Пророчество крови

– Спасибо – перебила его Гермиона и, сдерживаясь из всех сил, чтобы не заплакать, обняла друга.

– Ты можешь не сдерживаться, у меня есть салфетки.

– Нет, я пообещала Драко, что не буду плакать. Он не любит, когда я плачу – Гарри приподнял брови от удивления, ему явно еще долго придется привыкать к подобного рода откровениям от подруги. И пытаться поверить, что эти слова – правда. Но ради нее, он готов. Так же, как она ради него готова была пожертвовать всем по сей день.

– Ну раз такое дело, то быстро иди в душ, приводи себя в порядок и будем решать, как нам освобождать того «хорька» из Азкабана. Опыт в судебных делах в Министерстве магии у меня есть, а еще я сам Гарри Поттер, герой войны, мальчик-который-выжил, причем два раза. Кто откажет мне? – Он резко вскочил с кровати и направился к двери. – Но если ты расскажешь тому противному слизеринцу о нашем разговоре, я буду все отрицать и не буду с тобой говорить. Никогда. Возможно, письмами, хотя нет, ты будешь проверять их на ошибки. Значит буду посылать только Патронуса, который сначала будет говорить Малфою, что я его ненавижу, а затем будет передавать информацию для тебя – он оглянулся на девушку, которая продолжала сидеть на кровати и улыбалась сквозь слезы, которые все же не держались и сбегали по лицу – Ну все, теперь он пошлет в меня какое-нибудь заклятие, за то, что я заставил плакать его любовь. Ты действительно Гермиона Грейнджер, героиня войны, подружка самого Гарри Поттера? У меня не было такой плаксивой подруги.

– Гарри, я тебя сейчас прибью.

– У тебя нет палочки – бросил ее парень, но тут же осекся, поняв, что, наверное, уже перегнул палку.

– Я к тебе доберусь и без нее – Гермиона резко подорвалась с места и побежала за другом. Он немедленно бросился вниз по лестнице.

Дом наполнился криком и смехом. Они оба понимали, что теперь начинается новая борьба. Борьба против системы, которая сложилась и которую они хотят нарушить. Но тот новый уровень странной дружбы, на который они вновь перешли, дружбы, граничащей с пределами неприличия для отношений между парнем и девушкой, но только для других. А для себя они знали, что этот предел незыблемый, эта связь непонятная, но святая. Они сделают все возможное, чтобы каждый из них был счастлив. И Великий Мерлин, помоги, чтобы на пути к этому им не пришлось принести эту дружбу в жертву.

Уже во время завтрака, Гарри рассказал, как Драко оказался в Азкабане. Рассказал о том, что, после измены Дементоров, они больше не были стражами тюрьмы. Теперь это скорее напоминало обычную маглловскую, классическую тюрьму, на которую, вместо высокого забора, колючей проволоки и тока, были наложены специальные чары, которые защищали ее как от магического влияния извне, так и изнутри. Рассказал о том, как Рон узнал правду и где он сейчас. Рассказал о ссоре с Джинни, которая сказала, что не понимает такого поступка подруги, но поддержать на слушание придет.

До конца дня, как, в принципе, на протяжении всей недели, они собирали всю информацию, которая касалась Драко, его дела, обдумывали возможные варианты исхода дела, перечитывали горы книг Магических законов и последствий их нарушений. Они даже получили короткую возможность пообщаться с директором Дамлдором, который, как оказалось, имел копию своего портрета. И все это, общение и легенды, зачем ему это нужно, Гарри делал сам, не вмешивая Гермиону, не оглашая правду, которая для других была прежде всего предательством магического мира, по крайней мере, пока.

Сама же гриффиндорка видела, как другу трудно, как он пытается скрывать некоторые мысли и эмоции, как он ждет до поздней ночи Патронуса, в ответ к тому, что посылал сначала сам. Иногда у нее возникало желание просто уйти, оставить все как есть, лишить друга этих вынужденных мучений, но мысли, которые летели в сторону высоких черных стен Азкабана, в сторону маленького домика среди волн и твердая решимость не плакать, верить, что «все будет хорошо», не позволяла опускать руки, не позволяла «прощаться».

И вот, в вечер перед решающим днем, они сидели на кухне с опустевшими давно чашками и молчали. Больше не было ни слов, ни желания говорить о том, что их ждет уже завтра. Как вдруг комнату осветила серебристая лошадь-патронус, которая голосом Джинни проговорила:

«Мы будем завтра все. Все! Слышала, Гермиона? Но сочувствовать тебе при встрече с Роном я не буду. Ты сама этого захотела. Гарри, ты должен уложить ее сейчас же спать и утром привести ее в полный порядок. Мой братец должен увидеть, кого именно он потерял, а проклятый хорёк должен понять, что вместе с Гермионой ему придется терпеть и всех нас. Люблю тебя. Вас. Спокойной ночи».

Лошадь растворилась. Гарри посмотрел на девушку, которая снова не сдержала слезы и тихо стирала их с бледного лица, а губы шептали «спасибо». Парень пожал плечами и неожиданно крикнул.

– Ты слышала! Быстро спать. Ибо тебе завтра наслаждаться долгожданной встречей, а мне готовиться к долгой и мучительной мольбе хотя бы о поцелуе, не говоря уже о большем.

– Гарри!

– Гермиона, мы рано повзрослели.

– Ты невыносим.

– Ой, ты не лучше! И упаси Вас Мерлин поссориться с Малфоем!

Привет всем моим читателям. Каюсь за задержку, глава была готова чуть раньше, но я в последний момент передачи её на проверку, передумала и... переделала. Решила, что суд не может пройти тихо и коротко =)

Как всегда, жду Ваших комментариев =)

====== Глава 34 ======

Серый потолок, холодный душ, зеленый чай, подгоревшие тосты, «капец, как вы это делаете каждый день», «как хорошо, что я парень и мне не нужно делать эти всякие женские штуки с волосами, одеждой, лицом», трансгрессия, лифт, коридор, огромные двери.

– Ну, что заходим? – Голос Гарри словно вывел Гермиону из какого-то странного транса, в котором она находилась от момента когда глаза открылись в это самое тяжелое утро за всю ее жизнь.

– Да – сказала она, но вышло не так уверенно, как хотелось.

Толкнув дверь, они сделали шаг. Перед взором открылся большой зал с множеством скамеек, на которых уже сидело не менее полусотни человек. Они уже были здесь, но сегодня это место было другое. Пусть высоко под потолком не было Дементоров, пусть комната освещалась намного ярче, но то количество знакомых лиц, глаза которых уставились на вошедших и осознание причины их присутствия здесь, сковывало тело, разум и голос.

– Пойдем, я рядом – тихо сказал парень, взяв девушку под руку, а она покорно пошла за ним.

Они спустились в низ комнаты-зала, которая чем-то напоминала Колизей, или цирк, или театр (хотя вряд ли хоть один человек, который сейчас находилась здесь, знал, что это такое, но одно точно, что всех они ждали яркого представления). Посередине «арены» стояло кресло, которое, на удивление было без подлокотников, которые должны приковать к себе цепями руки сидящей в ней жертву или точнее, главного героя этого действа. Как бы тихо ни пыталась ступать Гермиона по каменной лестнице, звук ее шагов отражался от стен, возвращался к ней и оседал в голове тяжелым, громким эхом.

В самом низу, их ждала пустая лавка. Пара друзей сразу же поняла, что это их место. А прямо перед ними, на чуть завышенном пьедестале была тумба, за которой, как они уже знали, должен был сидеть управляющим всем этим, и скорее всего это должен быть Министр Магии, а те лавки, что полукругом поднимались вверх, очевидно, были для членов Визенгамота.

Как только девушка присела на свое место, она сразу же закрыла глаза. Единственной просьбой, мантрой, которую она повторяла снова снова, было желание открыть глаза и понять, что это все лишь сон. Она почувствовала, что кто-то касается ее плеч, неужели это действительно сон и ее просто будят. Но когда глаза распахнулись, она увидела, что все вокруг жестокая реальность, а касается ее Гарри... Гермиона повернула голову и подняла взгляд вверх... На нее смотрела Джинни, а возле нее... сидела Флер, Билл, Джордж, Молли, Артур, между ними был... Рон. На скамейке выше были Луна и Невилл, Профессор Макгонагалл, Андромеда Тонкс, Хагрид, который занимал добрую половину всей скамейки. Еще выше, были другие незнакомые лица, а на самом верху, в самом углу, на определенном расстоянии от своих соседей, сидели... Панси Паркинсон, Блез Забини и Теодор Нотт.