Пророчество крови

– Грейнджер, ты уникальный человек. Ты никогда не перестанешь меня удивлять. Ты можешь хоть иногда жить ради себя, думать только о себе?

– Как можно жить и думать только о себе? Это эгоизм, самовлюбленность.

– Ну все я понял, ты так деликатно описала меня, что...

– Ничего я не описала. Я не имела в виду... – Гермиона смотрела на парня, в глазах которого загорелись огоньки, а на губах мелькнула хитрая улыбка. Это выражение лица было слишком знакомым знаком, чтобы просто его проигнорировать, она знала чем это может закончиться. И как бы не хотелось поддаться охватывающему чувству, как бы не хотелось потушить то внутреннее пламя, что зажгли эти огоньки, сейчас было не время. – Драко, прекрати. Нам нужно решить, что делать дальше.

– Но я ничего – он встал с кресла и начал идти к ней – не имел в виду такого. Девушка, да у вас богатая фантазия.

– Пошли лучше завтракать, змей-искуситель.

– Как скажешь, моя госпожа. И хотя после всех твоих рассказов о змеях, мне уже не очень нравится это создание, но из твоих уст такое сравнение звучит как комплимент.

– Ох Мерлин, ну и умеешь ты красиво сбить с мысли и перевести разговор в нужное тебе русло.

Драко сделал последний шаг, который их разделял и подхватил ее на руки.

– А рядом с тобой и не может быть иначе.

– Малфой, достаточно. Опусти.

– Или мы идем так, или не идем вообще, мы привыкли к поздним завтракам – он легонько прикусил ее шею.

– Хорошо, я сдаюсь – телом девушки пробежали мурашки, и он их почувствовал, потому что укусил еще раз, но уже чуть сильнее. Она чмокнула его в щеку. – Это тебе маленькая компенсация, только пойдем.

Слизеринец расплылся в довольной улыбке, как чеширский кот, но все же пошел.

Ни во время самой пищи, ни во время прогулки к озеру позади замка, никто так и не решился заговорить о мгновении, которая стремительно приближалась. Они вспоминали школу, рассказывали о жизни своих факультетов изнутри, в пределах своих гостиных, без внимания чужих глаз. Здесь оказалось много одинаковых моментов, например, тот факт, что на различные празднования тайно проносился алкоголь, но если у Гриффиндора это было чаще сливочное пиво, то у Слизирина только огневиски. И тут Гермиона не могла не отметиться как староста, имея обязанности, она должна была отреагировать на такие нарушения правил, но она честно призналась, что просто закрывала глаза. Этот факт в который раз открыл для Драко другую сторону девушки.

– Ты также притворялась. Ты же не такая, какой показывала себя.

– Не поняла?

– У тебя всегда была тяга к нарушению запретов и правил. Тогда чем ты лучше меня?

– Мы достойны друг друга. Но я...

И не было уже странным, что бурную дискуссию, которая непременно бы последовала после таких рассказов, остановил поцелуй. В этот момент Гермиона молила Мерлина остановить мир и время, а Драко просил сил и смелости наложить Обливиэйт на прошлое и оставить только этот момент, только этот день, только это дерево, у которого он целует свою гриффиндорку... возможно, в последний раз...

Простила она, но не магический мир. Он заставит расплатиться за грех своего отца, а со стороны последнего это будет месть за «нарушение семейного устава», «за измену рода». Будь ты проклят, Люциус Малфой, даже после смерти, которой ты заслужил.

Где-то после часовой прогулки они поняли, что тянуть больше нельзя. Вернувшись в комнату Драко, они разошлись – Гермиона юркнула в ванну, а хозяин дома в уже свой кабинет. Дом и его слуг надо подготовить к проверкам, которые будут уже очень скоро. Когда они встретились вновь, то слизеринец был в уже не привычном черном, а в руках держал мантию.

– И много запасов одежды в той микроскопической сумочке ещё есть?

– Нет, к сожалению, это был последний комплект. Как оказалось, это довольно удобно, иметь все с собой. Они находятся под специальными чарами уменьшения. Нужную вещь я просто вынимаю, а она трансформируется в обычную. Единственная проблема, что сейчас я не могу использовать обыкновенное Акцио, то есть уходит больше времени на поиски.

– Ты могла попросить меня.

– Все нормально, я привыкла.

– Грейнджер, ты можешь хоть иногда признаться, что тебе нужна посторонняя помощь?

– Конечно могу, но зачем? Я могу это сделать сама. Да, у меня нет магии, но у меня есть руки и ум. Когда мне понадобится настоящая помощь, я обещаю, что попрошу ее у тебя. Хорошо? – Она коснулась ладонью его щеки.

– Хорошо. У меня для тебя есть кое-что – Драко протянул руку, в которой была... мантия... для нее(?). – Это мантия мамы. Она новая. Нарцисса ее... ни разу не надела.

– Драко, я не могу ее взять. Это память...

– Гермиона, пожалуйста. Она не была бы против.

– Я не... – девушка колебалась. Мантия была прекрасна. Только по ее виду было понятно, что она дорогая. А если учесть, что в это слово закладывалось не только материальное значение, то причин для колебаний только увеличивалось. Но парню, который просил, она уже не могла отказать, даже в этом. Она молча опустила голову, что означало согласие.

Слизиринец сначала раскинул черную ткань перед собой, а затем набросил ее на плечи девушке. Тонкие белые пальцы коснулись серебряных пуговиц с изображением семейного герба Малфоя. Магический аксессуар идеально подошел, на что Драко охнул от восторга.

– Она прекрасна, как и моя.

– Я твоя?

– Нет, твоя мантия прекрасна, как и моя.

– Малфой – глаза Гермионы округлились, и она уже схватилась за пуговицы, но он перехватил ее руки.

– Ты же сама говорила, что мне нельзя меняться так быстро.

– Я тебя ненавижу.

– А я тебя люблю.

– Ну все, ты напросился, я тебя...

– Если догонишь.

И снова они бежали теперь уже по светлым коридорам старинного замка и будили старые портреты заливистым смехом. В холле, их ждала Лейс с мантией для Драко. Он дал указания, что нужно сделать когда они уйдут, и когда в дом придут работники из Министерства. Как только эльфийка это услышала, глаза увеличились до такой величины, что казалось сейчас просто выпадут на пол, но Драко вовремя приказал прекратить истерику и приступать к работе. Гермиона решила ничего не говорить слуге, потому что «до свидания» означало бы, что она предполагает, что может вернуться сюда, а в это она не верила, потому следовало бы сказать «прощай», а этого ей не хотелось ни за что на свете, и даже пусть место, в которое она хочет вернутся, и Малфой-мэнор.

Уже взявшись за руки они вышли за дверь и направились к воротам. Только одно сказанное слово кого-то из них могло бы закончиться нарушением обещания Поттеру, нарушением правил и законов, бегством на край света – только он и она, и безразлично все вокруг, поэтому они молчали.

Чем ближе становились ворота, тем сильнее сжимались руки, а глаза видели только...

– Там никого нет – так тихо сказала Гермиона, будто боялась что громким звуком разрушит эту защитную стену, и для взора откроется отнюдь не пустота.

Драко взмахнул палочкой, металл заскрипел и створка ворот начала открываться. Но за ними... на самом деле никого не было.

– Здесь должны быть люди из Министерства. Здесь должен был быть Поттер.

– Значит, еще не время. Или Гарри не сказал... не сообщил... – она стала перед парнем и посмотрела в глаза – Драко, это наш шанс.

– Мы сами пойдем в Министерство.

– Не надо, Драко. Я свяжусь с ним... я... я отправлю ему сову. У тебя же есть сова, позови ее. Возвращаемся назад – голос дрожал от волнения, девушка развернулась и сделала уже шаг, но он стоял.