Прощай, Америка!

Руки агента сжались на рулевом колесе так, что побелели костяшки пальцев.

– И знаете что? Их не выкинули на улицу, не затолкали эту петицию в глотку до самого ануса. Конгрессмены и сенаторы – не черные, а вполне светлокожие, подписали бумажку в поддержку требований… законных требований. Даже предложили, для начала, выделить территории для создания собственного штата афроамериканцев. Слышите? Для начала…

– А давайте, я не буду плакать с вами за компанию? – предложил Лукаш. – Это – ваши внутренние дела. Это вы сами довели свою страну до такого состояния, никто вам не помогал. Это вы в прошлом году проглотили осуждение и казнь второго секретаря посольства США в Сомали. Он, кажется, к женщине местной прикоснулся, нарушил тамошние законы… Почему вы не вмешались? Почему не отправили туда своих военных? Ноту протеста вы отправили, а не морских пехотинцев. И что вы теперь хотите?.. И не для того, чтобы поплакаться мне, вы устроили тут на меня засаду… Давайте, говорите или спрашивайте, и я пойду. Мне сегодня очень хочется напиться.

Тишина.

Шейкмен молча комкал и запихивал свою обиду себе в глотку. До самого ануса. Потому что Лукаш прав. Потому что не хрен жаловаться, особенно иностранцу. Особенно русскому. Отец рассказывал Лукашу, как подобная история проходила в бывшем Союзе. И как себя американцы вели… и как наши собственные демократы помогали втоптать родную страну поглубже в грязь…

– Ладно… – хрипло выдохнул Шейкмен. – Извините. Собственно – по делу. Вы можете подробно рассказать о том, как все происходило в Бриджтауне и здесь, в Вашингтоне. Как можно подробнее, с деталями.

– Могу, но… Собственно, я все уже рассказывал. Не понимаю, зачем еще раз повторяться?

– Дело вот в чем… Архив Колоухина… Вы, наверное, не в курсе, что разговоры о нем в Вашингтоне пошли еще до того, как вы поехали брать это самое интервью… – лицо Шейкмена было в тени, но, похоже, он усмехнулся. – Ходили слухи, что бывший русский генерал успел за время своего здесь пребывания накопить очень большой объем информации по разным вопросам… Будто бы он на самом деле перебежал к нам от русских только для того, чтобы заграбастать тут материалы, накопленные специальной агентурной сетью. Еще со времен Советского Союза. Вроде бы еще по распоряжению Берии, чтобы не дать конкурентам в советской верхушке захватить эту информацию, было создано несколько точек хранения, секретных и все такое…

– Чушь, – уверенно возразил Лукаш.

– Чушь, – не стал спорить Шейкмен. – Более того, Колоухин числился погибшим. Не по официальным данным, по ним он проходил как пропавший без вести. Колоухин числился среди погибших по нашим секретным отчетам. Я не знаю, чем именно он занимался для нас, но в один прекрасный день и он, и еще несколько десятков человек погибли в авиационной катастрофе. Военный самолет во время посадки при плохой погоде… Все, что у Колоухина было дома, у вдовы, было изъято. И не было там ничего такого… особого. Но вот пару-тройку месяцев назад пополз слушок, что существует такой архив, что спрятал его генерал, а кто-то вроде бы знает, где он его спрятал. Месяц назад внезапно в автомобильной катастрофе погибла его вдова. А слухи все не утихали. И чего только нет в этом архиве… Информация о летающих тарелках, о нацистских базах в Антарктиде, о сети нашей агентуры по всему миру…

– Как в кино…

– Как в кино… Мы тоже так подумали…

«Мы» – это у него забавно прозвучало. «Мы» – это кто-то, но явно не ФБР. Или не все ФБР. На кого работаем, Сэм Шейкмен? И какого дьявола ты прицепился к простому русскому парню со своими проблемами и своими откровениями?

– А потом вдруг появляетесь вы, – сказал Шейкмен. – Веселый и забавный чудак, герой анекдотов и слухов. И оказывается, что вы находите генерала и даже – такое странное происшествие – его убиваете. Защищаясь, случайно, схлопотав при этом пулю…

– У меня такое чувство, что вы даже разочарованы тем, что выжил я, а не генерал Колоухин.

– Честно – да, разочарован. Информация о том, что он жив, поступила бы к нам, и дальше было бы уже делом техники его найти и задержать.

– И выбить из него правду об архиве… – в тон агенту произнес Лукаш.

– Да, выбить. А то все выглядит глупо и нелепо. Мы знаем, где находится генерал. Можем даже сходить в морг и покопаться в его мозгах. Мы знаем, что у него был ноутбук и что ноутбук попал в Вашингтон…

– Извините, тут я чувствую немного и свою вину… – вздохнул Лукаш. – Но, с другой стороны, если бы на меня не напали и не отобрали у меня ноутбук, я бы честно отвез его своему шефу, Петровичу… Вы ведь знаете Петровича?

– Знаю.

– А он бы передал все в Российское посольство. Петрович – он такой, законопослушный.

– И очень информированный человек. Я с ним сегодня успел переговорить – он сказал, что сведения о генерале получил от военного атташе Украины, тот уже уехал домой, так что узнать у него, откуда информация, не получается… Я созвонился с ним, он подтвердил, что да, что это он слил информацию, но ее источник предпочел не называть.

– А ехать в Украину вы не можете, а если даже вы каким-то чудом получите украинскую визу и приедете, то ничего вам там не светит. А то еще арестуют за шпионаж…

– Примерно это он мне по телефону и сказал.

– Но если архив есть, то он в Америке, это вас должно радовать.

– Еще как. Должно. Радовать, – печально произнес Шейкмен. – Но если до вашей поездки в Бриджтаун вся история с архивом выглядела, как попытка заработать немного денег группой толковых парней…

– Простите, это как?

– До тех пор, пока шли только слухи, попытка продать архив или его часть была обречена… Кот в мешке, не факт, что архив вообще существует, а если существует, то мало ли что там есть… Поэтому денег на этом особых заработать было бы невозможно. Ну, это как попытка продать «Мону Лизу», пока она еще висит в Лувре. А вот если бы ее оттуда кто-то украл, то предложение о продаже сразу приобрело бы вес. И покупатель не был бы особо придирчив, и светить картину в случае покупки не стал бы… Под это дело, при талантливом художнике в команде, можно было продать штук десять «Мон Лиз» да еще и оригинал себе оставить… – Шейкмен закурил, огонек сигареты осветил его лицо, печальное и усталое. – Вот так и с архивом… Вашими руками кто-то ввел материалы архива в обращение. Теперь, после того как вы со стрельбой его заполучили и так эффектно, простите, проср…, сотни организаций, не считая одиночек-любителей, будут искать этот архив. Искать-искать-искать… А кто-то будет им торговать, полностью или по частям.

– И бог им в помощь, вам-то что?

Шейкмен не ответил. Молча докурил сигарету, выбросил окурок в окно.

– Э-эй, я еще здесь! – Лукаш помахал рукой. – Я все еще здесь, хотя должен быть там. Там светло, шумно, весело… Там вообще должны пить за мое здоровье. Кстати, вон за мной идут…

Квалья быстрым шагом перешел дорогу от «Мазафаки» к машине, постучал костяшками пальцев по крыше.

– Все в порядке, Квалья! – крикнул Лукаш. – Мы уже заканчиваем разговор, и я сейчас…

– Я тогда вот тут постою, – сказал Квалья. – На тротуаре. И мы вместе пойдем…

– Вот видите – за мной пришли, – Лукаш указал на итальянца пальцем. – А вы молчите, как школьница на первом свидании. Я могу идти?

– Когда вы убили генерала, – тихо сказал Шейкмен, – вам не показалось, что он собирался уходить из дому? По одежде, по его поведению?

– Ну вам же Джонни… Джон Стокер наверняка об этом рассказал. И о том, что генерал был одет для прогулки, и о том, что в кабинете у него стояли сумки с вещами. Да и ноутбук был упакован…

– Говорил, да… – Шейкмен пощелкал пальцами. – Но тогда мне непонятно… Совсем непонятно…