Пророчица

Это должно рассеять твои опасения.

— Конечно, сэр, — ответил охранник. — Позвольте лишь я доложу Помазанному и объясню, почему вы задержитесь.

— Конечно.

Охранник отошел на несколько шагов в сторону, связался с Помазанным по своему переговорному устройству, что-то прошептал, несколько секунд выслушивал ответ, после чего повернулся к Ломаксу.

— Все в порядке, сэр, — объявил он. — У главного входа нас ждет автомобиль. Помазанный надеется, что вы вернетесь к ленчу, чтобы присоединиться к нему.

— Спасибо, — ответил Ломакс и направился к выходу.

Скоро он уже мчался по твердой, иссушенной солнцем пустыне, раздумывая над тем, что за раса могла жить в таком месте. Космопорт стал виден сразу же, как только они обогнули огромную дюну, защищавшую крепость, но свет и искажение перспективы сыграли с ним шутку, он сильно ошибся в оценке расстояния. Машине, чтобы достигнуть его корабля, потребовалось времени на пять минут больше, чем он рассчитывал.

— Я подожду вас здесь, сэр, — сказал водитель.

— В этом нет необходимости, — ответил Ломакс. — Мне потребуется некоторое время.

— Чтобы взять пачку с пилюлями, сэр?

— Я хочу перезарядить мой лазерный пистолет.

— У нас достаточно зарядов в форте, сэр.

— Я предпочитаю собственные, — ответил Ломакс.

Водитель пожал плечами.

— Как скажете, сэр.

— Это займет полчаса или около того, и я не хочу, чтобы ты или машина перегрелись. Почему бы тебе не отправиться к таможенникам и не выпить стаканчик чего-нибудь прохладительного? Поглядывай время от времени на корабль и, когда увидишь, что я выбираюсь из люка, подъедешь и заберешь меня.

— Как скажете, сэр, — повторил водитель, уже чувствуя себя не очень комфортно из-за горячего воздуха, проникающего в кабину через открытую Ломаксом дверь. Он направил машину к будке, а Ломакс открыл люк корабля, забрался внутрь и запер его за собой.

Внутри корабля стояла мучительная духота. Он сразу же включил систему кондиционирования, и довольно быстро температура упала до нормального уровня. Ломакс поставил обойму пистолета заряжаться, чтобы его случайно не поймали за его зарядкой вечером в крепости, уселся в кресло пилота и включил радиостанцию, постаравшись при этом насколько можно замаскировать ее сигнал, после чего, воспользовавшись шифрокодом, полученным от Айсберга, попробовал связаться с ним через субпространство.

Через несколько секунд он услышал голос, прерываемый потрескиванием.

— Айсберг на связи.

— Говорит Ломакс.

— Что-нибудь случилось?

— Малыш мертв, Помазанный обожает меня, и я собираюсь проткнуть вам руку при следующей встрече.

Айсберг захихикал.

— Я должен был сделать это для правдоподобия. Надеюсь, что не нанес тебе каких-нибудь неизлечимых повреждений.

— Мне удалось выжить, — ответил Ломакс. — По крайней мере рану нанесла рука друга. Но рука Помазанного вполне способна положить конец моей жизни, если я буду давать слишком много неправильных ответов.

— У тебя там есть проблемы?

— Пока нет, но в любой момент могут возникнуть. Я здесь вынужден действовать вслепую. Я не знаю о ваших планах и знаю достаточно о Пророчице, чтобы он подумал, будто мне известно гораздо больше.

— Понятно, — ответил Айсберг. Связь на короткое время прервалась. — Ладно. Полагаю, нам пора отправляться в путь.

— Отправляться куда?

— Ну это образное выражение, — ответил Айсберг. — В путь отправлюсь я. Ты останешься там, где находишься.

— Что вы хотите, чтобы я делал?

— Чтобы ты как-то убедил Помазанного атаковать планету Моцарт, причем атаковать всеми силами, которые у него имеются.

— Моцарт? — переспросил Ломакс, нахмурившись. — Никогда о такой не слышал.

— Это третья планета в системе Симфония. Альфа Монтана III на твоих картах.

— И что особенного в этой планете?

— Там находится Пенелопа Бейли.

— На самом деле или мы хотим, чтобы он так считал?

— Она действительно там.

— И вы хотите, чтобы он атаковал всеми имеющимися у него в наличии силами?

— Правильно.

— Включая ядерное и химическое оружие?

— Все, что есть. Даже антиматерию, если таковая у него найдется.

— Сомневаюсь, — ответил Ломакс. — Но и в этом случае от Моцарта мало что останется после его нападения.

— Не тешь себя такими надеждами. Он не сумеет и волоса уронить с ее головы.

Ломакс вновь нахмурился.

— Тогда зачем все это?

— Мне необходимо попасть на планету.

— Вы собираетесь воспользоваться армией в двести миллионов человек в качестве отвлекающей силы? — недоверчиво воскликнул Ломакс.

— В некотором смысле, да. Они должны отвлечь ее внимание настолько, чтобы я смог приземлиться.

— Минуточку. Если она такова, как вы описывали, то она узнает, что вы собираетесь приземлиться. Я имею в виду, что она способна видеть будущее, которое наступит после сражения, не так ли?

— Конечно, способна. Но она будет настолько озабочена непосредственной угрозой, что решит заняться мной потом.

— И что произойдет, когда она начнет разбираться с вами?

— Это уже мое дело, — ответил Айсберг. — Тебе надо лишь проследить за тем, чтобы Помазанный атаковал. Ты убил Малыша, и он считает, что ты убил меня. Придумай для него подходящий предлог для атаки, он должен доверять тебе в достаточной степени, чтобы сделать так, как ты скажешь.

— Вряд ли его можно назвать доверчивой душой, — с сомнением заметил Ломакс.

— Тогда придумай такую причину, чтобы он был вынужден поверить тебе, и постарайся сделать это половчее.

— Сделаю все, что в моих силах.

— До сих пор ты делал все как надо, — сказал Айсберг. Он опять помолчал. — Да, мне необходимо знать еще одну вещь.

— Что такое?

— Его военные корабли имеют какие-нибудь специальные знаки отличия? Я не хочу, чтобы они превратили меня в пыль еще до того, как я достигну планеты.

— Насколько мне известно, нет, — ответил Ломакс. Он немного подумал. — Нет, уверен, что нет. Когда Республика думает, что вы собираетесь на нее напасть, вы не станете объявлять о своем присутствии, малюя на всех своих кораблях отличительные знаки.

— Лучше бы ты оказался прав, — заметил Айсберг.

— Если мне удастся что-нибудь узнать на этот счет, то я постараюсь сообщить вам, — пообещал ему Ломакс. — Ваша корабельная радиостанция настроена на тот же шифрокод?

— Да.

— Хорошо. Я дам вам знать, если выяснится, что я ошибался относительно знаков различия.