Пророчество (Симфония веков - 2)

Отчаяние и темная ярость исказили лицо лорда Роланда, и он повернулся к своему кузену, лорду Стивену Наварну:

– Стивен, поддержи меня. Помоги мне заставить их понять...

Стивен вздохнул и отвернулся, успев заметить сочувственное выражение на лице Главного жреца. Когда он снова посмотрел на Тристана, в его глазах застыла твердая убежденность в собственной правоте.

– Как я могу заставить их что-то понять, если и сам не знаю, что тобой движет? Ты можешь рассчитывать на мою верность и жизнь, Тристан, но я не могу рисковать благополучием своих подданных. Я не готов тебя поддержать.

В библиотеке повисло напряженное молчание. Лорд-регент медленно поднялся из-за стола и с убитым выражением подошел к высокому окну с открывающимся из него видом на его прекрасный город. Он прижался лбом к стеклу и задумался. Прошло несколько минут, и собравшиеся начали тихонько переговариваться. Филабет Грисволд повернулся к Яну Стюарту:

– Сегодня утром вы устроили впечатляющее представление, ваша светлость. Жаль, что я не могу пользоваться помощью моря так же легко, как вы - поддержкой огня.

Ян Стюарт промолчал, он не сводил напряженного взгляда с брата, на юном лице застыло беспокойство.

Стивен Наварн посмотрел на Ллаурона, который спокойно сидел на своем месте. Хотя изначально базилики были посвящены пяти стихиям, на самом деле их основополагающие догмы в последнее время подверглись значительным изменениям. Теперь поклонение пяти стихиям приблизилось к верованиям филидов, которые обожествляли природу. Стивен полагал, что неожиданная ярость огня - это дело рук Главного жреца, а не Благословенного Кандерр-Ярима, но Ллаурон вел себя так, словно он не имел ни малейшего понятия, о чем шла речь.

Когда собравшиеся принялись обсуждать свои насущные проблемы, Стивен встал и подошел к окну, где по-прежнему стоял Тристан. Он терпеливо ждал, когда лорд-регент заговорит, и Тристан наконец вздохнул.

– Я жалею, что не смог быть рядом с тобой, когда умерла Лидия, Стивен, - сказал он.
– Прости меня.
– Он смотрел куда-то вдаль, словно вернулся на старые тропинки своих воспоминаний.

– Кто погиб, Тристан? Неужели... Пруденс?

Тристан молча кивнул и вышел из библиотеки. Впрочем, этого не заметил никто из присутствующих, занятых собственными проблемами.

Пытаясь справиться с потрясением, Стивен увидел смятую записку, оставленную лордом Роланда, на подоконнике. Стивен прочитал лаконичное послание, написанное словно паучьим почерком:

"Мне казалось, что вы сделали выводы из урока, который я вам преподал. Я вижу, что ошибся. Я же сказал вам, что в следующий раз цена будет значительно выше. Оба раза вы заплатили ни за что - она по-прежнему ни о чем не догадывается".

– Я знаю, ты испытываешь сильную боль, сын мой.

Тристан поднял голову. Он не слышал, как открылась дверь. Повернувшись, он успел увидеть свое отражение в зеркале, еще никогда его лицо не носило таких явных следов прожитых лет: глубокие морщины расчертили его от уголков рта до самого лба. Глаза покраснели от горя и бессонницы.

Во взгляде вошедшего, казалось, отражались боль и страдания лорда Роланда.

– Да, ваша милость, - прошептал лорд Роланда. Рука мягко опустилась ему на голову.

– Остальные не понимают, - проговорил глубокий голос, в котором не было ни намека на снисходительность.
– Они видят лишь то, что у них под носом. Так трудно быть единственным, кому дано осознать серьезность ситуации и увидеть опасность, до которой еще далеко. Говорят, что провидец часто плачет.
– Рука опустилась на плечо Тристана и сочувственно его сжала.

Лорд Роланда с тоской вздохнул и опустил голову на сжатые кулаки. Рука коснулась его спины и исчезла в широком рукаве одеяния священника.

– Наши земли разобщены, сын мой. После Великой Войны твои намерьенские предки решили отдать Роланд во власть нескольких правящих домов, потому что они боялись хаоса и смерти, навлеченных на них союзом Энвин и Гвиллиама. Это был крайне неумный поступок, поскольку привел к еще большему хаосу. Посмотри на меня.

В последних словах прозвучал намек на раздражение, даже угроза. Тристан поднял голову и увидел ледяные голубые глаза. На мгновение ему показалось, будто он заметил в них еще что-то, нечто темное, красное, но священник улыбнулся, и у Тристана на душе потеплело впервые за этот день, начавшийся с надежды и закончившийся полным поражением. Он почувствовал понимание, одобрение и уважение.

– Ты самый старший, Тристан, и являешься очевидным наследником намерьенской короны.

Тристан удивленно заморгал.

– Ваша милость...

– Нет, выслушайте меня, милорд.
– Священник слегка поклонился, произнося последнее слово, и Тристан вдруг почувствовал, как унижение, которое он пережил утром, ушло, отступило на задний план.

Что-то в том, как священник произнес это слово, открыло запечатанные двери темницы, за которыми пряталась его жажда королевской власти, о чем он убедил себя забыть в попытке поддержать дружеские отношения со своим кузеном и другими орланданскими регентами. Впервые за время, прошедшее с тех пор, как Пруденс выскользнула из его объятий и направилась навстречу страшной смерти, он испытал нечто, похожее на счастье. Он невольно улыбнулся и тут же получил в ответ теплую располагающую улыбку. Тристан кивнул священнику, чтобы тот продолжал.

– Линии наследования могут показаться тебе нечеткими, поскольку после Войны никто не хотел претендовать на трон. На самом деле, если бы это и произошло, ненамерьенское население все равно свергло бы такого претендента. Ненависть к потомкам Серендаира очень сильна, дело тут не только в Гвиллиаме.

Теперь, когда война стала неизбежной, разобщенность просто недопустима. Произошел акт агрессии, но остальные правители отказываются объединиться, чтобы поддержать тебя, даже герцоги Бет-Корбэра и Ярима, чьи земли граничат с Илорком.

Итак, что произойдет, когда насилие перекинется на другие провинции? Когда фирболги покинут Зубы и начнут подчинять себе земли Роланда? Неужели ты и остальные регенты будете сидеть и молча смотреть, как ваших подданных пожирают - в прямом смысле слова - дикие чудовища?

– Р-разумеется, нет, - заикаясь, ответил Тристан.

– Правда?
– Неожиданно мягкий голос стал ледяным.
– А как ты предлагаешь это предотвратить? Ты не смог убедить их объединиться, прежде чем началось массовое кровопролитие. А когда разразится настоящая трагедия, как ты соберешь армию, которая остановит каннибалов? К тому моменту, когда фирболги доберутся до границ твоих центральных земель, будет уже слишком поздно что-либо предпринимать. Они захватят весь Бет-Корбэр, Ярим и, возможно, Сорболд. Они сожрут тебя заживо или отгонят к морю.

Чернильница и несколько книг полетели на пол, такой яростной была реакция лорда Роланда.

– Нет!

Голос священника снова зазвучал ласково, когда черные чернила, словно запекшаяся кровь, образовали лужицу на светлом полу.

– А у тебя есть характер. Видишь, я не ошибся. Кажется, ты именно тот, кто нужен.

Несмотря на мягкое выражение глаз своего собеседника, Тристана вдруг зазнобило.

– Для чего?

Священник подвинул свой стул и сел напротив Тристана.