Прощание с первой красавицей

— Ну спасибо, — обиделась я.

— Это я не о тебе. Тебе еще не говорил. Короче, начинай писать статью заново.

— Но есть же какие-то программы, которые взламывают пароли?

— В Ворде — только методом подбора. Если пароль сложный — уйдет уйма времени. В общем, восстанавливай по памяти написанное.

— Что ж, ладно, — вяло промямлила я. — Привет жене.

Оставалось надеяться, что пароль и в самом деле привидится мне во сне, потому что вспоминать-то, собственно, было нечего.

Я на цыпочках прошла в спальню и прислушалась к дыханию Даниила. Спит крепко, как говорили раньше — богатырским сном. Прокравшись обратно и осторожно прикрыв за собой дверь, чтобы ненароком не разбудить мужа, я опять взяла телефон. План мой был прост: если пароль ставила Вика, то, вполне возможно, где-то на ее рабочем месте есть подсказка.

В редакции трубку долго не брали. Оно и понятно, наш охранник Семен, с которым у меня успели сложиться приятельские отношения, сидит у телевизора в приемной главного редактора и не обращает внимания на разрывающийся аппарат. Ведь чтобы снять трубку, нужно встать, плюс оторваться от футбола…

Насколько я знала от нашей секретарши Танечки, бывшей в курсе всех редакционных новостей и сплетен, Семен проявлял ко мне явное неравнодушие. А значит, можно надеяться на его снисхождение ко мне из-за того, что ему придется подняться с дивана.

— Слушаю! — раздраженно гаркнули из трубки после пятого звонка.

— Ой, Сень, — заворковала я, — прости, что беспокою. Ночь поздняя на дворе, а мне не спится. Вот я и подумала: раз все равно бодрствую, почему бы не провести время с пользой? Да вот беда, материалы к статье, которую я хотела дописать, на работе оставила. Выручишь, пустишь бумаги забрать?

— Какой разговор, — растаял Семен, — всегда рад помочь.

— Правда? Значит, можно приезжать?

— Давай, — обрадовался охранник. И с затаенной надеждой добавил: — Может, посидим, чаю попьем?

— Попьем, — согласилась я.

Насколько я успела выяснить раньше, лучшим чаем для Семена было пиво. Причем любому другому он предпочитал темное нефильтрованное. Мне же было совершенно все равно, вкуса пива я не понимала, позволяла себе иногда выпить сухого вина, да и то чуть-чуть, потому что если доза превышала сто граммов, у меня начинала болеть голова.

Затарившись в ближайшем магазине, я взяла такси и понеслась по ночному городу.

Семен уже стоял на ступеньках здания редакции и курил, ожидая меня. Увидев машину, бросился навстречу и распахнул дверцу, помогая мне выйти.

— Быстро ты!

— Хорошо ночью ездить — улицы пусты, милиции нет. Водитель шустрый опять-таки попался.

«Ну вот, — сокрушенно думала я, наблюдая затаенную радость парня, — заставила хорошего человека зря надеяться, строить неосуществимые планы. Некрасиво».

Чтобы убить муки совести в зародыше, я на ходу торопливо вручила охраннику пакет с пивом и закуской и затараторила:

— Сень, держи, я тут кое-что купила. Ты достань все, поставь на стол, а я пока быстренько свои бумаги соберу.

И когда парень отвернулся, быстро схватила с доски два ключа — от своего кабинета и от Викиного. Я очень надеялась, что Семен не заметит моего маневра и мне не придется объяснять, зачем я взяла ключ от чужого помещения. Правда, воспользоваться им я собиралась только в крайнем случае — если не найду ключ от «черной» двери. От второй двери своего кабинета я давно сделала запасной ключ и сейчас очень жалела, что не сделала этого и с другими ключами, в разное время попадавшими мне в руки. Но надежда оставалась: однажды я видела, как Яковлев, стоя в пыльном коридорчике черного хода, прятал что-то за притолоку Викиной двери, и логично было предположить, что именно ключ. Но если мне не повезет и придется воспользоваться «легальным» входом, а Семен застанет меня там, скажу ему, что Вика ненароком захватила бумаги с моего стола и забыла отдать. Конечно, это оправдание так себе, скромненькое, скроенное на скорую руку, но другого у меня все равно не было.

К счастью, двери черного хода были не слишком высокими, и я доставала до верхнего края притолоки. Пошарив там и ничего не найдя, я разочарованно вытерла платком грязную руку и, не удержавшись, чихнула. Терпеть не могу пыль, у меня на нее аллергия. Семен вроде бы не услышал, все было тихо, и я решила предпринять еще одну попытку. Тихо, стараясь не стучать каблуками, прошла в свой кабинет и взяла стул. Теперь можно прощупать стену над обналичкой двери, где оказались солидные щели. Сначала мне ничего не попадалось, но вдруг кончики пальцев коснулись чего-то холодного.

«Есть», — обрадовалась я. Но от моих усилий ключ завалился глубже, и мне никак не удавалось его достать. Пришлось опять вернуться в кабинет и взять нож для бумаги.

Ключ оказался старинный, бронзовый, весь в витиеватых завитках и бороздках, похожий на тот, который держала в своих лапах черепаха Тортилла. В детстве у меня была книжка Алексея Толстого про Буратино с яркими красочными картинками, и я любила подолгу разглядывать их, придумывая все новые и новые приключения, представляя, как золотой ключик открывает таинственные двери. Кажется, детские фантазии материализовались, пусть и в таком странном виде, но и теперь найденный ключ должен был мне помочь открыть нужную дверь.

«Эх, знать бы еще, что искать!» — уныло подумала я, входя в Викин кабинет, где царил художественный беспорядок.

Сначала я проглядывала все бумаги подряд, складывая их в аккуратную стопочку, но вовремя одумалась, сообразив, что так потеряю много времени, а результат получу нулевой. Снова разбросав бумаги как попало, чтобы скрыть следы моего вторжения, я принялась за ящики стола. В голову лезли отрывки из книг и фильмов, где герои, не особо напрягаясь, находили коды и шифры, хитроумно спрятанные их владельцами. У меня почему-то так не получалось: ни бейсбольных карточек, ни календариков, ни билетов на ипподром, на которых можно было сделать какие-нибудь пометки, у Вики не оказалось. Меня охватило отчаяние. Семен, возможно, устал ждать, еще минута-другая, и терпение его лопнет, он заглянет в кабинет, чтобы поторопить меня…

«Вероятно, я так ничего и не найду. И сидеть мне над тем файлом, пытаясь его открыть, до скончания века, — уныло подумала я. — А это значит, можно забыть о диске, будто его и не было никогда».

Но не могла же Вика, в самом-то деле, нигде не записать пароль!

Присев, я принялась осматривать стол по периметру. Розовая жвачка слева от правой ножки, этикетка с ценником справа, след рифленой подошвы посередине и натек зеленой краски рядом. Я уже хотела вылезти из-под стола, как вдруг мое сердце замерло от предчувствия. Царапины! Совсем маленькие, еле заметные, но такие многочисленные, будто кто-то раз за разом подковыривал рант столешницы, чтобы вытащить ее из паза. Острый предмет, которым это можно было сделать, отыскался тут же, в коробочке со скрепками. Это была большая «цыганская» иголка из потемневшей от времени стали.

Та легкость, с которой поддался рант, только убедила меня в том, что то же самое с ним проделывали неоднократно. В выскобленном углублении паза лежала свернутая в тугой рулончик бумажка. Я аккуратно достала ее, развернула и увидела длинный ряд из букв и цифр: «GFYLJHF53421».

— Вот это да… — потрясенно пробормотала я. — Такой пароль можно было и не пытаться подбирать, все оказалось бы бесполезно.

В этот момент послышались шаги охранника, и из моего кабинета донеслось:

— Диана! Ты где?