Пророчество

Секретарь посольства продолжал взирать на меня все с той же скептической усмешкой. Понятное дело, если чересчур настаивать на моей версии, его сомнения лишь усугубятся. Лично мне плевать, что там Курсель думает про себя, однако нельзя допустить, чтобы он вливал свои подозрения в уши Кастельно, тем паче сейчас, когда Уолсингему столь важно, чтобы я сохранил за собой место в Солсбери-корте.

— Не показалось ли вам, будто нынче вечером что-то произошло? — Этот вопрос Курсель адресует не только мне, но и всей компании. — Столько стражи. Советники королевы мельтешат взад-вперед. Граф Лестер все время шептался с ними. Странно все это выглядело: как будто что-то случилось, но перед гостями делают вид, словно все в порядке.

Кастельно всполошился:

— Нет, я ничего такого не заметил.

— И я тоже, — поспешил подтвердить я.

— Вас же там не было, — впился в меня взглядом Курсель.

— Жаль, что вы пропустили концерт, — задумчиво добавил Кастельно. Похоже, и он не слишком поверил моей истории. — Равного я давно уже не слыхал. Что ж вас так задержали — много вопросов?

— Видимо, королеву не на шутку заинтересовало мое искусство памяти, но, к сожалению, до ее советников дошли и неблагожелательные отзывы насчет моих методов.

— Считают их черной магией? — приподнял бровь Курсель. — Кто ж в Европе не знаком с этими слухами.

— Да, в этом роде. — Я попытался смутить его широчайшей улыбкой, но вряд ли он разглядел мои зубы в темноте. — Главное же — им требовалось убедиться, что я не представляю опасности ни для особы королевы, ни для репутации ее двора.

— Замечательный шанс, — задумчиво отозвался Кастельно. — Похоже, англичанам вы нравитесь. Должно быть, из-за вашей славы еретика, восставшего против Рима.

Взгляд его сместился, углубился в себя, и я попытался угадать, терзают ли Кастельно сомнения насчет моего рассказа или же он прикидывает, как ему использовать осенившую меня королевскую милость в собственных целях.

— Вероятно, милорд. — Я начал опасаться, не запутался ли я в собственной паутине вранья.

— Что ж, придется королеве подождать своей очереди, — намекнула Мари, подаваясь вперед и чарующе улыбаясь мне. — Ведь я просила вашего наставничества раньше ее, так что я — первая. — Положила руку мне на локоть и добавила: — Завтра утром и начнем, когда Катрин будет заниматься с гувернанткой. И никаких отговорок, Бруно! — Обернувшись к мужу, но так и не отнимая от моего локтя затянутой в зеленый шелк руки, она с горящими глазами добавила: — То-то при этом надутом английском дворе суета поднимется: супруга французского посла берет уроки у того же учителя, что и королева!

— Мне казалось, английская королева не очень-то тебе нравится, — кротко заметил Кастельно.

— А мне казалось, вам не так уж нравится Бруно! — не столь кротко заметил Курсель.

Взгляд его я отразил равнодушным взглядом, но слова его принял к сведению. Мари де Кастельно я совершенно не знал, не понимал, чего она хочет от меня, с какой стати заинтересовалась моей системой. Известно одно: она фанатично предана католическому заговору Марии Стюарт и герцога Гиза. Достаточная причина, чтобы держаться настороже. У меня еще оставалась надежда, что посол запретит уроки хотя бы из соображений приличия. Но Кастельно, поразмыслив, улыбнулся нам обоим, словно благосклонный патриарх:

— Если тебе это интересно, дорогая, Бруно конечно же не откажет в любезности. Видит небо, всем нам не повредило бы укрепить память.

Тем дело и решилось. Мари еще разок сжала мне руку и откинулась, удовлетворенная, на подушки. На губах ее в свете покачивавшегося над головой фонаря мерцала блаженная улыбка. Весла продолжали свой ритмичный труд, рассекая черную воду. Из-под завесы шелковых волос Курсель лисьим взглядом следил за мной, подкарауливал первое же неверное движение. А я… я смотрел, как вода серебряной стружкой сыплется с весел, и вспоминал вновь и вновь застывшее лицо Эбигейл Морли, в чьей смерти, по крайней мере отчасти, был виноват и я.

Глава 9 Солсбери-корт, Лондон, 1 октября, лето Господне 1583

Словно дождавшись знака, октябрь с первого же дня задул пронизывающими восточными ветрами. Васильковое небо над столицей подернулось сизыми, гневными тучами; мертвые листья скреблись в окно, осыпали дорожки. В маленькой гостиной, где Мари назначила мне встречу для проведения первого урока, растопили камин. Отказаться я не мог, хотя и не терпелось отправиться в Мортлейк на поиски Неда Келли.

Ночью я спал плохо: изувеченное тело Эбигейл плавало в воде, плавало в моих снах и в моих мыслях наяву, совесть терзало сознание, что я мог ее уберечь, да не сделал всего, что было в моих силах. Пойди я сразу к Уолсингему, вместо того чтобы доказывать свою сыщицкую доблесть, кто знает, может, девушка осталась бы жива. Задаваться подобными вопросами бессмысленно, однако изгнать их не удавалось, и до утра они точили мой мозг, острые, настойчивые, будто бесы, что протыкают вилами грешников и отправляют их в адский огонь.

Мари ждала меня у окна, волосы были уложены в высокий узел, она, без сомнения, знала, что ее фигуре льстит этот серый предутренний свет. Едва я прикрыл за собой дверь, как она с горящими глазами подскочила ко мне, ухватила за рукав:

— Вы слышали, Бруно? Вчера вечером во дворце убили еще одну девушку! — Она чуть ли не смаковала новость.

— Это ужасно! Кто вам сказал? — Весь мой шпионский опыт понадобился, дабы придать лицу соответствующее выражение испуга и потрясения.

— Кто-то из слуг, — пожала она плечами. — Слуги поутру отправились на рынок, а город, я так понимаю, гудит слухами. Еще одна фрейлина королевы, и убита точно так же, как первая, — на груди у нее вырезали астрологические знаки.

Ласково, но твердо я отвел ее руку от своего локтя и устроился подле камина, протянув ладони к танцующему пламени. Не могу себе представить, чтобы Мари поднялась спозаранку посплетничать со служанками, но кто ее знает. Если она не солгала, значит, известие об очередном убийстве распространилось с невероятной скоростью вопреки всем усилиям Уолсингема и Бёрли загасить слухи. Но это — если.

— Но ведь убийцу схватили несколько дней тому назад?

— Конечно! — Мари то жмурилась, то широко раскрывала глаза от восторга. — Значит, взяли не того человека или же их несколько. Подумать только, ее убили, как раз когда мы, ни о чем не подозревая, наслаждались музыкой! Кошмар! — Она театрально передернула плечиками. — Между прочим, я припоминаю, там началась какая-то суета: советники королевы входили, уходили, я тогда еще подумала, зачем же они портят концерт? Потом вошел граф Лестер, с виду очень взволнованный, и сел рядом с королевой. Это они, значит, обнаружили тело? Наверное, как раз в тот момент, когда вас расспрашивали насчет вашей методы запоминания? И вы ничего не слышали?