Прошу меня спасти

Неужели мне не показалось?! Этот сильный и смелый мужчина не остался равнодушным к моей Элинке?

– Верно, – кивнула я, а потом предупредила: – Но, пожалуйста, будьте предельно осторожным в любых своих шагах в том направлении, адмирал. Единственная попытка моей сестры выйти замуж завершилась трагично. Жених погиб – у его мобиля вдруг отказали тормоза. А единственная за шесть лет, слишком теплая ответная улыбка герою войны чуть не стоила тому карьеры.

– Я вас услышал, – помрачнел адмирал. – Удачи вам на «Дразе»!

Я кивнула, снова отдала честь и рванула прочь. Еще слишком многое надо успеть до отлета. И опоздать на транспорт мне никак нельзя. Но сперва самое главное – попрощаться с той, кто сделал для меня больше, чем кто-либо мог представить.

Добравшись до своей комнаты в общежитии, я пару минут глубоко подышала, чтобы привести дыхание и эмоции в порядок. Успокоившись, активировала кибер и набрала номер. Привычная бесстрастная маска сама собой сковала лицо. Теперь мои эмоции сможет распознать только тот, кто знает меня как никто другой. И лишь по глазам.

Голубой экран мигнул и сетевое окно отразило лицо моей сестры. Увидев друг друга, мы привычно замерли, жадно разглядывая родные лица. Вглядываясь в глаза, согревая их теплом и пытаясь без слов поделиться любовью и заботой. Ведь по-другому нельзя, любой контакт Элины под контролем отца. Но за детские годы мы научились общаться без слов, лишь глазами, наитием и намеками.

Элина сидела за столом в домашнем кабинете. За спиной сестры висела огромная картина с морским сражением, и на фоне серо-зеленых океанских волн ее багровые волосы, забранные на затылке в тяжелый низкий узел, казались почти винного цвета. Коричневые луки бровей на овальном лице с тонкими чертами слегка сошлись к переносице, густые темные ресницы затрепетали от волнения, большие синие глаза блеснули. Чувственные мягкие губы непроизвольно поджались. На нежной, молочного оттенка коже расцветал лихорадочный румянец. Сестра сильно нервничала.

Элина. Стройная, но не до нездоровой худобы, а просто тонкокостная, отчего кажется слишком хрупкой. С изящной линией плеч и ключиц, высокой грудью, тонкой талией, округлыми бедрами и длинными ногами. Моя яркая, красивая, утонченная сестра…

Между нами разница в пять лет, внешне почти незаметная, ведь мы копии погибшей матери и похожи как близнецы. Мы стали живым напоминанием отцу о предательстве жены, о его потере и позоре. И уже семнадцать лет несли тяжкий крест наказания за мамины грехи и ошибки.

– Вера, – Элина забылась на миг, подавшись ко мне на пике эмоций, но, быстро взяв себя в руки, ровно продолжила, – здравствуй, ты давно не звонила.

– Здравствуй, Элина. Прости, не было ни времени, ни возможности. Я была слишком занята – сдавала выпускные экзамены. Не могла опозорить семью низкими баллами, нужно было постараться, – также ровно ответила я, а глазами передавала то, что сестра и без слов поймет.

Мне пришлось совершить невозможное, чтобы войти в десятку лучших и получить право самостоятельного выбора места стажировки. Чтобы улететь от Земли и отца так далеко и надолго, как только можно.

– Отец сказал, что мы скоро встретимся на лайнере Фортуны, – предупредила меня Элина, как бы между прочим, но ее глаза блеснули отчаянием и состраданием.

Я улыбнулась глазами, вглядываясь в лицо единственного любимого человека, который тоже безмерно любит меня. Ответила максимально завуалированно, чтобы отец не понял, не догадался раньше времени, что его план по возвращению строптивой игрушки не удался:

– Я очень надеюсь встретиться с тобой, когда-нибудь.

После моего намека «когда-нибудь» сестра едва заметно выдохнула с облегчением, кроме меня вряд ли кто заметил бы. Значит поняла, что нам удалось, как и задумывалось еще шесть лет назад. Тогда Элине пришлось навредить себе, чтобы отвлечь внимание от меня. И пока врачи боролись за ее жизнь, а отец в ярости угрожал всех уничтожить, если он потеряет дочь, в суматохе я ускользнула из дома и от охраны и добралась до Военно-космической академии, чтобы подписать контракт с Миротворческим корпусом. С того момента моей судьбой завладели военные, зато появился шанс обрести свободу. Когда-нибудь… Однако это слово стало кодовым, надеждой и целью жизни.

Мы молча смотрели друг другу в глаза. Обе знали, что прощались на неопределенный срок, а может и навсегда. Отец не изменится, ведь безумие не лечится, особенно у всесильных и всемогущих. Пока он жив, мы с сестрой будем его пленницами, или беглецами, как я теперь. Как бы жутко это ни звучало, надежда на свободу появится лишь с естественной смертью отца, ну или если он перейдет дорогу кому-то более сильному или безжалостному… Только в этом случае «случайными» жертвами можем оказаться и мы. Такие попытки уже случались и не раз. Порой мне казалось, что Элина даже ждет конца. Уставшая, сломленная и душевно опустошенная, она не видела для себя ничего хорошего в будущем. И боролась только за меня и ради меня.

– Я горжусь тобой, Вера! – хрипло выдохнула она, словно невзначай прижав руку к сердцу, без слов добавив, что любит.

Я повторила ее жест, ощущая, как щиплет глаза от подступивших обжигающих слез. И сипло ответила:

– Я не подведу и справлюсь, будь уверена и спокойна!

– Легкой и счастливой дороги тебе, сестра, – наконец прервала вновь возникшее молчание Элина.

– Буду надеяться на встречу, – просипела я, и обе одновременно отключились, не в силах сдерживать эмоции.

Немного времени ушло, чтобы успокоиться. В душе всегда после наших разговоров бушевал ураган эмоций, но пока я бессильна что-либо изменить. Затем я занялась сборами. Вещей у меня немного, ровно столько, сколько способен накопить за шесть лет обучения курсант Военно-космической академии с учетом скромного денежного довольствия и минимальных потребностей.

Надев вместительный казенный рюкзак на плечи, я внимательно осмотрела маленькую комнатку, в которой прожила несколько лет. Ничего не оставила и не забыла.

Общежитие я покидала одновременно с тревогой и счастьем в душе.

Глава 2

Двадцать смертников, как нас в спину шепотом назвал один из счастливчиков, оставшихся на «Дразе», оглушенных неожиданной новостью, двинулись строем за временно назначенным куратором к пандусу очередного транспортника, на борту которого нам предстояло лететь… на передовую.

Я передвигала ногами механически, словно робот, на плечи давил рюкзак с вещами, чуть подпрыгивая на бегу. Виски стискивали самые мрачные подозрения. Кто виноват в произошедшем: отец или его враги? В любом случае я по самые уши в протухших помидорах.

Мой давно задуманный, тщательно продуманный и почти реализованный план разрушился с обезоруживающей легкостью, простотой и дезориентирующей наглостью. Две недели, пока летела на «Дразу», я была твердо уверена, что останусь именно там, на огромной станции, где работают представители многих рас и миров, расположенной в опасном секторе, но тщательно защищенной. Ведь я лучшая из лучших! Я получила право самой выбрать место стажировки! Потом и кровью заслужила, и ректор закрепил это право подписью на моем назначении.