Пропавший герой

— А что с ней случилось?

— Давай, нам пора идти. — Лицо Аннабет помрачнело.

Они осмотрели другие домики, и настроение у Пайпер сделалось еще хуже. Она подумала: может ли она оказаться дочерью Деметры, богини земледелия? Но ведь стоило Пайпер прикоснуться к какому-нибудь растению, как то погибало. Афина — это, конечно, круто. А может, Геката, богиня волшебства? Но на самом деле это не имело значения. Даже здесь, где каждый, как предполагалось, находит потерянного родителя, она останется нежеланным ребенком — Пайпер это знала. Она вовсе не ждала с нетерпением вечернего костра.

— Мы начали с двенадцати олимпийских богов, — объясняла Аннабет. — Боги — мужчины слева, женщины — справа. Но в прошлом году мы добавили сразу несколько домиков для других богов, у которых нет тронов на Олимпе, — Гекаты, Аида, Ириды…

— А те два больших домика в конце — они чьи? — спросила Пайпер.

— Зевса и Геры. Главных богов.

Пайпер направилась в ту сторону — Аннабет пошла следом, хотя и без особого энтузиазма.

«Домик Зевса похож на банк», — подумала Пайпер.

Из белого мрамора, с большими колоннами спереди и полированными бронзовыми дверями, украшенными изображениями молний.

Домик Геры был поменьше, но выполнен в том же стиле, вот только двери с изображениями павлиньих перьев, переливавшихся разными цветами.

В отличие от других домиков, где за открытыми дверями царила шумная активность, домики Зевса и Геры были закрыты, внутри стояла тишина.

— Они что, пусты? — спросила Пайпер.

Аннабет кивнула:

— У Зевса давно уже не было детей. Ну, вернее, почти не было. Зевс, Посейдон и Аид — это старшие братья из богов, их называют Большой тройкой. Их дети обладают очень большой властью и по-настоящему опасны. В последние лет семьдесят или около того они пытались избежать рождения детей-полукровок.

— Пытались?

— Иногда они… ну, мухлевали. У меня есть подружка — Талия Грейс. Она дочь Зевса. Но она отказалась от жизни в лагере и стала охотницей Артемиды. Мой парень, Перси, он сын Посейдона. Иногда тут появляется еще один парнишка — Нико. Он сын Аида. Кроме них, других детей-полубогов у Большой тройки нет. По крайней мере, мы о них не знаем.

— А Гера? — Пайпер посмотрела на двери с изображением павлиньих перьев.

Глядя на этот домик, она начала нервничать, хотя не понимала почему.

— Богиня брака. — Аннабет тщательно контролировала свой голос, словно боялась показаться грубой. — У нее нет детей ни от кого, кроме Зевса. А потому нет и полубогов. Это просто почетный домик.

— Ты ее не особенно любишь, — заметила Пайпер.

— Ну, это старая история, — призналась Аннабет. — Я думала, мы помирились, но когда исчез Перси… она наслала на меня такой странный сон-видение.

— В котором потребовала, чтобы вы забрали нас? — спросила Пайпер. — Но ты решила, что там будет Перси.

— Пожалуй, лучше мне помалкивать об этом. Сейчас я о Гере не могу сказать ничего хорошего.

Пайпер посмотрела вниз:

— А кто сюда ходит?

— Никто. Это просто почетный домик — я тебе уже сказала. Никто сюда не ходит.

— Кто-то все же ходит. — Пайпер указала на следы в пыли у порога. Подчиняясь какому-то внутреннему порыву, она толкнула дверь, и та легко распахнулась.

— Слушай, Пайпер, я думаю, нам не стоит… — Аннабет отступила назад.

— Ну… считается, что мы должны подвергаться опасностям.

И Пайпер вошла внутрь.

Она не хотела бы жить в таком домике. Здесь было холодно, как в морозильнике. В центре помещения в окружении белых колонн высотой в десять футов восседала на троне статуя богини, облаченная в ниспадающие золотые одежды. Пайпер всегда думала, что греческие статуи делаются из белого камня и глаза у них пустые, но эта была ярко раскрашена и имела вполне человеческий вид, если не считать громадных размеров. Пронзительные глаза Геры, казалось, следили за Пайпер.

У ног богини в бронзовой жаровне горел огонь.

«Кто же его поддерживает, — подумала Пайпер, — если домик всегда пуст?»

На плече Геры сидел каменный ястреб, а в руке она держала посох, из которого рос цветок лотоса. Волосы богини были сплетены в черные косы. На лице улыбка, но глаза холодные, расчетливые, словно она хочет сказать: «Мать знает все. Не вздумайте меня сердить, а то вам не поздоровится».

Больше в домике ничего не было — ни кроватей, ни мебели, ни туалета, ни окон, — ничего, что могло бы пригодиться для жизни.

«Не дом, а склеп, — пронеслось в голове у Пайпер. — А еще богиня семьи и брака».

Нет, это не ее мать. По крайней мере, в этом Пайпер была уверена. Она вошла внутрь дома не потому, что ее потянуло сюда, просто здесь ее чувство страха усиливалось. Тот сон — страшный ультиматум, предъявленный ей, — имел какое-то отношение к этому домику.

Пайпер замерла. Они здесь были не одни! За статуей, у небольшого алтаря за ее спиной, стояла фигура, закутанная в черную шаль. Видны были только ее руки, поднятые ладонями вверх. Она словно напевала что-то — то ли молитву, то ли заговор.

— Рейчел? — Аннабет даже рот открыла от удивления.

Девушка повернулась. Она опустила шаль, и открылись копна рыжих волос и веснушчатое лицо, которое никак не соответствовало мрачной атмосфере домика и черной шали. Ей было лет семнадцать, вполне обыкновенная смертная девица в зеленой кофточке, потрепанных джинсах, покрытых всевозможными пятнами. Несмотря на холодный пол, обувь на ее ногах отсутствовала.

— Привет! — Она подбежала к Аннабет и обняла ее. — Извини! Я спешила со всех ног — раньше никак не получалось.

Несколько минут они говорили о парне Аннабет, об отсутствии всяких новостей о нем и обо всем в таком роде, наконец Аннабет представила ей Пайпер, которая стояла молча и чувствовала себя неловко.

— Извини, пожалуйста. Рейчел, это Пайпер, одна из полукровок, которых мы спасли сегодня. Пайпер, это Рейчел Элизабет Дэр, она наш оракул.

— Та подружка, что живет в пещере? — догадалась Пайпер.

— Да, это я. — Рейчел ухмыльнулась.

— Так ты оракул? — спросила Пайпер. — Можешь предсказывать будущее?