Прорицатель

— Как раз они Вас и касаются, — угрюмо проговорил Пиарт, не дав ответить Ректору. — Карлиос занимался...

— Потише, друг мой, здесь слишком людно, — вмешался Ректор. — Позже я, разумеется, предоставлю господину Меидиру всё, чем мы располагаем. А сейчас — не хотите ли осмотреть то место?

— По-моему, там не на что смотреть, баня как баня, — отрезал Пиарт. — Всё давно убрали.

— Почему же, я бы взглянул, — согласился Мей. Чутьё, выработавшееся годами общения с вышестоящими людьми, подсказывало ему, что не стоит слишком уже вскидываться в присутствии Ректора. А вот Пиарт его очень заинтересовал — но судить по первому впечатлению он, слава богам, давно отучился.

Мея проводили к баням, которые выстроились за общежитиями. Изнутри доносились разговоры, причём не только на общем языке, плеск и шипение воды, попадавшей на раскалённые камни, а из приоткрытых окон валил пар — видимо, многие студенты закончили ужин пораньше.

— Не занимайте вторую, юноша, — Ректор преспокойно поймал за плечо какого-то парнишку с простынёй, куском мыла и бутылкой с надписью «Масло». Мею не нужен был его Дар, чтобы догадаться, что в ней точно не масло. — И, если Вам не трудно, зайдите туда и попросите своих товарищей её освободить.

Парнишка смутился и попытался спрятать бутыль под простыню.

— Конечно, господин Ректор, сейчас... Добрый вечер, профессор Пиарт, — и с поклоном скрылся.

Когда притихшая компания чересчур поспешно покинула вторую баню, Мей вошёл внутрь. Уже в предбаннике его окатило жаром и влажностью; из-за пара в воздухе было трудно что-либо рассмотреть.

— Вот здесь его нашли, — Пиарт указал на скамью в углу; его явно тяготила необходимость тратить тут время. — С перерезанным горлом.

— Я был при этом, — подтвердил Ректор. — Ужасное зрелище.

Мей в этом не сомневался. Он вырос в городских трущобах и насмотрелся всяческих последствий трактирных драк. Он приблизился к дощатой стене и неспешно ощупал её кончиками пальцев. Вздохнул и закрыл глаза, стараясь очистить своё сознание от всего лишнего, как учил его Гэрхо. Это была техника, доступная всем обладающим Даром — нужно только захотеть...

Много было прикосновений к этой стене — много смеха и брызг, молодой распаренной плоти... Стена как стена, ничего особенного. Довольно старая, только и всего... «А, вот и оно...» Собственное же видение всколыхнулось, как через дымку, у него в голове. Светловолосый юноша, стоявший лицом к этой самой стене — молниеносное, умелое движение ножом — брызги крови и целые струи, попавшие на скамью — грузно падающее тело, последний хрип... Теперь он отчётливо разглядел того, стоявшего сзади — крупный мужчина с тонким носом и приметным шрамом через всё лицо. Он бы наверняка узнал такого, если бы увидел. Мей открыл глаза, скользнул рукой к зеркалу на поясе — подарок Отражений, — и его мнение подтвердилось.

— Никакой магии, — сказал он, разворачиваясь. — Просто нож, как вы и говорили.

— Вы уверены? — спросил Ректор.

— Да. Убийца не использовал Дар и сам не был Одарённым.

— Откуда Вам знать? — Пиарт скептически приподнял бровь, и Ректор взглянул на него с дружеским укором.

— Карлиос был в моих видениях. Я бы почувствовал, будь это не так, — Мей при всём желании не сумел бы объяснить более понятно.

— Значит, мотивы преступника не касались волшебства? — уточнил Ректор.

— Я этого не говорил. Убийца не был Одарённым, но мы ничего не знаем о том, кто его подослал.

— Почему Вы считаете, что он действовал не по собственному почину?

«Паук», — вспомнил Мей, но решил пока не говорить об этом прямо. Им покажутся смешными его опасения. Он перешёл в наступление:

— А разве у меня нет оснований? Вы упоминали записи. Думаю, у вас уже есть необходимое звено.

Профессора переглянулись.

— Не все звенья, — вздохнул Ректор, — но у нас есть письмо к убитому, где назначается встреча.

— Не только, — с нажимом сказал Мей.

— Карлиос искал способ проникнуть в другие миры, — выпалил Пиарт. Наверняка ему не терпелось это сообщить; он раскраснелся от волнения — или от жары? — и тяжело дышал.

Мей невольно вздрогнул и стиснул в кулак ту руку, на которой носил перстень Странника — драгоценный подарок Анны; он так ни разу и не решился его использовать. Другие миры. Так вот в чём всё дело. Столько образов сразу затопило его мысли — Близнецы, уроки Гэрхо, обмолвки в старых книгах...

Отец. Его отец.

— Покажите мне эти записи, — сказал он. — Я хочу прямо сейчас увидеть их.

— Даже не отдохнёте с дороги? — вежливо уточнил Ректор.

— Я не устал. Прошу Вас, отведите меня к ним.

— О, в этом нет необходимости — я схожу за ними сам... Они в моём кабинете. Можете подождать с профессором Пиартом, обсудить детали — профессор, мне кажется, погрузился в эту тему...

— Разве что по колено, — неуклюже отшутился Пиарт. — Мы, пожалуй, выйдем: тут жарковато.

Когда из удушливой бани они наконец вышли на приятный вечерний воздух, а Ректор тем же размеренным шагом направился в сторону главной башни, Пиарт настороженно покосился на Мея:

— Перед тем, как просматривать записи, отдайте их мне ненадолго.

— Зачем? — удивился Мей. — Разве они не хранились у Вас раньше?

— Да, но... — он замялся. — Я хотел бы сверить их со своими копиями. Им это не повредит, как и нашему делу.

«Он снял копии и собирается проверять записи после того, как они побывали у Ректора», — отметил про себя Мей. Кажется, в Академии далеко не всё так чинно и безоблачно, как ему представлялось.

— Вы не доверяете Ректору? — он понизил голос, чтобы их не расслышали проходившие мимо студенты.

— Я никому не доверяю, господин Меидир, — хмуро ответил Пиарт. Мей только сейчас заметил, что руки у него в чернильных пятнах, а под ногтями земля. — Всё это куда шире одной смерти.

ГЛАВА X

«... он так неудачно оправдывался, что она боялась окончательно убедиться в его вине»

(Ж. Санд «Индиана». Пер. А. Толстой)

Нери бежала и бежала — до пота, удушья и колотья в сердце — потом, выбившись из сил, переходила на шаг, а восстановив дыхание, бежала снова. Она давно поняла, что её почему-то не преследуют, но это было уже совершенно не важно. У неё не осталось мыслей — только ощущение собственного тела, сокращавшихся мышц, ритма вдохов и выдохов. Настал момент, когда зеленовато светящаяся луна ушла за горизонт, и в белесом свете Нери узнала круглый валун — один из тех, которыми отмечались земельные границы. Она миновала земли Маантраша.