Пророчество крови

В такие моменты, Гермиона кое-что замечала. Когда кто-то из них брал в руки крестраж, настроение быстро ухудшалось. Но если у самой девушки из-за раздражительности возникало желание побыть самой, у Гарри начинал сильнее болеть шрам, то реакция Рона была просто ужасна. Он начинал психовать, злится, огрызаться на любые вопросы. А в один из дней, случилось и вовсе страшная и новая для их дружбы ситуация.

Гарри и Гермиона сидели на улице и снова говорили. Рон вышел из палатки и сразу же начал недовольно ворчать:

– Моя мама умеет делать так, что еда появляется прямо из воздуха.

– Этого никто не умеет, Рон – вздохнув сказала девушка не отрываясь от черчения палкой по влажной земле, – потому что еда принадлежит...

– Ой, только не начинай. Не надо постоянно показывать насколько ты умная – перебил её Рон.

Это было так неожиданно и дерзко, что девушка прямо дернулась на месте.

– Рон, перестань. Гермиона и так делает всё что может – Гарри тоже был впечатлён. На таких тонах они уже когда-то говорили, и тогда ссора была громкая, а примирение пришло не скоро. Повторятся не хотелось, тем более сейчас. Да и Гермиона не заслуживала такого наезда – кто-кто, а она прикладывала максимум усилий, чтобы они более-менее комфортно находились в этом лесу.

– Плохо делает – скривился рыжий друг.

– Слушай – Гарри сорвался на ноги и сделал шаг в сторону друга, но заметив цепочку на его шее вдруг остановился, – сними это. И если ты уже смог самостоятельно встать и выйти, то мы будем убираться отсюда.

На удивление, Рон ничего не сказал. Он молча вошел назад в палатку и начал собирать вещи. В полнейшей тишине к нему присоединились и Гарри с Гермионой. Уже через час они трансгресировали.

Не имея новых идей по уничтожению крестража и вариантов новых артефактов, трое друзей каждый день ставили палатку в другом месте, путая и заметая следы в возможной охоте на себя. Так дни растянулись в недели. Холодная осень полностью вступила в свои права, что принесло дополнительные проблемы.

Через влияние медальона, возникла идея носить его по очереди и в этот период, во избежание конфликтов, дежурный должен был держаться в стороне. Поэтому почти постоянно они разговаривали парами: Рон-Гермиона, Рон-Гарри, Гарри-Гермиона.

При дежурствах, Гермиона часто незаметно использовала заклятие Емоушн. Она видела, как трудно Гарри, как он часто думает о том, что жалеет. Не себя. Жалеет, что втянул самых дорогих ему людей в то, что может закончиться плохо. Этот путь, это путешествие может привести в никуда. Семьи его друзей стали и его семьями, и он может сделать им больно. Он знает, что такое терять и именно поэтому он не хотел этого.

Девушка чувствовала его грусть, растерянность, неуверенность и отчаяние, но не знала чем помочь. Как бы она не старалась незаметно намекнуть, необидно сказать другу, что она ни о чём не жалеет, она знала наверняка, что Гарри продолжает себя мучать. Однажды, гриффиндорка решилась открыться и рассказала другу, что решила все же дать им шанс с Роном. И после этого, парень стал хоть немножко, но более счастлив.

Когда дежурство доходило до Гарри, он старался держатся не только на расстоянии от друзей, но и подержать медальон подольше, да и вообще не маячить на глазах, а дать возможность побыть парню и девушке наедине. В такие моменты Гермиона действительно замечала в Роне изменения – он настойчиво просил теплее одеваться, приносил одеяло на улицу, даже когда они сидели возле костра, часто они гуляли вместе по берегу озеро и Рон учил её кидать камни так, чтобы они пролетали минимум пять метров по воде, парень даже делал самостоятельно чай и приносил ей утром в постель. И это ей нравилось. Хоть она и никогда не увлекалась излишней романтикой, не ставила себя на место книжных принцесс, однако с каждым днем она чувствовала, как смотрит на Рона по-другому.

А иногда Рон просто пугал. И даже не в часы своего дежурства. Он мог в один миг с простого разговора ни чём, переключится на кардинально разные и странные вещи. Он говорил о том, что когда соглашался на все это, то думал что Гарри имеет какой-то план и поделится с ними при первой же возможности, что он знает где искать и знает как уничтожить часточки Волан-де-Морта, и в конце концов знает, когда и как это все закончится.

И в такие моменты Гермиона почему-то вспоминала Драко Малфоя. Она не могла объяснить почему именно его. Возможно потому, что Рона она знала так хорошо, настолько ему доверяла, что его мысли казались просто не настоящими. Малфой же был полной противоположностью родного друга – она видела в нем лишь коварство, неискренность, но в один миг она тоже увидела его другого.

Тогда девушка старалась чем-то себя срочно занять и не влезать в разборку внутренних конфликтов, так как такие сравнения были первоначально неправильны.

Однажды, будучи невидимыми под заклинаниями-оберегами, друзья увидели в лесу людей. Как оказалось, это были их знакомые – Дин Томас, отец их подруги Тонкс – Тед, какой-то незнакомец Дерк и двое гоблинов из банка “Гринготс” – Грипхук и Горнух (их Гарри запомнил ещё с того дня, когда он был там впервые с Хагридом).

Так они узнали последние новости из большего мира. Что их усиленно ищет Министерство, что меч, какой Дамблдор завещал Гарри хотели похитить из кабинета директора Джинни, Луна и Невилл, но это им не удалось. После этого, Снейп спрятал его в сейфе банка. И вообще, спрятанный меч не настоящий, а хорошая копия.

Даже при таких не радостных новостях об их друзьях и ситуацию в целом, у беглецов зародилась надежда. А после того, как, совсем случайно, забранный портрет из дома Сириуса бывшего директора Хогвартса, сообщил им, что последний раз мечом пользовался Дамблдор при уничтожении перстня, наступило долгожданное счастье.

Но как известно, ничего не бывает вечным. В один из дней, пошел дождь. Он был такой сильный, что заставлял кричать и даже заклятие для повышение голоса не помогло бы, чтобы его перекричать. Хотя возможно дождь был и не причиной.

– Рон, пожалуйста, сними его. Отдай мне медальон – в уголках глаз Гермионы мерцали слезы. Очередная словесная перебранка, что вспыхнула из ничего быстро переросла в громкую ссору, что грозила закончится в этот раз очень плохо. От волнения у девушки уже дрожали руки и голос. – Гарри, это не так... я такого не говорила.

– Не лги – крикнул Рон.

– Не смей кричать на неё! – вспыхнув Гарри. Он сделал шаг в сторону Рона и поднял руку указывая в сторону выхода с палатки. – Хочешь домой? Вперед. Я не держу тебя.

– Гарри – еле слышно прошептала Гермиона, и положив свою руку на локоть друга, начала его опускать.

– Я хотел уйти. Сам – парень в очках чуть успокоился, но его грудь вздымалась раз за разом. Ему было очень трудно. – Я не хотел этого всего. Не хотел втягивать вас. Но я не обещал пятизвездочные условия и Рождество под семейной ёлкой.

– Да, семейной! – не умолкал друг. – Как когда-то. Где все здоровы и живы.

– Рон, не надо так – девушка стояла между ребятами и почти неслышно прошептала – Не надо за родителей.

– Ну конечно не надо, твои же в безопасности – слова рыжего парня поразили девушку словно заклятие. Она пошатнулась и оперлась рукой на стол, что стоял рядом.

– Не смей с ней так говорить! Она ради тебя... – не удержался и закричал Гарри. Он за один шаг оказался возле подруги и сжал её плечи. Гермиона уже не могла держатся, хрупкое тело содрогнулось от плача. – А мои родители – мертвы, если ты забыл. Уходи.

Рон рывком содрал цепочку и швырнул в ноги друга. Тогда протянул руку к Гермионе и сказал: