Пропавшая девушка

Кэт вывернула на Саут-Лексингтон-авеню и пошла туда, где ждал ее Адам.

Он расхаживал возле машины, засунув руки в карманы. Ветер ерошил ему волосы. Едва увидев Кэт, он бросился ей навстречу.

– Я уже собирался вызывать полицию, – сказал Адам. – Что случилось?

– Потом расскажу. – Кэт открыла дверцу и нырнула в салон. – Давайте выбираться отсюда.

Адам тоже сел.

– Вы видели Джону?

– Да.

– И как?

– Незабываемые впечатления.

– Как и ожидание тут, – буркнул Адам, включая двигатель.

Они поехали на север, оставляя Южный Лексингтон позади.

– Я видела Мэв, – сказала Кэт.

Адам едва не дал по тормозам.

– Она была там?

– Селеста оказалась права. Мэв – женщина Джоны.

Позади успели скопиться машины. Водители недовольно сигналили.

– Адам, едем дальше. Смотрите, какой хвост выстроился за нами.

Адам вдавил педаль газа. Он не мог опомниться от услышанного.

– Как она? Она… счастлива?

– Если честно, эта девочка вряд ли когда-нибудь была счастлива, – покачала головой Кэт.

– Она согласилась говорить с вами?

Кэт видела его лицо, слышала его голос. Обычный отец, испуганный и отчаявшийся. Она вдруг подумала о своем собственном отце – зеленоглазом мужчине, о котором она не знала ничего. Даже имени. Знал ли он, что у него есть дочь? Заботило ли его это? Вряд ли. Скорее всего, зеленоглазый мужчина был до смерти рад, что расстался с ее матерью. Кому-то наплевать на собственных детей. А таких, как Адам, волнуют чужие.

– Мэв не готова встретиться с вами, – сказала Кэт.

– Даже если я попытаюсь…

– Адам, сейчас не время.

– А когда это время наступит?

– Когда Мэв повзрослеет. Если, конечно, повзрослеет.

Пальцы Адама впились в рулевое колесо.

– Если бы знать, что именно я делал не так…

– Некоторые дети рождаются сердитыми на весь мир. Мне думается, Мэв злится на своего родного отца. Но поскольку он далеко и истерику ему не закатишь, все это переносилось и до сих пор переносится на вас. Любой ваш поступок она считает неправильным. Малейший контроль – и вы уже тиран. Вы пытаетесь установить хоть какие-то рамки – она яростно их крушит.

Кэт погладила его колено.

– Вы делали все, что в ваших силах.

– Этого было недостаточно.

– Адам, для такого ребенка, как Мэв, никогда не будет достаточно.

Они ехали молча. Наверное, даже хорошо, что Адам смотрел только на дорогу. Вид у него был, честно сказать, пришибленный.

«Как быстро он принимает всю вину на себя», – подумала Кэт.

А у великовозрастной девицы – никакой ответственности за свою жизнь. Всегда виноват кто-то другой. Очень удобно.

– Зато я много чего узнала, – сказала Кэт. – Мои предположения подтвердились. Источником всех этих бед действительно был Эстерхаус. Он украл зестрон-Л и передал Никосу для доставки. А Никос решил часть оставить себе. Так отрава попала в «муниципалку».

– Вы сказали, для доставки? Кому?

– Этого мне Мэв не сообщила. Зато у нее есть свои мысли насчет того, кто за всем этим стоит. И знаете кто? – Кэт засмеялась. – Городская элита. Имен и должностей Мэв не называла, полагая виновными всех представителей власти. Она считает распространение наркотика целенаправленным действием, чтобы очистить город от разного сброда.

– Не хочется признаваться, но в чем-то я согласен с Мэв. Я тоже не в восторге от городской элиты.

Кэт удивленно посмотрела на него.

– Я не говорю, что они ангелы. Но чтобы сознательно распространять опасный наркотик? Это что же, радикальный способ избавить Альбион от отбросов общества? Большой скачок, ничего не скажешь.

За окном мелькали пустые обветшалые дома с выбитыми стеклами.

– Знаете, несколько дней назад схожая мысль забрела и в мою голову, – призналась Кэт. – Я посчитала ее параноидальной. Всегда так соблазнительно вообразить какой-нибудь заговор…

Она помолчала.

– Кстати, а вы знаете, что год назад Эстерхауса арестовывали? За марихуану, которую он выращивал у себя на заднем дворе.

– Впервые слышу.

– Кто-то помог ему замять эту историю, и он вышел сухим из воды. Возможно, федералы, которые оберегают своих давних свидетелей. Они похлопотали о закрытии дела.

Адам думал над ее словами. Потом тихо спросил:

– А если это были не федералы?

– Как вы сказали?

– Что, если Эстерхаус заключил другую сделку и потому избежал обвинений?

– Вы подразумеваете… подкуп?

– Работая в «Сигнусе», он имел доступ к неисчерпаемому источнику наркотиков. Очень весомый аргумент для подкупа.

– И потому Эстерхаус заключает сделку. С судьей. Или…

– С полицией, – докончил за нее Адам.

Это возвращало их к сомнительной теории заговора, но в свете новых фактов ее было трудно отбросить как параноидальный бред. Смерть Эстерхауса явно была наказанием. Кэт вспомнились слова Мэв о давлении на него. Кто-то заставлял его воровать зестрон и распространять по каким-то местам. Взрыв ее дома – тоже дело рук профессионалов. Кэт вспомнила, как бешено сопротивлялись мэр и Эд ее намерениям созвать пресс-конференцию и рассказать о жертвах нового наркотика. Власти Альбиона изо всех сил старались не замечать смерть трех наркоманов из Южного Лексингтона.

Не замечать? Или… скрывать?

– Едем в город, – вдруг сказала Кэт.

– Зачем?

– Хочу повидать Эда.

– Зачем? – снова спросил Адам.

– Сила привычки. Люблю иногда его помучить. К тому же у него может оказаться нужная нам информация. В данном случае кто из полицейских арестовал и затем отпустил Эстерхауса. И в каких еще делах засветился этот геройский коп.

– Откуда Эду знать такие вещи?

– У него есть прямой доступ к полицейскому отделу внутренних расследований. Там собраны досье на каждого их служащего. Если тот полицейский на чем-то попадался, сведения занесены в его досье.

– А что, если все они там на чем-то попадались?

– Адам, такое я не хотела бы видеть даже в страшном сне, – замотала головой Кэт.

Мэрия превратилась во что-то среднее между цирком и студией телевизионных ток-шоу. Повсюду были растянуты баннеры: «МЭР СЭМПСОН ОТКРЫВАЕТ ТОРЖЕСТВА В ЧЕСТЬ ДВУХСОТЛЕТИЯ АЛЬБИОНА»… «200 ЛЕТ ПЕРСПЕКТИВ»… «АЛЬБИОН: ВЗГЛЯД В ТРЕТИЙ ВЕК». В вестибюле поместили карту со схемой предстоящего двухмильного парада. Стоило повнимательнее к ней присмотреться, и каждый замечал любопытную особенность: шествие огибало центр города. Маршрут пролегал в основном вдоль северных границ. Подальше от Южного Лексингтона, который оказывался вне зоны торжеств.