Прошедшее неоконченное

Марко невольно обернулся и посмотрел на девушку. Её изящные пальцы порхали над клавиатурой, стройная ножка топала по педали. Интересно, как эта ножка выглядит без обуви? Лисичка покачивалась в такт мелодии, на её губах играла лёгкая улыбка. Она явно наслаждалась тем, что делает. Марко выругался снова, бросил на столик несколько купюр и вышел из ресторанчика, не успев нормально натянуть пальто.

Он размахивал руками, пропихивая их в сопротивляющиеся рукава и случайно задел какого-то бездомного, что смотрел в окно ресторанчика, стоя на улице. Марко без особого раскаяния бросил на ходу: «Mi scusa[8] », – и пошёл дальше, кляня себе под нос декабрьские холода, и всех туристок мира.

[1]Дамы и господа. Пожалуйста, займите свои места и пристегните ремни. Прибываем в аэропорт Фьюмичино-Леонардо да Винчи. (ит)

[2]Добрый вечер! Какова цель Вашего визита в Италию? (ит.)

[3]Какая красивая девушка. (ит.)

[4]Кто учил тебя водить?! (ит.)

[5]Официант (ит.)

[6]Игристое вино (ит.)

[7]Крошечный комнатный рояль.

[8]Извините (ит.)

Глава 4

Пока Лера играла, из ресторанчика вышел только один посетитель, да и тот – в самом начале. После этого вечер пошёл, как по маслу. Лерин хмель быстро выветрился, и она заиграла бодрее, а вот остальные гости – наоборот раскраснелись и начали нестройно подпевать. Девушка быстро сориентировалась и стала наигрывать все известные ей итальянские песенки. В зале стало весело и душевно. Il cameriere перенёс её бокал со столика на миньон и подлил в него вина. Лера благодарно кивнула, но руки у неё были заняты.

К одиннадцати часам вечера гости ресторана начали с песнями расползаться, прихватив с собой напитки и остатки трапезы. Лера выбралась из-за клавиатуры и вернулась за столик. К ней тут же подсел полный мужчина, синьор Джузеппе, с корзинкой вкусностей, между которыми поблёскивали две бутылки вина. Лера так и не поняла, кто это был, владелец, повар или кто-то ещё. Джузеппе с экспрессивной жестикуляцией принялся расхваливать bella ragazza, которая решительно удвоила ему выручку в этот вечер. Он был так счастлив, что пожелал немедленно принять Леру на постоянную работу. Мужчина страшно расстроился, поняв, что Лера – иностранка и не сможет играть в ресторанчике регулярно. Тем не менее, корзинку он ей впихнул, не слушая возражений.

– А почему же bella ragazza здесь одна в такую ночь? – спросил Джузеппе, глядя, как Лера уплетает своё пирожное и допивает вино.

– Bella ragazza в отпуске и сбежала в вечный город ото всех, – призналась Лера.

– О! А как же suo damo[1] ?! Неужели он отпустил?

– Никакого damo, синьор Джузеппе, – засмеялась Лера. – Только строгое начальство, которое отпустило нас с зубовным скрежетом, вынуждено и неохотно подчиняясь неумолимому российскому законодательству. Её бы воля – мы бы работали без перерывов!

– Ах, какое упущение! – вскричал Джузеппе. – Красивым девушкам нельзя без damo! Они от этого становятся ворчливыми. О! Я бы мог позвонить своим племянникам! Одно Ваше слово, и здесь будет пять ragazzi, готовых на всё ради Вашей благосклонности!

– О нет, синьор! – засмеялась Лера. – Вы обречёте меня на возвращение домой с разбитым сердцем!

Джузеппе по-доброму рассмеялся.

– [2] И кем же Вы работаете на столь строгое начальство?

– Переводчиком! С итальянского, – ответила Лера голосом, полным гордости.

– Madonna mia! Вы что же, работаете на правительство?! – вскричал Джузеппе.

Лера изумлённо уставилась на него.

– Да что Вы, синьор?! Конечно, нет! Частное бюро переводов. Ой-Ой! Агентство! Начальница бы надавала мне по губам за это буржуазное слово «бюро». – Лера хихикнула. – Очень трясётся над статусом! Над названием, говорят, думала целую вечность.

– И какое выдумала? Какой-нибудь шедевр?

– «Гермес».

– Ха! И здесь греки! Нужно было назвать его «Меркурием»!

– Это точно, синьор! – с улыбкой согласилась Лера.

Джузеппе поднял руку и глянул на часы.

– До нового года остался всего час, синьорина! Вам непременно следует приманить удачу под бой часов, mia bella ragazza! И тогда в следующем году Вы его обязательно встретите!

– Кого?

– il damo, конечно же! – вскричал Джузеппе.

Лера сначала фыркнула, но чёртик на левом плече вдруг оживился, и девушка озорно посмотрела на Джузеппе и сказала:

– А знаете, что синьор Джузеппе? Давайте-ка я Вам расскажу про одну российскую новогоднюю традицию. Глядишь, она и Вам поможет. Можете принести бумагу, карандаш и коробок спичек?

Джузеппе с интересом попросил официанта принести то, что попросила Лера.

– Итак, синьор Джузеппе, вот Вам верный способ исполнить все желания!

– Я весь – внимание, – улыбнулся Джузеппе.

– Нужно взять бумажку и написать на неё самое-самое заветное желание. Так, чтобы никто не видел. Потом, с первым ударом часов, бумажку нужно поджечь и скрестить пальцы, чтобы бумажка успела сгореть быстро.

– Говорите потише, синьорина! Судя по навострённым ушам вокруг, мы сегодня рискуем активировать пожарную сигнализацию, – хохотнул Джузеппе.

– О! Полнейший секрет, синьор! – громким шёпотом сказала Лера. – Так вот! Пепел от бумажки нужно бросить в бокал шампанского…

– Шампанского?! Madonna mia! Пить это французское издевательство и так непросто! – вскричал мужчина.

– Хорошо! Пусть будет просекко! Лишь бы игристое, – сориентировалась Лера. – Вот! Нужно размешать пепел и успеть выпить это всё до последнего удара часов.

– И это поможет?

– Не знаю, – улыбнулась Лера. – Я не пробовала. Ну вот и повод проверить, не так ли?

Официант принёс бумагу и карандаш и остался рядом, так же заинтригованный. Лера разорвала тетрадный листок на клочки, и отдала один Джузеппе. Тот сразу же что-то застрочил мелким почерком.

Лера же взяла карандаш и задумалась. Ничего не шло на ум, и карандаш завис над бумагой без движения. Девушка мучительно думала, чего же ей хочется. Сейчас, сидя в ресторанчике в вечном городе, попивая вино и веселясь, она думала, что у неё есть всё. Любимая работа, отличная квартира, хорошие знакомые. Что ещё нужно? Слова Джузеппе про кавалера коснулись Лериного сознания, но так и исчезли из него.

И вдруг перед её мысленным взором проплыли белые пачки таблеток. Она ненавидела белый цвет потому, что он напоминал ей об этих проклятых коробках. Они были символом недоверия, неверия и пренебрежения. Они были символом её постоянного страха. Страха, который не отпускал её уже двенадцать лет.

Впервые этот страх отступил, когда она оказалась здесь, в Риме. Казалось, что, уехав подальше от всего, что ей знакомо и близко, она сбежала и от страха. И это было потрясающее чувство. Её наполняли лёгкость, уверенность и искрящееся веселье. Неужели все люди живут так постоянно? Впервые за многие годы Лера с радостью и любопытством осматривалась по сторонам вместо того, чтобы подозрительно выискивать невесть что. Лера решительно опустила карандаш и резким почерком, почти прорывая бумагу, написала: