Прощальный дар черно-белого бога

– Вам для водительских прав? Или на получение оружия? – вежливо осведомилась она. – Или… – Пауза и вопрос в глазах-ледышках.

– Или, – ответил Никита и непроизвольно дёрнул головой.

– Первичная консультация бесплатна. – Девушка посмотрела в монитор и защёлкала по клавиатуре. – Сейчас я посмотрю, кто на данный момент свободен…

Клац-клац. Пауза. Клац-клац. Пауза. Клац.

Никита осмотрел идеально чистый холл. Диван и два кресла из чёрной кожи, столик с тонированной стеклянной столешницей, пальмы в кадке, бесплатный кофе в автомате… Гильдия «Юнгианцы» позиционировала себя как лучшая в округе. Как сказал Вася, статистика – более чем пятнадцать тысяч человек, которые вылечились с их помощью, – говорила сама за себя.

Клац-клац. Пауза. Клац-клац.

Замеров устало вздохнул.

– Ты там пасьянс что ли раскладываешь? – неожиданно зло спросил он.

Глаза-ледышки вскинулись на него и вспыхнули непередаваемым гневом.

– Простите, – спохватился Никита и потёр висок, где начала нарастать острая боль. Словно извиняясь, он пробормотал: – В последнее время чувствую себя не очень…

В глазах администратора Анны не отразилось ни понимания, ни сочувствия. Её гнев сменился на плохо скрываемое презрение.

Клац-клац.

– Сейчас к вам спустится наш специалист-консультант Кристина Анатольевна. Ожидайте.

Замеров кивнул, прошёл к дивану и сел, стараясь не расслабляться и не откидываться на спинку. Он знал: сейчас достаточно пары секунд, чтобы заснуть.

Шум с улицы – несмотря на то, что за стеклянной дверью была оживлённая проезжая часть, – полностью глушила великолепная звукоизоляция. В холле стояла абсолютная тишина, если не считать редких, еле слышных щелчков мыши администратора. Мёртвая. Жуткая. Репродукции модных художников на стенах – в основном клякс, полос и разноцветных треугольников, – смотрели на Никиту с немым укором: ничего ты не понимаешь!

Наручные часы показали, что прошло пять минут. Но в тишине вестибюля они показались Замерову вечностью. Он проглотил две таблетки аскофена, прошёлся туда-сюда по чёрно-белому мозаичному кафельному полу и снова сел.

– Здравствуйте, – сказал безэмоциональный голос.

К дивану, цокая каблуками, подошла почти точная копия администратора Анны. Та же идеальная причёска – волосок к волоску, – спадающая чуть ниже плеч. Тот же строгий брючный костюм. И те же глаза-ледышки.

– Меня зовут Кристина, и я помогу вам сориентироваться…

– Никита, – представился Замеров, незаметно щипнув себя за ногу.

Он заподозрил, что провалился в сон, и хотел убедиться, что это не так. Сотрудницы клиники слишком походили друг на друга. Близнецы? Вероятно… А может, это дресс-код делает их безликими. Одинаковыми, лишёнными индивидуальности. Боль в ноге подсказала, что происходящее реально. Хотя Никита уже давно не был уверен в своих методах проверки на сто процентов.

Девушка села в кресло справа, положила планшет на сдвинутые колени и растянула губы точно так же, как недавно сделала её коллега Анна.

– Итак, Никита, вы хотите воспользоваться услугами нашей клиники, – начала Кристина. – Полагаю, что вы уже знаете о нашей работе и результатах. По нашим правилам теперь вы должны заполнить анкету. Но если есть предварительные вопросы, то можете их задать.

Никита замялся, поёрзал на диване и смущённо спросил:

– А как… Как вообще всё происходит? Я даже не представляю…

– Как происходит что? Лечение? Как ставится диагноз? – глаза Кристины смотрели на него не моргая.

– Чтобы лечить, сначала нужно узнать, что, как и чем, – недовольно сказал Никита. Ему не понравился её снисходительный менторский тон. Хотя чего ещё можно было ждать от такой высокомерной стервы? – Да, я хочу узнать, как вы ставите диагноз. На основании чего? Хочу иметь представление о том, чем я болен, какие методы лечения существуют и на основания чего принимается решение использовать один метод, а не другой.

Консультант Кристина могла заморозить взглядом. Пауза в десять секунд была явно рассчитана на то, что Замеров поймёт: он пришёл в некое элитарное заведение, где не принято разъяснять такие вещи. В «Юнгианцах» все специалисты были высшей категории (именно так было указанно в документах на сайте клиники). Это надо было принять как факт и не задавать лишних, глупых вопросов.

Кристина выдержала нужную паузу, чтобы Никита почувствовал себя крайне неуютно, а потом произнесла голосом, от которого застыла бы даже тормозная жидкость:

– Диагнозы нашим пациентам ставятся исключительно по результатам бесед. Количество сеансов, длительность и интенсивность консультаций определяется индивидуально и непосредственно с врачом.

– Бесед? – переспросил Никита удивлённо. – Разговоров, что ли?

– Для информации: в своей диагностической работе психиатр располагает возможностью опираться на результаты объективных фактов по результатам исследований. Существуют методы: такие как анализ на гормоны, сон в электродах для проверки циркадных ритмов. Но мы не можем взять у вас пробы крови или мочи и по ним на сто процентов определить, больны ли вы психически. Максимум это позволит выписать таблеточки для снятия симптомов, не вылечить. В основном диагноз ставится, исходя из, как вы выразились, разговоров.

– Я думал… – сильно смутился Замеров. – Думал, что есть какие-нибудь сверхновые медицинские машины, куда кладут человека, сканируют ему мозг и выявляют заболевание…

– Крайне глупое предположение! – презрительно дёрнула губой Кристина. – Компьютерной томографией сейчас можно выявить болезнь Альцгеймера, и только. Мы не прикладываем к груди стетоскоп и не просим покашлять, Никита. У нас прогрессивные подходы к лечению и постановке диагноза.

– Мы будем просто сидеть и разговаривать? – всё ещё не веря таким простым методам, переспросил Никита. – Сидеть? И разговаривать? Или как в фильмах, я буду лежать на кушетке и говорить что-то типа «отец меня не любил», «тяжёлое детство», «трусы за дедушкой донашивал» и «горшок был с ручкой внутрь, а няня была мерзкой педобраской с волосатыми руками». И потом врач, выслушав это, определит, чем я болен, назначит лечение, и все будут счастливы, так?

Ни тени улыбки.

– У вас было тяжёлое детство, Никита?

– Ага. Коляска без дна и стальная соска на морозе. Я к примеру сказал. Чтобы убедиться, что диагноз у вас выносится на основании жалоб.

– Всё верно! – Кристина уже не скрывала своего презрения к Замерову, демонстративно глядя на наручные часики. – Психиатры во всём мире работают именно так, Никита. Если вас не устраивают наши методы, то советую обратиться в городской психоневрологический дис…

– Хорошо, хорошо! – сдался Никита и обречённо вздохнул.

Его рука импульсивно дёрнулась на коленке, и он судорожно сжал её в кулак. Поднял голову и упёрся в надменный победоносный взгляд девушки.

– Мне плохо, – выдохнул он, опустив глаза. – Мне очень плохо. Когда я искал врачей, то многие рекомендовали именно вашу клинику. По личному опыту. Говорят, что тут помогают излечиться от психоза, депрессии, мании… Более пятнадцати тысяч человек. И я хочу быть в числе этих пятнадцати тысяч, вы понимаете?

Он чуть не расплакался от беспомощности перед этим холодным, беспристрастным профессионализмом. Кристина сидела, как изваяние, не реагируя.