Пропащие девицы

– А зачем? К тебе всегда на помощь придет Бэтмен, – сказал он таким серьезным и совсем не детским тоном, что ей только и осталось удивленно хлопать ресницами, переводя взгляд со своего серьезного и решительного маленького Олли на улыбающегося Бена.

Мужчина взлохматил волосы мальчика и обнял за плечи.

– Обязательно. Мы никогда не оставим Пи в беде, так ведь?

И Оливер активно закивал в ответ. Кажется, один из кадров, которые спустя несколько часов облетели интернет, а на следующий день появились в каждой чертовой ежедневной газете, был именно таким. Бен на коленях возле Оливера, и Патти с глупой улыбкой и блестящими от глупых сентиментальных слез глазами. Неудивительно, что медиа в очередной раз взбесились, обсуждая их личную жизнь.

Кто писал, что все эти Бэтмен-Джокер метания лишь часть мастерски продуманной пиар шумихи вокруг новых фильмов по вселенной DC, а Патриция Бэйтман попала в переплет, потому что ее дизайнеры приложили или приложат руку к костюмам комиксных персонажей на большом экране (девушке очень хотелось бы, чтобы последняя часть была правдой, но пока она не готова была осмелеть настолько, чтобы просить режиссера об услуге, основываясь на фиктивных отношениях). Кто-то говорил, что она дурит голову обоим мужчинам, пользуясь их славой, чтобы самой раскрутиться, что было бы и вполовину не так обидно, если бы Джаред и Бен были ей действительно безразличны. Но в основном медиа разделились на два лагеря, одни вовсю обсасывали тему с Джатрицией, другие же свято уверовали в Беницию и тайную свадьбу Бэйтман и Аффлека где-то на нейтральной территории (и да обвенчает их пророк DCEU Зак Снайдер и его библейские, блядь, отсылки).

Бэйтман же была довольно категорична по отношению ко всем заинтересованным сторонам. Она ненавидела всех и каждого, кто все продолжал придумывать несусветные сказки о ее личной жизни, а теперь еще и была готова перегрызть горло тем из сказочников, которые пытались вплести в свою дерьмовую ложь ее Оливера.

Никогда она еще не была такой раздражительной. Казалось, что до срыва и новых скандальных фотографий, где она разбивает дорогую зеркалку о голову неудачника-папарацци, оставалось всего ничего. Ее раздражала даже девушка за стойкой в аэропорту, которая пялилась на них не менее пристально, чем любой из чертовых стервятников с камерами. И клацала, клацала, клацала мысленные кадры, чтобы потом во всех подробностях обсосать с подружками все, что видела сейчас.

– …тебе и так хватит перелетов надолго вперед, чтобы потом еще и тащиться из Сан-Франциско в ЛА на арендованном автомобиле. Вы ведь летите в Сан-Диего, да?

Встреча с Harrods, так благополучно перенесенная на более раннее время, была для Патти скорее галочкой в списке, просто еще одной возможностью засветиться в мире коммерции от моды, заявить о своих намерениях потеснить почивших на лаврах. Она не рассматривала их как вариант сотрудничества вообще. Не после условий, которые выдвинула Скайлер. Она посчитала их забавными, а Патти приняла, посчитав, что с таким монстром, как Harrods, шансы их невелики в любом случае. Но, к огромному удивлению их обоих, Бэйтман и сама не выразилась бы точнее, чем Иендо, которая минут пять едва ли сказала что-то более вразумительное, кроме мата, когда услышала, что корпоративные свиньи готовы удовлетворить почти все ее условия. Второй деловой ужин, хоть и пополнил копилку их предприятия внушительной суммой, но и поломал к чертям все планы, идеально рассчитанные на то, чтобы не опоздать на день рождения Робин Уильямс, блядь!

– Сразу после того как я закончу со съемками «Ночной жизни».

– О да, я видела фотографии в этих потрясающих костюмах времен сухого закона. Вот когда мужчины умели эффектно одеваться, – мечтательно протянула Патти.

Олли совершенно нетактично закатил глаза, за что тут же получил затрещину и выговор о том, что в следующий раз так и останется, если будет кривляться. Бен тем временем забрал свой билет из рук обомлевшей до состояния подтаявшего мороженого сотрудницы аэропорта, и вопрос с перелетом был решен.

За следующие одиннадцать часов им предстояло преодолеть Атлантику и всю страну с востока на запад, а еще Оливера, который опять заметно оживился, только они взошли на борт. Патриция стоически терпела все его новые игры, отвечала на сотни вопросов и каждый раз отказывалась сдать мальчика под присмотр Бена, как сильно ни зевала. И только когда мальчик, уютно устроившись у нее на коленях, наконец уснул, девушка позволила себе ослабить контроль и бдительность. Она еще пыталась вяло поддерживать разговор, отвечая не сразу и, скорее всего, совершенно невпопад, а потом сама не поняла, когда отключилась следом за Олли.

Бен осторожно положил руку на подлокотник, стараясь не потревожить Патти, которая спала, положив голову ему на плечо. Девушка долго ерзала, пытаясь удобно устроиться рядом с мальчиком, и тревожно вздрагивала каждый раз, когда тот ворочался. Казалось, она даже во сне не послабляла контроль за своим драгоценным Оливером, обняв его одной рукой, а другую положив на подлокотник. Ее и накрыла ладонь мужчины. Пи еще раз встревожено дернулась, оценивая новые ощущения, и не найдя в них угрозы, расслабилась и наконец за последние несколько дней провалилась в крепкий сон, которого так требовало ее истощенное тело.

Оливер проснулся первым. За несколько часов до приземления в международном аэропорту Фриско. И тут же перебрался на колени к Бену, который тихо, чтобы не разбудить Патрицию, рассказывал мальчику, что и как устроено в его бэтпещере и почему им стоит вести себя потише, пока девушка из стали спит. Бэйтман поднялась вместе с объявлением о посадке, заспанная, взъерошенная и дезориентированная, тем не менее она сходу с ужасом начала обшаривать пустующее место, где должен был спать Олли.

– С добрым утром, Патриция, – теплый мягкий голос Бена действовал успокаивающе, как гребаный транквилизатор, и она даже думать не могла, что что-то могло быть не так, когда он вот так говорил.

– Солнце восстановило ее силы! – обрадовался Оливер, перебираясь с колен мужчины обратно к Патти.

– Привет, мелкий, – улыбнулась девушка, целуя его в макушку. – Ты не сильно всех вокруг достал, пока я спала? – спросила она скорее у Бена, чем у Оливера. – И что это за идеи с солнечными батареями? – не сей раз ее притворно строгий тон касался обоих.

– Кара Зор-Эл поддалась воздействию красного криптонита? – спросил Аффлек, на что Патриция закатила глаза.

– Не кривляйся, а не то так и останешься, – напомнил ей ее же наставление мелкий под одобрительный смех мужчины.

День выдался длинным. И под вечер, стоя перед зеркалом в тонком серебристом платье, с идеальным макияжем и собранными в тугой высокий хвост волосами, Робби пыталась убедить себя, что все действительно будет хорошо.

Алекс и Пэт уехали около часа назад, и все это время девушка боялась даже взглянуть на брата.

Макса, похоже, это не особо заботило. Он просто лежал и смотрел телевизор, пока, наконец, не решил, что Робин подозрительно тихая для вечера своего дня рождения.

Поднявшись с дивана, он вытащил из сумки подарок, который приготовил для сестры, и направился в ее комнату.

– Я вообще не знаю, какие подарки тебе теперь дарить, – начал мужчина, улыбаясь. – В детстве все было гораздо проще.

Робин обернулась и с теплотой посмотрела на брата.

– Ты же знаешь, что самый главный подарок для меня – это твоя любовь, – тихо произнесла она и подошла чуть ближе. – Мне от тебя не нужны никакие подарки, Макс. Просто приезжай почаще, я скучаю по тебе…

– Вот уж херня, – с усмешкой ответил Уильямс. – Любой бабе нужны подарки. Это я хорошо знаю, не пытайся наебать меня, а лучше открой.