как идут «Ойлерз»?

– "Хьюстон", пятнадцать.

– "Сэйнтс"?

– Семь.

– Семь?

– Да, так что вы хотите?

– Тридцатидолларовый повторный. Я же говорил.

– Я спрашиваю – на кого?

– Чего?

– Раздолбай он хренов, – сказал Гарри, – а не юрист.