Прощание с Литинститутом
Шрифт:
Брянская городская управа
31 октября 1873 г.
Уездному исправнику
5 октября Ваше Высокоблагородие уведомил нас, что еврей Залман Рубанов обязан подпискою выселиться из Брянска в семидневный срок, а Рубанов и по настоящее время ещё здесь.
Посему управа имеет честь просить Ваше Высокоблагородие уведомить, какие меры приняты по выселению Рубанова и евреев, не имеющих права здесь жить?..
И тут же вслед за первым, пока исправник не сподобился на очередную оправдательную эпистолу, следующее подмётное письмо:
Брянский городской голова
20
Г-ну губернатору
8 мая и 31 августа я имел честь представить на благоусмотрение Вашего Превосходительства жалобу брянских граждан о вредном влиянии еврейского населения на местную промышленность, указав, кроме общего размножения, сведения о двух евреях, Залмане Рубанове и Берке Концене, допущенных в Брянск и, в нарушение статей Торгового устава, заведующих делами еврея, казённого подрядчика. О высылке их городская управа просила брянского уездного исправника ещё в мае, но г-н исправник, умолчав о Концене, принял ходатайство об утверждении Рубанова в звании раввина для брянского еврейского населения, несмотря на то, что последний никак не удовлетворяет требованиям Устава духовных дел.
Получив от губернского правления уведомление с предписанием брянскому уездному исправнику о немедленной высылке из Брянска Рубанова и Концена, а также и всех евреев, не имеющих права здесь жить, управа повторила уездному исправнику свою просьбу, на что получила ответ, что Концен уже выслан, а Рубанов обязан подпиской удалиться из Брянска в семидневный срок. Потом, узнав, что Рубанов здесь, управа опять же просила исправника уведомить, какие приняты меры по выселению Рубанова и других евреев, не имеющих права здесь жить. Но на это управа уже не получила никакого ответа. Наконец, в середине ноября торговые депутаты составили акт о том, что Рубанов и Концен продолжают по – прежнему заведовать в Брянске делами еврея Быховского по казённым подрядам. Собственноручные подписи Рубанова и Концена под актами свидетельствуют, что они и не прекращали этих занятий.
Имею честь покорнейше просить Ваше Превосходительство оказать городу ваше покровительство, подтверждением чему последует решение о принятии в исполнение распоряжения относительно удаления из Брянска евреев, которые по строгой поверке окажутся не имеющими права здесь жить, и в последующем почтить меня Вашим уведомлением…
Вот как заковыристо и зело велеречиво, но всё про одно и то же и теми же словами! В том, вероятно, и заключается высшее мастерство казуистики чиновников, занимающих ответственные посты. Писать много, ни о чём, но с конкретной и ясной просьбой в финале. И чем красочней и заковыристей язык письма, тем более высокой ступеньки они достойны! Наверху это рано или поздно отметят.
Хоть губернатор и выше по рангу, нежели городской голова, но даже он обязан помнить, что голова всё-таки голова, а не какая-то другая говорящая часть тела, и отмахиваться казёнными отписками от его просьб никому не дозволено, даже небожителям. Ведь всегда царапает острыми кошачьими коготками где-то в глубине даже самого что ни на есть уверенного в себе губернаторского сердечка опасение: если что-то не так, то на этот случай есть инстанции и повыше, куда этот нудный жалобщик имеет право накатать кляузу, и по рукам ему за это не дашь. А то потом не отмоешься…
По сути дела, городской голова человек не зловредный и ни на кого камень за пазухой не держит. А на евреев? Что же касается несчастных евреев, вокруг которых завертелась свистопляска с официальными бумагами, так на них, как, впрочем, и на всех остальных городских жителей, ему плевать с высокой колокольни. Где он, а где они… Но тут уже дело принципа. Если контора пошла писать, то на полдороги останавливаться нельзя. Главное для любого бюрократа, в каком бы кресле он ни восседал, – это последовательность и строгое следование принятому решению. А решение – верное или не очень – оно-то уже принято, и никто не помешает его скрупулёзному исполнению.
И последнее послание не пропадает втуне. Вероятно, склочность и упрямство городского головы хорошо известна в верхах, посему губернатор уже самолично отправляет ему следующее послание:
МВД Орловского губернатора
Декабря 5 дня 1873 г.
Г-ну брянскому городскому голове
Считаю долгом уведомить Вас, что губернское правление 26 ноября предписало уездному исправнику, чтобы он, не принимая никаких отзывов от евреев Рубанова и Концена, немедленно выслал их из Брянска
Губернатор С. Иванов
Дабы триумф от победы, одержанной в бумажной баталии над исправником, был окончательным и неоспоримым, и ни у кого отныне не возникало сомнений в том, кто главный поборник строгого соблюдения законности в подведомственном городе, необходимо добить поверженного врага до конца и втоптать его бренные останки в прах. А как это сделать лучше и изящней, как не очередным доносом? Капля камень точит. А уж доносы один за другим непременно заставят начальство задуматься о том, все ли чиновники сидят на своих местах…
Брянский городской голова
30 мая 1874 г.
Г-ну губернатору
По предоставленному Вашему Превосходительству прошению брянских жителей о вредном влиянии на местную промышленность размножившегося у нас еврейского населения, губернское правление 20 сентября предписало г-ну брянскому уездному исправнику немедленно выслать из Брянска тех евреев, которые по поверке окажутся не имеющими права здесь жить. Но по настоящее время ни один еврей не выселен, а между тем у нас их столько, сколько нет ни в одном городе Орловской губернии. Нельзя допустить, чтобы этого особенного размножения не видела полиция, а это даёт право заключить, что распоряжение о поверке и высылке оставлено без последствий. Не имея возможности объявить обществу о последствиях своего ходатайства, имею честь представить это Вашему благоусмотрению…
Действительно ли проводились проверки и пересчёт зловредного иудейского племени в пределах городской черты, никто не знает. Официальных документов с цифрами и результатами нет. Да и нужны ли они? Кто усомнится в фактах, изложенных самим городским головой? В конце концов, все прекрасно понимают, что не в евреях дело. Кто о них всерьёз сейчас задумывается?
Теперь можно умывать руки. В конце депеши вполне можно ставить не нейтральную точку и не недоумённое многоточие, а торжественный восклицательный знак, благо, картинка нарисована впечатляющая: масштабы захлестнувшего несчастный провинциальный Брянск «еврейского нашествия», судя по бумаге, носят уже характер эпидемии, с которой нужно бороться всем миром, а этот лежебока исправник палец о палец не ударяет…
Уж, не еврей ли он часом? Впрочем, даже это абсурдное предположение теперь не играет никакой роли, и исправник, будь хоть индусом, хоть папуасом, непременно получит всё, что заслужил своей вопиющей нерадивостью. Мог бы с самого начала прозорливо сообразить, что городскому голове глубоко безразличны не только любезные его сердцу евреи, не только все прочие жители, населяющие город, а и сам исправник, по большому счёту. Для чиновника его уровня превыше всего принцип: если в городе что-то происходит, то только с ведома и разрешения градоначальника. Горе тому, кто покусится на святая святых – не выполнять его августейшие приказы.
Подтверждение сему и соответствующая отписка из губернии:
МВД Орловского губернского правления
городскому отделение 2, стол 5, 7 июня 1874 г.
Г-ну брянскому голове
Второе отделение губернского правления с разрешения г-на вице-губернатора имеет честь уведомить вас, что брянскому исправнику предложено доставить надлежащее объяснение…
Собственно говоря, ряска снова потихоньку начинает затягивать болотце, и больше ничего необычного в городе не происходит, да, собственно говоря, и раньше не происходило. Серые будни с редкими всплесками ленивых начальственных дрязг, которые никого, за исключением самих участников, не интересуют. Жизнь в городе по-прежнему сонная, однообразная и по престольным праздникам пьяная. И рассказывать о ней что-то ещё – да кому оно и в самом деле интересно?
Последний из документов, который, наверное, стоило бы здесь привести, это рапорт уездного исправника, писаный уже несколько иным тоном, нежели вся остальная казённая переписка. Это ещё не последний предсмертный рык поверженного и почти побеждённого тигра, а скорее брюзжание загнанного в угол волчонка, который всё ещё не понимает, за что на него обрушились кары небесные. Будь его воля, он бы всех этих евреев, с которых началась заварушка, извёл под корень, а уж что сделал бы с этим негодяем городским головой – трудно представить…