Проржавленные дни: Собрание стихотворений

ТЕАТР

То златокудрой Травиатой, То с кастаньетами Кармен – Актеры грустного театра, Мы все во власти перемен. Под палочкою дирижера Оркестр – незримая судьба, – И пропоет над нами скоро Суда Господнего труба. 21 февраля 1952

БРЕД

В крови поет лихорадка, И с крыши спускается бред. Он – липкий, душистый, сладкий, И вырваться – мочи нет. И вязнет горячее тело, – Мне страшно – проснуться нельзя, Над городом, в храме белом Какие-то люди скользят. Войти я туда не смею, И путь в темноте не знаком, Деревья – как черные змеи, И где-то за лесом дом. Пустые летят трамваи, На миг осветивши путь. Но дома я не узнаю, Где я должна отдохнуть. Где я должна пред разлукой Взглянуть в родные глаза – Костлявые злые руки Уводят меня навсегда. 13 марта 1952

БЕТХОВЕН.I

Беззвучный мир остался за порогом. Едва очерчена над крышами луна. На львиный лик разгневанного бога Нисходит комнатная тишина. Он одинокий, и больной, и гордый, – Садится. Слушает, закрыв глаза, И вот уже трагических аккордов Высокомерная растет гроза. Миры ноют и движутся планеты, И Млечный Путь космический орган, Летучих скрипок легкие кометы Прорезывают звездный океан. Величествен покой раскрывшегося духа. Земля обиды, горечи утрат… Не человеческим, не скудным слухом Он слышит музыку. И входит в звонкий сад. 23 марта 1952

БЕТХОВЕН.II

Ты душу дал земле. И небо и земля, Безмолвные и грубые доселе, Заговорили вещим языком: Мертворожденные глухие камни, Сверкающие снежные вершины, Что белым пламенем горят, не угасая; И океанов грозное движенье, Качающее облака седые; И звезды, утонувшие в пучине Холодных и стремительных валов, — Всё обрело великое звучанье. Немую человеческую душу Ты приобщил к дыханию Вселенной, В едином ритме Вечность заключив. 1 декабря 1952

БУКИНИСТИЧЕСКАЯ КНИГА

Острый запах старых книг, Шорох блекнущих листов, И изысканный язык Стихов. Старомодные виньетки: Розы, сердце и перо – И Амур стрелою меткой В грудь поникшего Пьеро. От растрепанных страниц Пахнет пыльной резедой. На обложке – стая птиц Проплывает над водой. Под любовным мадригалом Тонкий почерк написал: «Губы ласковы и алы, Сердце – ледяной кристалл». Вижу белый строй колонн, Старых лип густую тень И закрывшую балкон Темно-синюю сирень. И дрожит французский томик В легкой девичьей руке – И не двинутся в истоме Тени листьев на песке 6 апреля 1952

«На грусть имею право…»

На грусть имею право, Н боль и на беду, На свет печальной славы, Что за собой веду. Но ни за что на свете Не соглашусь отдать Безумного поэта Святую благодать, Вот этот озаренный Открывшийся покой, Навеки покоренный Крылатою стрелой. Влюбленными глазами Душа моя жива, И собирает память Певучие слова. 5 июня 1952

«Это хорошо, когда суета…»

Это хорошо, когда суета Молодая, веселая и живая, Это хорошо, когда я занята И усталая засыпаю, Сокровенное зреет на дне, В глубину уходя корнями, – И взрывается вдруг в тишине, Как певучее яркое пламя. 5 июня 1952

СОН

Ты в тишине мне говорила, Я помню голос, не слова, – Туманен облик Твой, Мария, В ночи очерченный едва, Но синих глаз святую нежность И скорбь сухих от горя губ, Их красоту и безнадежность Забыть, проснувшись, не могу. 7 июня 1957

ЖАСМИНЫ

Пройдут века. И это горе минет. Какой-нибудь влюбленный выйдет в сад, И бледные, как облака, жасмины Окрасит пурпуром закат. И грусть Офелии, вернувшись издалека, Прошелестит жасминною листвой – И прозвучат шекспировские строки Вечерней музыкой свободной и живой. <1957?>

«ОРФЕЙ В АДУ» ГЛЮКА

1. «Вползает в гору камень дикий…»

Д. Шепеленко

Вползает в гору камень дикий, Деревья бродят по земле, Но не догонит Эвридику Орфей на звонком корабле. Поет закат и волны вторят, Эллада меркнет за кормой. Зачем божественное море Седой покинул рулевой И встала смерть за руль покорный? И слышит в шуме ветра Глюк, Как наполняет парус черный Святая музыка разлук. 21 июня 1957

2. «Черные розы твои, Эвридика…»

Черные розы твои, Эвридика, Вечер качает на тонких стеблях. Скорбью Орфея, простой и великой, Полны аккорды, не смолкнут в веках. Не расплескав, поднимаются волны, Волны несут на певучих гребнях Синюю пену стремительных молний, Розы бессмертья в бессмертных морях. 21 июня 1957

«Лишь мечтать, мечтать не возбраняется…»

Р.

Лишь мечтать, мечтать не возбраняется. И в ночной бессмертной тишине Образ твой бесплотный проявляется Легким контуром на полотне. И спокойно складки покрывала, Как у статуй, падают к ногам. И рука прозрачная прижала Чашу драгоценную к губам. В этой чаше скорби и познанья Желтое священное вино. Лотосов индусских очертанья Дышат мудростью и тишиной. 14 сентября 1952

«Оскудело сердце. Опустели…»

Д. И. Шепеленко

Оскудело сердце. Опустели Переполненные музыкой недели. Над душой, исчерпанной до дна, Наступила ледяная тишина. Листья золотые надо мной Разговаривают с тусклою луной. И стоят засохшие цветы, Как надгробные забытые кресты. — Эту грусть вовеки не избыть, Эту грусть вовек не разлюбить. 16 сентября 1952