Прорицатель

— Завтра я уезжаю домой. Старший решил, что я достаточно обучен...

— Понятно, — Мей не знал, то ли поздравлять его, то ли придать лицу печальное выражение.

— ... и приказывает тебе поехать со мной, — закончил Ниис.

Мей недоумённо уставился на него. Уехать из Долины?...

Скорее всего, Старший хочет обезопасить свой народ от Близнецов, потому и выставляет его. Что ж, это мудрое решение.

Но что в таком случае ему делать? Вернуться в Город-на-Сини и навлечь беду на семью? Или просто проваливать куда глаза глядят?

— Эй, ты меня слышишь? — Веттон деловито щёлкнул пальцами у него перед носом. — Я говорю, поедешь ко мне домой.

— К тебе? В замок Ниис?

Веттон закатил глаза.

— В твоём Городе до всех так долго доходит?... Куда же ещё.

— Но как...

— Иди к Гэрхо, — со вздохом посоветовал Веттон. — Он тебе лучше всё объяснит. Только сразу имей в виду: в нашем замке ни одна потусторонняя тварь тебя не тронет.

«Если добрались здесь — доберутся и там».

Гэрхо и Деос негромко беседовали возле грядок, которые ждали, когда же наконец придёт месяц тепла и на них начнётся работа. Увидев приближающегося Мея, Гэрхо улыбнулся, а старушка взглянула на него со скорбью и сочувствием.

— Мы знали, что ты проснёшься к вечеру, дорогой гость, — сказала она. — Мы погрузили тебя в сон, чтобы ты не пострадал от одержимого.

— Одержимого? — Мей заметил, что её костлявые запястья оплетены лягушачьей травой. — Вы считаете, что Ридием... Одержим Близнецами?

Деос сокрушённо кивнула, качнув ветвями на седой голове.

— Они проникли в его разум, чтобы убить тебя, — вмешался Гэрхо. — Вероятно, полоумный показался им самой доступной добычей.

— А он... Жив?

— Он сейчас с целителями в Меи-Зеешни, они пытаются его выходить. Но тебя сейчас должна волновать не его, а собственная судьба, человечек, — Гэрхо помрачнел. — Близнецы получили возможность пересечь барьер, и пока мы не видим причин этого. Но, так или иначе, теперь ты должен покинуть нас, чтобы сберечь свой Дар и выжить.

— Веттон сказал мне о Ниисе... Почему именно туда? Меня ведь не спасёт никакая кладка, если даже ваш барьер не помог...

— В Долине ты жил бы ещё много зим и вёсен, дорогой гость, — посетовала Деос, и её холодный взгляд — взгляд Отражения — устремился к горам на горизонте. — Жил бы и учился, как полагается видящему, и вознёсся бы до облаков своим могуществом. Но мы отпускаем тебя, глупое дитя, и это беда, большая беда.

— Деос не согласна с решением Старшего, — пояснил Гэрхо, понизив голос. — У них был долгий разговор, однако он непреклонен... Может, он и прав, человечек. Я не знаю, — он потёр свой шрам. — Так или иначе, тебе невероятно повезло: Деос как раз совершала обход в Меи-Зеешни и сохранила тебе жизнь, а Веттон едет домой и готов захватить тебя. У замка Ниис высокие, крепкие стены, а Белый камень издавна не принимает чужаков. Семья Веттона — славные люди. Так что, если ты будешь вести себя осторожно...

— Я точно не могу вернуться домой? — но он уже знал, каким будёт ответ.

— Исключено, человечек. Именно там они и станут тебя ждать... Ты же понимаешь. Авось свидимся. Иди и собирай пожитки.

— Вы мне это уже говорили, — Мей не удержался от улыбки.

— Да благословят тебя твои четверо богов, дорогой гость, — вздохнула Деос. — И возвращайся к нам целым. Твой отец был честным и смелым. Иногда мне кажется, что ты на него похож.

Сердце Мея пропустило удар. Из-под него будто вышибли землю.

— Вы знали моего отца? Откуда? Кем он был?

— Он был странником, дитя. Он бродил по мирам, потому что утратил свою родину.

— А что случилось с его родиной? И где она?...

— Возможно, ты об этом ещё услышишь... Она так же близко от нас, как и далеко.

ГЛАВА XXIII

Мезору не было покоя. Теперь он неотлучно находился в резиденции градоправителя, пропитанной миазмами смерти. Ею пахли алые ковры и гобелены с историческими сюжетами, резная мебель и книги в библиотеке, документы, очаги и вышитые золотой нитью полги над кроватями. И невозможно было спастись от её зловонного, холодного дыхания, которое подбиралось к горлу Айрега.

И ещё к Мезору начали приходить сны — не только о юности, жене, Айреге и Меакаре, но и о том тощем мальчишке с Улицы Кожевников. Ночь за ночью он видел, как Близнецы, гибкие и безжалостные, будто кошки, перерезают ему горло от уха до уха, жадно вгрызаются в плоть... А потом вскакивал в поту.

Однажды утром, когда Айрег ещё не проснулся (спал он всегда на правом боку, тихо и крепко, со строго сжатыми губами, и ничего не говорило о его хвори, кроме испарины на лбу и лихорадочного жара, исходившего от тела) Мезор собрался наконец исполнить то, что давно планировал. Он велел запрячь лошадей (передвигаться по Городу пешком в месяц ручьёв он не решался), позвал охрану, совершил процедуру одевания в присутствии двух слуг и камердинера и взгромоздился в карету, уже ожидавшую у ворот резиденции. Говоря по совести, Мезор с молодости терпеть не мог эти шаткие колымаги, изящные только с виду, а по сути мало чем отличающиеся от бедняцких повозок. Однако статус есть статус. Может быть, его предки и копались в земле во времена королевств, но теперь Декары — имя чести и славы.

— На Улицу Кожевников! — крикнул он кучеру. Тот хлестнул лошадей, и они пошли, покорно буравя копытами смёрзшиеся за ночь остатки снега. Мезор задёрнул занавески. Конечно, из-за этого станет только душнее, но это лучше, чем терпеть взгляды уличных зевак.

На скамейке напротив него ютились двое дюжих охранников — у каждого короткий меч на поясе и пара ножей в запасе. Возможно, скоро их станет ещё больше — и они так же безмолвно, будто тени, продолжат его сопровождать.

От тряски и спёртого воздуха Мезор вскоре ощутил дурноту и поэтому даже обрадовался, когда его швырнуло вперёд от резкой остановки.

— Приехали, господин мой, — объявил кучер. Первым из кареты вылез один из охранников; он выдвинул ступеньку и помог спуститься Мезору.

Это место встретило его теми же грязью и запустением, что и тогда. Хотя, пожалуй, эта улица ранней весной представляла собой ещё более неприятное зрелище, нежели тёплой осенью. Старые дома жались друг к другу, как голодные воробьи. Мезор подумал, что Айрегу и Совету следовало бы больше заниматься этим кварталом, но тут же упрекнул себя за эту мысль — Айрег и так сделал для Города всё, что мог.

«Если эта кровь пролилась, она на моих руках, — думал Мезор, подходя к знакомому дому и вспоминая свои сны. — Я ведь мог бы отговорить Айрега. Мог бы, но не сделал этого. Трус. Не было, наверное, раньше в Городе правителей-трусов... Ничего, после моей смерти они сами начнут избирать своих повелителей. Нет больше крови Декаров — Меакар не принадлежит Сини... А ждать им недолго».

Он велел страже подождать снаружи и постучал. Как и в прошлый раз, открыла ему беззубая старуха, закутанная в какое-то тряпьё.

— Что угодно господину? — прошамкала она, пытаясь согнуться в поклоне.

— Пройти к семье Онир.

Старуха почтительно отошла в сторону, но, уже поднимаясь по лестнице, Мезор краем уха услышал, как она что-то сердито шепчет своему дряхлому мужу.

Дочь его судомойки ставила что-то в печурку, когда он вошёл. Мезор заметил, что она бледнее, чем прежде, и сильно осунулась; несколько тёмных прядей выбилось из-под её косынки, а бедненькое платье прикрывал тот же застиранный передник. Заметив его присутствие, она поспешно подвинула печную заслонку и поклонилась, глядя в пол.