Пропавший линкор

— По приказу Кутху мы ищем жреца-изменника, — ответил он.

— С каких это пор Кутху отдает подобные приказы? — спросил Кизн. — Разве он вправе решать, какой жрец является отступником?

Командир пробормотал в ответ что-то неразборчивое.

— У нас есть законы, охраняющие жизнь и собственность наших граждан, — продолжал Кизн. — Что же касается жрецов, то лишь совет может определять степень их вины.

— Я знаю это, — ответил командир. — Но у меня приказ привести его на совет, чтобы ему могли предъявить обвинения.

Командир дал явно разумный ответ, к тому же дающий ему право продолжать поиски.

— Кто выдвинул обвинение против этого жреца? — продолжал Кизн. — И кто этот жрец?

— Жрица зовут Ди-ур. А обвинения выдвинул господин Кутху.

— Ди-ур?! Я хорошо знаю его! Святой человек, помогающий людям.

— Я только исполняю приказ, — повторил командир. — Владыка Кутху лично велел мне привести этого жреца на совет. Я — капитан его охраны.

— Капитан охраны! — взорвался Кизн. — Какое превосходное прикрытие для грабителей и убийц, которые прячутся за вашей спиной! Я лично буду защищать Ди-ура перед советом и также стану просить провести расследование по вопросу ложных обвинений Кутху. А пока что у вас нет законных оснований врываться в этот сад. Я хочу, чтобы вы немедленно ушли отсюда. Вы меня поняли?

Кизн шагнул к капитану, который поспешно отступил. Он не хотел спорить с молодым дворянином, который мог доставить ему неприятности в управляющем совете. Но у него были приказы Кутху. А он слишком хорошо знал характер Кутху, чтобы рискнуть не повиноваться ему. К счастью, через сломанную калитку вбежал один из его людей и закричал, что жреца заметили на одной из улиц. Это дало капитану нужное оправдание, и, по его команде, все отступили.

— Что он хотел от Ди-ура? — спросил Кизн у Г’жхил.

Приподняв плитку, она достала зеленый камешек. Теперь он был прохладным на ошупь, но Г’жхил по-прежнему чувствовала покалывание в пальцах. Она передала его Кизну. Тот повертел его в темноте перед глазами и вернул Г’жхил.

— Что это? Откуда он у тебя?

— Мне дал его Ди-ур. Он сказал, чтобы я всегда хранила его при себе и когда-нибудь передала своему старшему сыну.

— Долгосрочные планы у твоего жреца. Твоему старшему сыну! Да мы даже не знаем, будем ли завтра живы.

— Будем надеяться на это. Точнее никто не сможет сказать.

Они прошли в дом. Г’жхил сняла со стены охотничий лук и стрелы. Слуги все еще собирали дорогую утварь. Смешанные эмоции бурлили в Пжхил. Она покидала единственный дом, который когда-либо знала, и уходила в новую жизнь, и впереди, быть может, ее ждет смерть. Когда начнется землетрясение, этот старый дом превратится в кучу щебня.

И был еще странный разговор с Ди-уром о будущем через тысячу лет, которое зависело от нынешней ночи, и еще более странное замечание о природе пространства-времени. Что ей до этой природы? Она просто хотела выйти замуж на Кизна, создать семью и быть счастливой. Что же касается молодой женщины с рыжими волосами, которую она мельком увидела во сне, то у нее не было объяснения для этого видения.

Гжхил и Кизн украдкой вышли через боковую дверь, точно дети, бегущие ночью от странной опасности, которой они не понимали. В самом ночном воздухе чувствовалась какая-то угроза. Мир был полон далеких, приглушенных звуков и, казалось, дрожал от напряженности. На улицах было много людей, собиравшихся группами. Беглецы ощутили подземные точки и почувствовали опасность. В воздухе витали слухи о катаклизме. Большинство людей, цеплявшихся за свой образ жизни, пытались игнорировать эти слухи, наивно говоря друг другу, что с ними ничего не произойдет. Если землетрясение и в самом деле случиться, то эпицентр его будет далеко, и городские здания получат лишь незначительные повреждения. На улице безопаснее, говорили они друг другу, и каждый лелеял в себе ложные надежды.

На конюшнях Кизн и Гжхил нашли лишь несколько встревоженных, взмыленных лошадей. Слуги жениха и отца Г’жхил увели большинство животных в горы, пытаясь найти безопасное место в пустыне. Оставшиеся в стойлах лошади чуяли надвигающуюся гибель. Даже Кизну, с детства умевшему обращаться с лошадьми, стоило больших трудов оседлать своего скакуна, а Г’жхил и вовсе не смогла этого сделать, так как ее кобыла совсем обезумела. Но Кизн, наконец, оседлал и её.

— Из города поведем их на поводу, — сказал он.

Они вышли из конюшен через черный ход в большой переулок, где телеги с зерном и сеном вырисовывались в темноте, как странные заблудившиеся чудовища, обосновавшиеся здесь на ночь. В этой части города было много лошадей, повсюду витал их запах. По дороге они разговаривали со своими скакунами, пытаясь их успокоить. На перекрестке путь им перегородили люди с факелами. Они шли строем, ведя с собой пленника со связанными за спиной руками.

— Это Ди-ур! — шепнула Г’жхил. — Они схватили его!

Жрец шел, хромая. Лицо его было окровавлено. Его синее одеяние было порвано. Но, несмотря на это, в его фигуре чувствовалось нечто гордое. Вся его осанка и поднятая голова, казалось, бросали вызов пленителям. Г’жхил шагнула вперед, но Кизн поймал ее за плечо.

— Садись в седло, — приказал он.

Прежде чем Г’жхил поняла, что происходит, она уже сидела на своей кобыле.

— Если судьба будет благосклонна, мы с Ди-уром догоним тебя в пустыне, — сказал ей Кизн.

— Но…

Он сильно шлепнул кобылу по крупу. Та рванулась вперед, и Г’жхил пришлось приложить все свои силы, чтобы удержаться в седле. Она разозлилась на Кизна за то, что он отослал ее. Она понимала, что хочет, помочь Ди-уру. Кизн никогда не отвернулся бы от друга, попавшего в беду. Г’жхил понимала, что спорить с ним сейчас бесполезно. Она злилась, но одновременно и чувствовала к нему уважение. Она попыталась повернуть кобылу обратно, но испуганное животное не слушалось поводьев.

По улицам двигались всадники и группки пеших людей, несущих свои пожитки, некоторые толкали перед собой ручные тележки. Все они расступались перед несущейся лошадью.

Покидая город, Г’жхил проскакала мимо поместья с высокими стенами — частного владения Кутху. Она мельком увидела квадратный дворец с плоской крышей, примыкающий к стене, и башню, высившуюся в ночной темноте.

Башня была темной, но Г’жхил не сомневалась, что охранники там не спят. Охранники были людьми Кутху, возможно, его рабами, но все же людьми. Этой ночью в городе даже слугам Кутху было не по себе, и даже они задавались вопросом, доживут ли они до рассвета или башня рухнет им на головы.

Глава XI

Быстро вернувшись в конюшни, Кизн передал лошадь конюхам, а сам побежал к перекрестку, где видел Ди-ура. Процессия с факелами уже находилась в дальнем конце улицы. Люди с тележками торопливо уступали ей дорогу. Они хорошо знали капитана охраны, а еще лучше — его хозяина. Кизн последовал за ними. Никакого плана у него не было, да и не могло так быстро появиться, но он надеялся, что ему поможет неожиданность. Кизн не знал, что вынуждает его действовать подобным образом. Вместе с желанием помочь жрецу на него нахлынули какие-то чувства и как будто утраченные воспоминания. Он чувствовал, что все будущее находится сейчас в критическом положении. Сама История направляла Кизна, пытаясь вести, пытаясь подсказать, что нужно сделать.