Прорвемся, опера! Книга 3

— До Ганса дойдём, — перебил я. — Занимался ты квартирами долго, обидно, наверное, было, что у всех есть деньги, а у тебя нет. Ты с ними совсем рядом всё время, а дотянуться не можешь. Вот и решил исправить. Сначала набрал тех, кто через тебя проходил на работе: Кадет, его брат и Прохоров, а потом нашёл других бандитов, которые порешительнее были. Но от старых людей не избавился, ещё не было такой привычки, всех зачищать. Это потом у тебя руки грязные стали. Не моешь ты их, дядя Витя.

Он машинально посмотрел на свои ладони.

— Давно за тобой это заметили, — я сел на краешек своего стола. — Вот тогда даже Федя Останин ругался, в чебуречной, что телефон измазан, звонить невозможно, — я показал на сидящего с нами опера, который удивился, когда я на него показал, но, вспомнив, кивнул. — А там ты как раз был, дядя Витя, ел чебуреки, звонил, значит, куда-то. Никак, приказал Гансу, чтобы он Сёму порешил прямо на квартире… А мы же как раз с отцом и тобой ехали задерживать Сёму. Тот бы сразу тебя сдал. А так ты поехал с нами, ещё и убедился, что всё сделано. Потому что Сёма-то тебя в лицо знал, как Ганс и Кадет. Остальные — не знали.

Стало тихо, все переглядывались, не зная, что и делать. Только Сан Санычу пофиг, он сел рядом с Толиком и грустно положил голову на стол, глядя на тарелку с закусками.

— Потом ты и самого Ганса порешил, чтобы помалкивал, — продолжил я. — Но ты человек умный, понял, что на тебя выйдем так или иначе, и решил, что надо кого-то подставить. Вот и пустил нас по ложному следу, подключил бывшего следака Рудакова, начал подставлять его по полной.

— На хате у него даже мокруху организовал, — добавил отец. — А сам-то при этом… — он цокнул языком.

— Он вам за деньги отказные стряпал по потеряшкам из этих квартир, — говорил я, — и ты решил, что мы точно это выясним. Рудаков на пенсию по выслуге свалил, но дела свои продолжать точно хотел, только уже посредником, а не напрямую. Вот для чего ты и вызывал его к Гансу, вроде бы, чтобы обсудить это, а на деле — чтобы он там мелькнул, и мы его искать начали. А Ганса, похоже, прирезал Кадет, ты его снова позвал, больше некого было под это дело подводить. А Кадет так ловко кинжалом орудовать не умел, вот и тыкал Ганса, как придётся.

Я поднялся, встал и подошёл к своему столу, где оставил улику совсем недавно. В нижнем ящике у меня был небольшой тайничок, оттуда я достал свёрток из старой тряпки, из которого и вытащил самодельный кинжал. Хотел даже воткнуть его в стол или в бумаги, но к чему такие театральные жесты? Просто положил его перед собой, все и так на него уставились.

— Пальчики его, — сказал я. — Кирилл их снял, но я попросил его об этом молчать. А то бы ты опять кого-нибудь отправил уничтожить улики. Как тогда, когда кто-то залил образцы протекторов раствором, помните? С шин джипа Рудакова. Правда, это было сделано для того, чтобы подставить самого Рудакова. Как и гараж поджечь, грубо и топорно, но выглядело, будто сам бывший важняк следы зачищал. А не ты, дядя Витя, поджигать-то ходил? В маскировке-то ты спец, а Василий Иваныч тебя только со спины видел.

Пальчиков на рукоятке кинжала на самом деле не было, но откуда дяде Вите это знать. Ну и говорить о том, что это следак Румянцев залил справку, я тоже не стал, следак пока у меня на крючке. Но пока улики сходились, и, несмотря на яростные протесты Виктора, на него уже смотрели, как на чужого. Без злости, без презрения, просто равнодушно и холодно. Разом все потеряли к нему уважение.

— Ты и про Кузьмина знал, что он в аварию влетел, и что там жена Артура пострадала, тоже в курсе был, — продолжил я, переведя дыхание. — Вот и его подтянул. А по нему видно, что он жил хорошо и богатую жизнь любил, терять всё это не хотел. Прознай про это Артур, про ту аварию, хрен бы Кузьмину, а не лёгкая жизнь, тот закопал бы его живым. Да и РУОП тогда на банк вышел, «Феникс», где Кузьмин работал, так что и его ты заставил твои приказы выполнять. Наверняка шантажом. Я помню, как он тогда паниковал. На всё был готов, лишь бы выпутаться живым. Даже Верхушина грохнул и посторонних чуть не убил. Такой он был человек, как я про него узнал уже потом.

— Угу, — батя кивнул. — Такой и был.

Тишина звенела, никто не мог вставить и слова.

— Олег Верхушин следак был дотошный, вышел бы на тебя и так, поэтому ты решил, дядя Витя, от всех нас избавиться разом. Чужими руками. Кузьмин бы убил меня и успел убить Верхушина. А батю ты заказал бригаде кавказцев, и даже встречу организовал, чтобы Кузьмин предложил моему отцу встретиться в том кафе. Он изначально там сам должен был быть и выстрелить, но ты потом хитрее план придумал. Но в курс никого не ставил, всех запутал.

— Чё ты гонишь? — возмутился дядя Витя. — Какие кавказцы? Ты чё, забыл, что я там с вами был? Я же к тебе подходил!

— Ага, в бомжа даже переоделся. Тебе алиби было нужно. Сам же ты был на квартиру у Рудакова днём, телефон трогал, после тебя там его ещё больше размазали, весь этот кетчуп. А вечером делал себе алиби, ведь это же ты скинул ФСБшникам инфу, что батю хотят мочить. Сам же их нанял, сам же поучаствовал в их задержании, сам себе алиби сделал. А главное — думал, что всю бригаду там как раз и замочат. Очень удобно.

Сидевший в стороне Николай, молча наблюдавший за разговором, кивнул, когда заметил, как все на него смотрят.

— Оперативная информация такая пришла, да, — хрипло сказал он. — От Виктора, как я тебе и сказал сегодня. Вот ты для чего это спрашивал…

— А потом Кузьмин грохнул бы меня, — я поднялся, а то устал сидеть, — и все шишки посыпались бы на него и Рудакова. А когда вышло, что мокрушников взяли живыми, ты первым рванул на задержание их координатора, потому что он тебя в лицо знал. Поэтому и кинулся вперёд всех, чтобы завалить его сразу. Пулю даже поймал, хотя явно тебя или вообще не задели, или это царапинка. А в больнице ничего и не сказали, потому что у тебя там подвязки были, никто вопросов не задавал. Да и никто же не спрашивал, откуда там так много стариков берётся, которые потом продают квартиры и исчезают.

— Вот ты гонишь, — устало повторил дядя Витя, потирая взмокший лоб.

— Рудакова тоже запугал, — это уже сказал отец, — что и его грохнут. Сам же спрятал его на даче своей тёщи от первой жены, сам же тормоза подрезал ему, ты в этом понимаешь. И в бомжа переоделся, контролировал сам всё на месте, в маскировке-то ты и правда спец. А бомжи-то тебя потеряли, думали, ты с бутылками их кинул, украл всё, чтобы самому всю стеклотару сдать. Непорядочно поступаешь с людьми, Витёк. И не в первый раз.

— А как заканчивал свои дела, — подхватил я, — возвращался в больницу. К тебе туда Кадет ездили с Прохоровым, участковым вашим липовым. Он ещё ныл, что так часто они ездят туда. И брат Кадета там не лежал, я узнавал. Так что это к тебе Кадет приезжал, инструкции получать. Тебе он был нужен, чтобы все вопросы закрыть. А он хотел вознаграждения, только ты ему его не давал.

— Хитрый ты, Витёк, — тихо сказал отец. — Большие планы строил.

— И на Севера ты меня специально вывел, сам, — напирал я, подходя ближе к его столу, — знал, что я его найду, а он меня на Кузьмина и Рудакова выведет, и чтобы это выглядело так, будто я сам всё распутал. А ты контролировал, проверял, чтобы потом раз — и избавиться от нас с отцом! До того, как мы бы заметили несостыковки. А может, ты даже хотел, чтобы Север меня грохнул, не просто же так он оказался в той сауне, да? РУОП-то же в курсе операции был, и ты мог спланировать, чтобы меня или Север грохнул, или чечен. А я выжил, вывернулся,и вышел на Кадета с остальными.