Пропавшая глава

– К поискам мисс Уингфилд мы приступим после того, как ты распакуешь свои вещи, - промолвил он и снова погрузился в книгу.

– Я могу приступить к ним тотчас же, - возразил я.
– Мне вовсе не нужно...

– Нет, - остановил меня жестом Вулф.
– Ты перенес сильный стресс. Тебе нужно отдохнуть и привести себя в порядок.

Вулф отлично знал, что путешествия меня взбадривают, а вовсе не утомляют, но тем не менее предпочел об этом забыть. Я ведь не раз уже упоминал, что в его глазах любая вылазка за пределы нашего особняка таит в себе едва ли не смертельную угрозу. Путешествие же на самолете он рассматривает примерно так же как полет на Луну.

Итак, распаковав вещи и приведя себя в порядок (я переоделся и побрызгал физиономию прохладной водой), я спустился в кабинет и приступил к поискам Клариссы Уингфилд. В шкафчиках под книжными полками мы держим выпуски "Таймс" и "Газетт" за последний месяц, телефонные справочники всех пяти районов Нью-Йорка, а также округов Вестчестер, Нассау и Саффолк, да ещё и прилегающих районов штатов Нью-Джерси и Коннектикут.

Несмотря на уверения Белинды Микер, что тетя Луиза обзвонила все нью-йоркские справочные, я начал с самого нуля. Поначалу проверил, не упоминается ли в справочниках Кларисса (или К.) Уингфилд - или Эвери. Однажды я вычитал где-то, что женщины, которые пытаются исчезнуть, часто возвращают себе девичью фамилию, да и Белинда Микер усиленно намекала, что это вполне возможно. Однако я решил, что Кларисса могла, напротив, взять фамилию мужа, чтобы запутать следы. Увы, меня ждало разочарование. Неудачей закончился и обзвон справочных. Нигде мне даже не ответили, что "этот номер, по просьбе владельца, не зарегистрирован".

– Остаются три возможности, - заявил я книге, не позволявшей мне созерцать лицо шефа.
– Первая - Кларисса находится не в Нью-Йорке; вторая она поменяла фамилию; третья - она ухитряется каким-то образом существовать без телефона.

Вулф, который большую часть времени и сам прекрасно обходится без гениального изобретения мистера Белла, опустил книгу и угостил меня сердитым взглядом.

– Вызови Сола!
– прогудел он.

– Ваше желание для меня закон, - кокетливо улыбнулся я и, развернувшись на стуле, набрал давно запечатленный в голове номер.

– Пензер, - произнес мне в ухо знакомый голос. Вулф снял трубку параллельного аппарата, а я продолжал слушать.

– Сол, это Ниро Вулф. Ты можешь сегодня вечером составить нам с Арчи компанию за ужином? Фриц готовит фаршированную телячью грудинку. Ужинавший у меня пару лет назад владелец лионского ресторана, возможно, лучшего во всей Франции, признался, что ничего подобного в жизни не пробовал.

– Согласен, - произнес Сол, - ведь мне тоже как-то раз посчастливилось отведать у вас этой вкуснятины. Признаюсь, у меня было назначено одно дельце на вечер, но теперь я его, конечно, отложу. В семь часов - вас устроит?

За ужином Вулф, как всегда, задавал тон разговору. Возможно, желая подсластить себе пилюлю, он разглагольствовал о лифтах, начав с третьего века до рождества Христова:

– Еще греческий математик Архимед изобрел простейшее устройство из блоков и веревок, способное поднимать одного человека...

Вулф уже добрался до девятнадцатого века, когда Сол, улучив минутку, вставил:

– Хотите услышать жуткую историю про лифт? Дело было лет десять-двенадцать назад, в старом шестиэтажном складе на Лонг-Айленде. Вещи оттуда уже вывезли в другое место, а хозяева наняли меня проследить, кто по ночам потихоньку разворовывает оставшееся добро. Какие-то злоумышленники уже повывинтили лампы дневного света, сняли несколько раковин и даже дверные ручки умыкнули. Словом, почти сутки я проторчал в темном подвале, запасшись чаем и сандвичами.

Мне уже начало казаться, что все усилия потрачены зря, когда, под утро, они пришли. Прокрались по тоннелю, о существовании которого никто из владельцев даже не подозревал. В начале века его проложили, чтобы доставлять по рельсам в здание уголь из порта на Ист-Ривер, но со временем забросили. Воры, однако, каким-то образом о нем пронюхали.

Их было трое. Так вот, они принялись разбирать на части лифт, хотя эта допотопная конструкция годилась разве что на металлолом. Я вылез из своего укрытия и уже хотел было воспользоваться припасенным полицейским свистком, когда один из этих парней сорвался и свалился в шахту с четвертого этажа. Оказалось, что этот болван развинтил пол, сам находясь при этом в кабине!

– Надо полагать, от него и мокрого места не осталось, - предположил я.

Сол помотал головой,

– Ничего подобного, он даже ни единой косточки не сломал. Оказалось, что несколько недель назад в здание забрался какой-то бродяга, который приволок на дно шахты три старых матраса и, сложив их в кипу, спал на них, пока не нашел себе другое место для ночлега. А матрасы оставил, и вор, который орал благим матом, пока летел вниз, свалился прямехонько на них. Для него все закончилось несколькими синяками и приговором за воровство. До сих пор не пойму, какая из этой истории мораль.

Мне показалось, что Вулф едва не прыснул, хотя, разумеется, это было невозможно. Сола он любит и высоко ценит. Внешность у Сола неказистая: рост у него жокейский, добрую половину лица занимает нос, а оставшуюся часть уши. В любое время дня он выглядит небритым, одежда всегда висит мешком, а самый модная часть его костюма - шерстяная кепочка, которую Сол неизменно носит, пока температура не переваливает за семьдесят градусов по Фаренгейту. Все это приводит к тому, что Сола никогда не воспринимают всерьез. А напрасно.

На мой взгляд, он лучший оперативник в Нью-Йорке, а, может быть, и во всем мире. Ему ничего не стоит выследить любого человека, который не желает, чтобы за ним следили, и разыскать любого беглеца, который не хочет, чтобы его разыскали. Хотя услуги свои Сол ценит дорого, от предложений нет отбоя; тем не менее он ещё ни разу не отказал Вулфу, который прибегает к его помощи вот уже многие годы.

Я, конечно, понимал, почему Вулф вызвал Сола. Отужинав, мы втроем сидели в кабинете и пили кофе. Кроме того, я налил нам с Солом по рюмке коньяка "Ремисье". Отставив в сторону опустевшую фарфоровую чашечку, Вулф сказал Солу:

– Нам нужно разыскать одного человека. Женщину. Сама она сказала, что живет в Нью-Йорке, но в телефонных справочниках, как сегодня установил Арчи, её фамилия отсутствует. Я прекрасно понимаю, насколько вы заняты, поэтому не стану обижаться, если вы откажетесь.

Вулф, конечно, хитрил. Я уже говорил, что Сола он очень уважает, однако и немного польстить ему он не прочь, что меня нисколько не волновало, поскольку Сол отлично знает, почему Вулф это делает, да и Вулф знает, что Сол это знает, а Сол, в свою очередь, знает, что Вулф знает, и так далее. Не говоря уж о том, что Вулф не впервой разыгрывал эту комедию. Сол пригубил коньяк и восхищенно кивнул.

– Лон Коэн не раз упоминал, что это лучший коньяк в мире, - произнес он.
– Я с ним часто не соглашаюсь - особенно насчет того, как часто допустимо блефовать в покере, - но в этом он, безусловно, прав. Божественный напиток. Расскажите мне про эту женщину.

Вулф позвонил, чтобы принесли пиво, и поерзал в кресле, устраиваясь поудобнее.

– Зовут её Кларисса Уингфилд, - произнес он, - хотя я вполне допускаю, что она может жить под фамилией Эвери, которая принадлежит её бывшему мужу.