Пропавший линкор

— Ваши ожоги тоже не слишком хороши, молодая леди, — услышал он слова врача. — А теперь обернитесь этой простынкой. Ваша нижняя юбка в порядке, наденьте и ее.

— Но это же только нижняя юбка, доктор Рикер, — услышал Киз возмущенные слова Гаэль. — Она не доходит мне даже до колен. А выше пояса у меня вообще ничего не будет.

— У вас будет простынка. Этого вполне достаточно. То же самое, что и у Киза, плюс его брюки. А теперь я хочу, чтобы мы прошли в мой кабинет. Вы расскажете мне, как получили эти ожоги.

Кабинет оказался большим помещением позади смотровой. Он был залит приглушенным светом, с цветами пастельных цветов на стенах. Это было место, где человек мог расслабиться и забыть о превратностях внешнего мира, с которыми он сталкивался ежедневно. Придерживая простынку на плечах, Гаэль села в предложенное кресло. Киз последовал ее примеру, откинулся на спинку, но тут же поспешно выпрямился.

— Большая часть боли в спине завтра уже исчезнет, — пояснил доктор Рикер. — А теперь успокойтесь, через минуту будет готов кофе.

За кофе они поведали ему свои истории, сначала Киз, затем Гаэль. Доктор Рикер заставил каждого много раз повторить одно и то же, пока не убедился, что услышал все существенные детали, включая странную галлюцинацию, которую увидел Киз, пока прикрывался крышкой люка от электрического ветра. После наступила долгая пауза.

— Вы не возражаете, если Гаэль узнает, что вы мой пациент? — просил он Киза.

— Она уже знает, — ответил Киз.

— Прекрасно. Наверное, ей нужно знать, почему вы обратились именно ко мне?

— Да, — кивнул Киз.

— Прекрасно. Постараюсь быть как можно более кратким. Примерно восемь месяцев назад вы потеряли работу. До этого вы были испытателем новых ракет. У вас появилась навязчивая мысль, что в итоге вы сгорите заживо во время испытания одного из кораблей. Это стало такой навязчивой идеей, что врачи компании решили, что вы не можете больше исполнять обязанности пилота-испытателя. Одновременно вас начал преследовать образ потерянного города, который вы не можете вспомнить.

— Все верно, — согласился Киз.

— Сегодня вечером вы получили ожоги, и я не могу притвориться, что понимаю, как именно это случилось. И вы снова увидели этот город.

— Да.

— Молодая женщина, которая пришла с вами, сказала мне, что мельком увидела тот же город, и ей кажется, что это город, в котором она прожила всю свою жизнь. Эта так, дорогая моя? — повернулся он к Гаэль.

— Да, — ответила та.

Врач отхлебнул кофе, затем пригладил рукой остатки своих волос.

— Человеческий разум — загадка, завернутая в загадку, которая спрятана в китайской головоломке. И кто-то потерял эту головоломку, утопив ее посреди океана. А теперь мы, как предполагается, должны найти головоломку, решить ее и разгадать загадку. Причем мы, как предполагается, должны представить научные доказательства всем своим утверждениям. — Он сова пригладил ладонью волосы. — Иногда я жалею, что я не простой терапевт. Сидел бы себе сейчас, вправлял сломанные кости, делал прививки от гриппа и выписывал таблетки. Насколько это было бы проще.

— Всю жизнь я видела в мечтах этот город. Я жила в нем, когда маленькой девочкой играла в самом прекрасном саду в мире. Он был за высокой стеной и полон цветов. И в этом саду жили колибри и бабочки из джунглей. Я также бывала в этом саду девушкой, ожидая там человека, которого полюбила в своих грезах…

Слушая ее мягкой, ровный голос, Киз Ард чувствовал, как в нем возникают странные эмоции. Он был рад слышать, что в какой-то мере другой человек разделил мир его грез. А когда мир грез делится с кем-то еще, исчезает чувство страха.

Доктор Рикер взволнованно провел рукой по своим редким волосам.

— Иногда я жалею, что вообще стал врачом, — заявил он. — Я жалею, что не стал механиком в гараже или продавцом в магазине, или кем-то подобным. Как просто и легко мне было бы тогда. А еще больше мне жаль, что я не черепаха, зарывшаяся в ил. Ну зачем мне выглядывать из этого ила и задаваться вопросом, почему мир такой, как он есть, а не иной? Почему?..

Он вскочил с кресла и зашагал по кабинету. Глядя в пол, Киз видел вытоптанные в мягком ковре возле кресл углубления от ног доктора Рикера, который искал и находил решение проблем, приносимых к нему пациентами. А его пациенты редко приносили ему несложные проблемы!

— Ну почему я не могу быть счастливым и позволить своим пациентам пойти и повеситься? Почему я, как проклятый, должен волноваться о том, живы мои пациенты или уже умерли? Почему я не могу просто подписывать им свидетельства о смерти, и пусть гробовщики их хоронят, а денежки капают на мой счет? Когда они были алкоголиками или наркоманами, почему я не мог оставить их в покое и продолжать наслаждаться жизнью?

Гаэль вопросительно посмотрела на Киза, который улыбнулся и сказал:

— Это доктор Рикер борется со своей совестью. Не волнуйтесь, он часто так делает.

— Я не просто борюсь со своей совестью, молодой человек, — сказал доктор Рикер. — Тут важно наше понимание устройства Вселенной, истинной сущности пространства и времени. А также возникает проблема, кто мы такие, настоящие мы, которые внутри нас. И если кажется, что я борюсь с этой проблемой, то прошу меня извинить. Лучшие ученые умы рода человеческого пока что не нашли ответа на эти вопросы. — Врач вытер с лица пот. — Не знаю, почему это должно было произойти со мной. Сначала я хотел стать врачом, чтобы помогать больным людям. Я не хотел исследовать строение Вселенной. Я не хотел разбираться в сущности пространства-времени. Я не хотел так глубоко погружаться с философию, что у меня уже не нашлось бы времени, чтобы высунуть из офиса нос и вдохнуть свежего воздуха. Все это пришло само собой. Я вынужден был пытаться понять все это, если хотел помочь своим пациентам, которые приходят ко мне с проблемами, лежащими за пределами возможного.

В его голосе звучали ворчливые нотки. Он походил на старого гнома, который был переполнен страданием. Казалось, он чувствовал, что потерпел неудачу как психиатр.

Придерживая простынку на плечах, Гаэль встала и поцеловала его.

Он улыбнулся ей в ответ.

— Мне кажется, вы — прекрасный врач, — объявила Гаэль. — Я рада, что Киз привез меня к вам.

— Спасибо, моя дорогая, — сказал старый гном, просияв.

— Но вы не должны пытаться удержать тяжесть всего мира на своих плечах, — продолжала она. — Даже Гераклу это было не под силу.