Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Пророчество. Солнечный монах
Шрифт:

Потом его всё-таки оторвали от зеркала, и они всей семьёй отправились в парк: он, мама, папа и младшая сестрёнка, которой тогда было всего пять лет. И провели там лучший день в его жизни. Ели мороженое и рассыпчатое печенье, катались на каруселях и качелях и даже проплыли на лодке через пещеру ужасов, оказавшуюся вовсе не страшной. По крайней мере, Эль совсем не боялся. Ну, разве что чуть-чуть. Немножко.

Эль почувствовал, как увлажнились глаза. Знать бы тогда, насколько жизнь страшнее любого, даже самого ужасного, аттракциона. Если бы он только мог предположить, что видит маму с папой в последний раз…

Набегавшись

и проголодавшись, они решили пообедать, и отец с мамой и сестрёнкой пошли к столикам, стоящим прямо посреди большой площадки рядом с небольшой стойкой, где маг-кондитер на заказ быстро готовил любое из десяти заявленных в меню блюд. А Эль отстал от них. Засмотрелся на больших разноцветных бабочек, порхающих возле клумбы с цветами. Это его и спасло.

Насмотревшись на бабочек, Эль повернулся, сделал шаг к столику и вдруг увидел на другой стороне площадки человека, со злым прищуром смотрящего на отца, сидящего к нему спиной. Человек поднял руки, и Эль понял, что сейчас произойдёт. И закричал – дико, страшно.

Время словно остановилось. Эль видел, как медленно-медленно встаёт, оглядываясь, отец, как мама прижимает ладонь ко рту, как взмахивает руками человек в тёмном, как зимняя ночь, плаще.

А потом раздался взрыв, от которого разнесло не только столик, где сидели родители, но и всю площадку. Погибли все, кто сидел в едальне, включая мага-кондитера.

Взрывной волной Эля подкинуло в воздух, отбросило в сторону, протащило спиной по острым цветным галькам, которыми были выложены дорожки через клумбу, разорвав одежду, исцарапав в кровь спину, оглушив так, что он до прихода мага-лекаря ничего не слышал. Но он остался жив. А о том, что родители погибли, ему сказали прибежавшие на взрыв полицейские, друзья отца, которые не подпустили мальчишку к площадке. Увидев, что осталось от их коллеги, сразу увели его подальше и на опознание не позвали…

Его отец был полицейским. И, как узнал Эль от тех же друзей отца, ловил в то время сильного мага, угрожавшего безопасности города. Но маг его опередил… (1)

Несколько дней Эль провёл под наблюдением полицейского лекаря, а когда поправился, его забрала к себе дальняя родственница, женщина не плохая, но суровая и требовательная, жившая в деревне в нескольких верстах от города. Мечтательному мальчишке, раньше проводившему свободное время за рисованием или чтением, оказалось трудно принять сухой, жёсткий стиль общения тётки, всегда приказывавшей, а не просящей, командующей, а не объясняющей. Баловень родителей, который с отцом фехтовал, скакал на коне и с восторгом обучался магии, а с мамой рисовал, читал и сочинял стихи, вдруг оказался среди людей, которые за всю жизнь прочитали только книгу рецептов «Сто блюд из простых продуктов», а старую хромую кобылу запрягали в телегу, на которой возили навоз. И никто больше не целовал его на ночь, не желал спокойного сна, не совал тайком конфету под подушку, чтобы пробуждение сыночка было сладким и приятным, не учил магическим приёмам…

Сейчас, через столько лет, Эль не винил тётю с дядей. Понял, что они и сами жили нелегко, вертелись целый день в делах и заботах, пытаясь прокормить ораву малолетних детей. Не до книг и не до фехтования им было. И надо их поблагодарить за то, что, будучи и так стеснёнными в средствах, не выбросили мальчишку на улицу, приняли его в свою семью. И обращались с ним так же, как со своими многочисленными отпрысками, ничуть его не выделяя.

Но тогда контраст с его прежней жизнью оказался для него страшным и губительным.

Он замкнулся в себе. Мог подолгу сидеть, не реагируя ни на зов, ни на приставания младших ребятишек. Надолго уходил из

дома, бродил по окрестностям. Часто приходил в город, до которого было часа два ходьбы быстрым шагом, сидел на скамейке в парке у злосчастной клумбы, спасшей его от гибели, но погрузившей в пучину такого отчаяния, что порой он думал, что было бы лучше, если бы он погиб вместе с родителями.

А однажды, уйдя из дома, пошёл по дороге, погрузившись в свои мысли, даже не задумываясь, куда и зачем идёт. Очнулся уже вечером, когда неожиданно хлынул сильный дождь, мгновенно вымочивший его до нитки. Увидел, что стоит посреди поляны в довольно густом лесу и даже не помнит, с какой стороны он пришёл и куда надо идти, чтобы вернуться назад. И решил, что так даже лучше. Переночевал под густой елью, спрятавшись от дождя под её раскидистыми ветвями, а потом пошёл, куда глаза глядят, и к вечеру вышел к небольшому посёлку, где за тарелку супа помог хозяину скидать на сеновал сено. Так началась его бродячая жизнь, продолжавшаяся два года.

Было всякое: и селянам в уборке урожая помогал, и курьером работал. А когда работы не было, и красть приходилось, и попрошайничать. И неизвестно, что бы с ним стало, может, и до разбоя бы докатился, но наткнулся на него как-то раз монах из Обители Солнца. И рассказал такую романтическую сказку о служении Великому Светилу, дарящему тепло и свет всему миру, утешающему бедных и сирых, что подумалось парню: вот оно – то, что он искал. Простая, но сытая и безопасная жизнь среди прекрасных гор, благородное служение, умные люди рядом. Что ещё надо?

И пошёл за монахом.

Потом, правда, оказалось, что всё не так уж безоблачно и романтично, как ему сказали. И трудностей было много. И сбежать хотелось не раз, очень хотелось. Но Солнцеликий удержал его от необдуманного шага. Вызвал как-то парнишку к себе, поговорил по-доброму, по-отцовски, и понял Эль, что от себя не убежишь, что надо принимать жизнь такой, какая она есть. И что трудное, но благородное служение лучше, чем бесцельное шатание по стране в поисках лучшей жизни. Нет её, лучшей жизни. Есть «здесь и сейчас», и каким оно будет, зависит только от самого человека.

Здорово тогда помог ему этот доверительный разговор. Отказался Эль от мысли о побеге, стал вникать в дела Обители, с жаром начал молиться и изучать Слово, и вскоре почувствовал, как отходит чёрная, всё это время заполнявшая его, тоска. Понял, что его место – здесь. И со всем пылом молодой души отдался служению.

И всё было бы просто отлично, если бы не Энасс…

Эль вздохнул и повернулся на спину. Скосил глаза на спящего неподалёку вэссера.

Почему они так невзлюбили друг друга? Что послужило отправной точкой их взаимной неприязни?

Наверное, то, что Энасс всегда любил командовать, а Эль очень не любил подчиняться? Отец на работе слыл суровым полицейским, но дома был ласковым и нежным мужем, заботливым и любящим отцом. Никогда не приказывал, всегда объяснял, почему надо поступать так, а не иначе. Приучал сына видеть несправедливость и бороться с ней. Говорил, что мужчина должен быть защитником слабых, а не их повелителем.

А Энасс наслаждался своей властью. Командовал теми, кто слабее, заставлял их выполнять глупые, никому не нужные задания, задавал сложные, почти невыполнимые, аскезы. Когда появился Эль, Энасс и ему попытался приказывать, но Эль, присмотревшись к происходящему, несколько раз дал ему отпор, причём такой, что потом обоим приходилось лечиться в лазарете Обители.

Поначалу Энасс психовал и требовал послушания, но потом почему-то перестал к нему придираться, и они много лет выдерживали вооружённый нейтралитет: кажется, так называется противостояние, когда каждый готов в любой момент дать сдачи, но первым на конфликт не лезет?

Поделиться с друзьями: