Пропавшая ватага

Никто ведь ничего не видел! Кто-то охотился, а кто-то ушел рыбачить к ручью, туда же подался на прогулку и лекарь-палач Фогерти. Хопкинс же, для виду посидев у залива, пробирался теперь по кустам, зорко выглядывая Джереми и ни на секунду не сомневаясь в успехе своего гнусного дела. Просто-напросто пригрозить мальчишке ножом – и сделать свое дело, а у потом пусть тот попробует что-то кому-нибудь вякнуть. Да и вякнет – а доказательства где? Слово против слова, тем более сам-то Хопкинс давно в матросах, опыту поднабрался изрядно, и капитан на многое закрывал глаза. Закроет и на этот раз – подумаешь, какой-то там юнга!

Махнув рукой рыбакам, Фогерти зашагал по узкой звериной тропке сначала вдоль ручья, а потом свернул в высокий сосняк, терпко пахнущий янтарной смолою. Там обнаружился еще один ручей, гораздо уже первого, вытекавший из бившего из-под корней огромной сосны родника с чистой ключевой водою. С удовольствием напившись, Джеймс сполоснул лицо и, внимательно осматриваясь вокруг, неспешно пошел дальше, к видневшейся меж сосновыми стволами полянке, окруженной густыми кустами. Дотошный лекарь все вокруг примечал, отмечая для себя любую мелочь: здесь вот удобно устроить привал, а вот тут – выстроить хижину… даже целую деревню. А это вообще похоже на распаханное когда-то поле, ныне заросшее ракитником, чертополохом и кипреем. Впрочем, нет. Просто большая поляна, а там, дальше, за лесом – луг, и снова лес – дубрава. Если здесь и были туземцы, то они, верно, жили где-нибудь поближе к вулканному солнцу. Вулканное солнце – именно так Фогерти называл про себя то непонятное светило, пока еще не осмотренное. Да и дойдут ли до него люди старого капитана Бишопа? Если найдут бивни, а уж тем более золото – вряд ли. Жаль, конечно, упускать подобный феномен, но что поделать – не оставаться же тут одному? Несмотря на некую авантюрную жилку, Джеймс все же был расчетливым реалистом и всегда привык рассуждать и поступать здраво, сообразуясь с текущим моментом. И сейчас вот раздумывал – может, рассказать капитану о золоте? Чтоб был готов к появлению дикарей, к возможной схватке… точнее сказать – к налету… Узнать, напасть, отобрать золото – и ходу. Дикари никогда не догонят судно, да и достойное сопротивление вряд ли окажут. Если все хорошо подготовить, конечно. А это уж само собой – народец на корабле тертый.

А рассказывать о гребне капитану – поздно. Спросит – чего ж раньше не говорил? И что ответить? Мол, просто раздумывал. Так что ни к чему, ни к чему… А вот самому нужно быть готовым ко всему… и на всякий случай носить с собой стеклянные бусы – вдруг да удастся обменять их на золотой самородок? В Новом Свете подобные случаи бывали, дикарь – он везде дикарь, язычник. То, что гребень сделали именно дикари-язычники, Фогерти ни капельки не сомневался: мусульманам запрещается изображать живых существ, а христианину просто и в голову б не пришло изготовить подобную мерзость – вздыбленное мужское достоинство. Но, черт побери, как искусно! Если у здешних дикарей много таких предметов, то… эх, лишь бы московиты не перехватили, впрочем, они уже перехватили – следовало быть осторожней. Ну да, в крайнем случае с московитами всегда можно договориться, все ж цивилизованные люди, иногда даже более цивилизованные, чем простой народ в Англии. Взять хотя бы такое восхитительное их изобретение, как «чорний банья», куда Джеймса как-то пригласил один знакомый дьяк. Бить себя веником, изнемогая от ужасного жара, на первый взгляд показалось англичанину изуверством, но вот потом… после… Когда под парок пошел и холодный квас, и неведомо откуда взявшиеся гулящие девки…

Лекарь вдруг насторожился, вдруг показалось, будто слева, из-за кустов, кто-то внимательно на него смотрит. На всякий случай вытащив шпагу, путник замедлил шаг… затем резко нагнулся и, подобрав корягу, с силой швырнул ее в кусты… оттуда тотчас же выскочило какое-то нелепое хвостатое существо, зеленая, с черными полосками, ящерица размером с волка! Длинный узкий хвост ее стелился по низкой траве, задние когтепалые лапы были заметно крупнее и сильнее передних, а в раскрытой пасти плотоядно торчали острые зубы. С шипением огромная ящерица исчезла в кустах, и Джеймс перевел дух, подумав, что если такое чудо вдруг вздумало бы напасть, то не так-то и легко было бы от него отбиться! Шпага, конечно, помогла бы… Но лучше – мушкет. Однако не таскать же его за собой по лесу – не очень-то удобно, да и тяжело… Однако и ящерицы здесь водятся! Если и остальное зверье такое же крупное, то капитанская охота выйдет знатной – никакому графу не снилась!

Усмехнувшись, Фогерти осмотрелся и направился в сторону видневшейся из-за деревьев полянки.

Сорвав с плеча аркебузу, старина Бишоп прицелился было, да с сожалением опустил ствол – далековато. Да и быстроногий заяц – не та добыча, на которую стоит тратить пулю.

– Во-он там, на борах, поглядите, – показал рукой капитан. – Сердцем чую, там должна прятаться хорошая дичь.

Матросы послушно побежали, куда было сказано, но совершенно напрасно – никого-то на борах не оказалось, даже самой пустяковой белки. Старый Джон расстроенно утер с шеи пот, как вдруг услыхал крик, донесшийся из-за ракитника, что разросся по краю лесного озера.

– Ты что орешь, Дженкинс, дьявол тебя разрази! – недовольно выругался капитан. – Хочешь распугать мне всю дичь?

– Та-ам… та-ам… – дрожа, словно осиновый лист на ветру, матрос выбежал из ракитника.

Длинная нелепая фигура его казалась какой-то пришибленной, словно бы моряк чего-то вдруг сильно испугался.

Бишоп поднял аркебузу:

– Что там, Дженкинс?

– Та-ам… следы, сэр!

– Следы – это здорово! – обрадовался капитан. – А чьи следы-то?

– Вам… вам лучше самому взглянуть, сэр.

– Что ж, поглядим…

Следом за дрожащим матросом Бишоп прошел сквозь ракитник, раздвигая тяжелые побеги руками и чувствуя за собой треск сучьев под ногами идущих загонщиков, от коих не было пока никакого толка.

– Вон, – выйдя к озеру, показал Дженкинс. – Вот и они. Следы!

И в самом деле, на песке четко отпечатались следы когтепалых лап, чем-то похожих на птичьи, но размерами, наверное, футов пять на четыре!

– Ничего себе курица! – удивленно присвистнул кто-то. – Это что же она, ростом во-он с ту сосну?

– Как бы не стать для нее червячками, ага!

– Посматривай, парни!

– Ну, хватит болтать, – старый морской волк недовольно отмахнулся. – Следы-то в самую чащу ведут. А доброй пулей, думаю, можно с любой курицей сладить. И представьте, кому-нибудь достанется ножка! С хрустящей корочкой… умм!

– Да-а… только в каком же котле такую варить, сэр?

– Варить не будем, зажарим. Хватит уже солониной перебиваться.

– Да уж, сэр, вот это я понимаю – дичь!

– Ну, особо-то гоняться за ней не будем, – капитан вдруг заметил и другие следы, куда как мельче. – А вот вам и кабан! Ну, что стоите?

Выйдя на поляну, Джеймс внимательно осмотрелся вокруг, в надежде увидеть примитивные хижины дикарей или хотя бы следы присутствия человека – засеянные поля, натоптанные тропинки, тучные пасущиеся стада.

Никаких хижин лекарь не увидел, как и тропинок, а вот стадо заметил! Слева, за папоротниками, на заливном, полого спускавшемся к небольшой речке лугу, густо поросшем клевером, паслись какие-то животные, то ли волы, то ли коровы – из-за папоротников не очень-то разглядишь.

Бывалый кондотьер Фогерти соображал быстро: раз есть коровы, должны быть и пастухи, к коим стоило бы присмотреться, хотя бы по виду прикинуть, кто они – русские, татары или все же местные дикари, между прочим, способные изготовлять чудесные золотые вещицы! Значит, не такие уж и дикари… быть может – татарские или московитские данники.

Прячась в высокой траве, Джеймс быстро добрался до папоротников, где отцепил шпагу и, положив ее под приметный куст, пополз, стараясь, чтоб ни одна веточка не шевельнулась. Никем не замеченный, лекарь подвинулся как можно ближе к лугу, так, чтоб можно было бы хорошенько рассмотреть пастухов, кои должны бы быть где-то поблизости, рядом со стадом…

Тьфу ты, черт! Запоздало подумав о собаках, выругался Фогерти. Однако, слава богу, ветер дул в спину и никакого лая не было слышно. Значит, не почуяли, но и пробираться дальше – опасно, лучше уж посмотреть отсюда, с пригорка.

Джеймс поднял голову, отводя рукою высокие стебли таволги и конского щавеля, присмотрелся… и глазам своим не поверил! На лужайке, у самой речки, мирно щипали клевер страшные шипастые чудовища размером с дом!!!

Ужасных тварей было трое, двое огромных, высотой в два человеческих роста – примерно три с половиной ярда – и около десяти ярдов длиной. Третий был примерно вполовину меньше, как видно – детеныш, с такой же, как у родителей, крокодильей мордой, мощными слоновьими лапами и ужасными шипами от холки до кончика хвоста. Пожалуй, таким хвостом можно было в щепки разнести любую шлюпку… и существенно повредить корабль. Впрочем, чудовища вели себя вполне спокойно, лакомились клевером да вкусным конским щавелем, никак не реагируя на порхавших вокруг птиц и быстро пробежавшего зайца.