Пропавший город

Не могла я так. По сути, это будет воровство. Чем мы лучше тогда тех господ, что её обирают, заставляя малых детей уже работать да голодать?

– Мы купим у тебя полотно, - сказала я. Вот только ей наши деньги не нужны. Если это не наша эпоха. А если это спектакль? Заломят приличные деньги за это полотно. Натуральные ткани очень дорогие. Особенно шёлк. А это полотно по толщине с ним сравнимо.

– Сколько?
– подал голос мой сопровождающий. Неужели решил подыграть?

– Что вы, сударь. Я не смею называть цену, - отвечала многодетная мама.

А я полезла за деньгами. Бумажными. Вот только удивление на её лице сменилось благоговением. Она готова была принять эти бумажки да поклоняться им. Да разве это накормит мелочь? Купюра вернулась в карман.

Я достала из рюкзачка нетронутый батон колбасы, нож. Дорогая колбаса, домашняя, мама у фермеров покупала. Но полотно стоит дороже, тут его вон как много.

Взяла у детишек нож, которым они с ткацкого станка нить отрезали. Хозяйка на меня глядела с ужасом. Но не посмела ничего сказать, только слёзы текли по щекам. Панк стал преградой между мною и ею. Я нарезала колбасу да протянула детям по три кусочка. Они глядели с подозрением. Пришлось самой съесть полкусочка, мол, не отравлено.

Полотно я положила в рюкзак. Тюк, что мне отдали даром, уместился внутри, ещё и место осталось. Да такой тонкой ткани цены нет!

Поступила с Панком я так же, как он ещё недавно со мной, потянула к выходу, по дороге заметив, как детвора набросилась на колбасу.

– Маме оставьте!
– бросила я напоследок.

Красноволосый злился, но молчал. На меня, наверное. Ну, моя колбаса, хочу и отдаю. Колбасу съедят и всё. Никаких улик. А деньги, если мы где-то в прошлом, не смогут люди потратить, да ещё и, если я могу понимать их речь, и меня понимают, есть шанс, что говорят по-нашему, а значит, и прочесть смогут надписи. На деньгах даже год выпуска написан.

Правда, если поймали нашу группу, то скорее всего это не поможет. Ведь наверняка им устроили обыск. И деньги наличные у кого-то да найдут.

Мы собрались, было, выходить с проулочка, как мимо прокатила повозка, запряжённая динозавром поменьше. По внешнему виду я бы сказала, что предок ослика. Этот тоже был волосатым и довольно миленьким. Хотелось бы пообщаться с живностью поближе, но я не самоубийца высовываться к людям.

Горожанин, или кто там ехал на телеге, был в холщовой рубахе. На телеге же был горкой щебень насыпан. И где мы? В своём времени? Но отчего дома целые? Или эту часть Китеж-града уже восстановили и тут даже люди живут? Может зря денег не дала? Но отчего ж тогда поведение Панка не выглядело в глазах женщины чем-то особенным, даже наоборот, она испугалась. Неужто за бандита приняла?

– Что здесь происходит?
– заговорила первой, пока мы перебежками двигались в сторону триумфальной арки.

Всё это напоминало одну из виртуальных сетевых игр, когда бегаешь по городу, прячешься и отстреливаешь врага. Только мы были безоружны. Хотя, там, бывало, тоже. Оружие надо было самому достать. Но применять его - уж увольте. Слишком реалистичным всё выглядело.

– Без понятия, - ответил красноволосый на мой вопрос.

– Тогда отчего ты вёл себя с той женщиной словно господин, а она - никто?
– естественно, я не поверила в его отповедь.

– Увидел, как она испугалась, вот и импровизировал, - пояснил Панк.

– Ага, так я и поверила!
– воскликнула я.

– Да можешь не верить. Мне всё равно, - равнодушно отозвался он, высматривая что-то из-за угла.

Потом мы вновь свернули с основной дороги в другой проулочек.

Перед взором появился храм. Ну, так я предполагала. Панк вовремя среагировал, утянув меня в кусты, коих тут было великое множество. Запахи были такие, что я бы тут поселилась. Никакие духи не нужны.

Вокруг сновали девушки с подобранными на голове волосами в полупрозрачных белых нарядах. Да и назвать это нарядом язык не поворачивался, скорее завёрнутые в ткань, такую, как я приобрела только что. И всё просвечивало. Под материей вообще ничего не было. Обалдеть!

С девушек взор переместился на архитектуру, ставшей моей профессией.

Здание с колоннами, как у греческого пантеона. Красивое. Барельефы раскрашены разными цветами, что придавало какой-то свой шарм.

Рядом украшали храм разноцветные растения в вазонах, цветущие гранаты и другие незнакомые мне деревья, источающие приятный аромат. А ещё везде заметила пальмы да банановые кусты. Если мы находимся в том же городе, то явно не в то же время, ведь климат у нас никак для пальм не подходящий. Лето в нашей климатической зоне от силы месяц-два в году.

В поле видимости появился широкоплечий воин в блестящем золотом нагруднике и шлеме. На поясе в ножнах висел меч. Поначалу я дернулась, думала, что по нашу душу пришли, но меня удержал от необдуманных поступков друг по несчастью. Надо бы узнать, как его звать, но сейчас любой звук с нашей стороны может быть услышан этим воином.

Воин выглядел уставшим. Девушки, завидев его, окружили, что-то защебетали и повели внутрь храма. Я отвернулась. Не хотелось даже думать о том, что он будет делать там с ними.

Меж тем Панк отстранился и окинул меня оценивающим взглядом. Что он задумал?

– Ты могла бы сойти за одну из этих жриц, - сказал он.

Это он на что намекает? Согласна, у меня серые глаза и волосы тёмно-русые, как у них, но не более того.

– Во-первых, как ты себе это представляешь?
– возразила уже вслух.
– Они ведь друг друга знают. Во-вторых, я что, должна буду ублажать клиента?

– А ты уверена, что это то, о чём ты подумала? Это всё же храм. Там обычно девственницы служили.

Я закатила глаза.

– Давай!
– подначил он.
– Нам информация не помешает. А заподозрят неладное, тогда и будем выкручиваться.

В душе клокотало возмущение. Ладно, нужно успокоиться и трезво оценить ситуацию. Вздохнув глубоко пару раз, поняла, что не помешает больше про мир узнать. Это правда. Где мы оказались и зачем. Я не склонна думать о плохом. Но и слепо верить в успех операции...по крайней мере, глупо.

– К тому же, ты можешь молчать, - вдруг заявил красноволосый.

– Что ты имеешь в виду?
– не поняла я.

– Тогда ведь давали обеты. Вот и ты молчи, словно пообещала богам не проронить и слова. А может, случилось что, и ты перестала говорить.

– Почему ты думаешь, что меня за свою примут, если я даже сказать ничего не могу? Жрицы умеют общаться с богами, ещё разоблачат...
– возразила я, совершенно не желая впутываться в передрягу и идти на рожон.

– Да ты трусишь!
– вновь подначил он.

– И что?
– не стала отрицать. Но на слабо меня не возьмёшь!
– Ты же видел, воин пошёл туда. Что если меня сдадут ему? Тебе хочется, вот и иди.