Проснись для любви

Прижавшись к нему, она стиснула зубами участок кожи в нижней части его спины. Все настоящее, подумал Джексон, когда Тейлор прошлась по его ягодицам и захватила его колени. Ее ногти оцарапали его бедра.

— Dio!

Он дернулся так, что едва не сбросил ее на пол. Ее пальцы замерли.

— Джексон, я сделала что-то не так?

Он перевел дыхание.

— Да. Когда остановилась.

И секунду спустя возобновились эти дьявольски нежные движения пальцев на его бедрах.

— Мне нравится чувствовать тебя. Ты такой твердый, не как я. Ты согреваешь. Я хочу… потереться о тебя. Если бы на тебе ничего не было…

Это маловразумительное признание уничтожило остатки рассудка Джексона.

Глава седьмая

Тейлор проснулась в замечательном настроении. Вспомнив, что стало тому причиной, она улыбнулась. Бедный Джексон. Необыкновенный, милый, ослепительный Джексон. Он еще лежал на полу, когда она его покинула. Наверное, он все еще там, ее потрясающий супруг.

Резкий, мужской стук в дверь развеял нелепую иллюзию. Остатки страха снова наполнили ее сердце. Как она могла ожидать иного поведения от мужчины, чья жена накануне вечером обращалась с ним как со своей собственностью?

— Войди.

Тейлор села, закутавшись простыней до подбородка.

На Джексоне были синие джинсы и белая футболка. Волосы его были мокрыми; по-видимому, он только что принял душ. Футболка, сидевшая на нем чересчур свободно, тем не менее не скрывала очертаний его плеч, которым Тейлор уделила столько внимания сколько-то часов назад. Тейлор не сразу нашла в себе мужество, чтобы встретить его взгляд: она боялась увидеть в нем отблеск неукротимого желания. Но увидела только холод, какой редко появлялся в глазах Джексона, когда он говорил с ней.

— Нам нужно кое-что обсудить.

— Хорошо.

Тейлор не понравилось выражение его лица. Лучше уж опасная страсть, чем эта пустота.

— Ты сердишься на меня?

Джексон решительно мотнул головой.

— Когда будешь готова, спускайся.

— Скажи мне, что не так.

— Я не сержусь, — повторил он. — И ты всегда вольна повторить вчерашний опыт, если тебе захочется.

Сердце Тейлор забилось сильнее при воспоминании о чувственном удовольствии.

— Я действительно могу все это повторить?

Джексон застонал и оттолкнулся руками от кровати. Тейлор обвила его шею. Она оказалась в плену тех чувств, которые, как ей казалось, были для нее недоступны. Неожиданно лицо Джексона застыло.

— Идем, Тейлор. А то мое самообладание готово мне изменить.

* * *

Когда Тейлор уселась за стол на веранде, Джексон достал из пачки, лежавшей возле его локтя, какой-то документ.

— Что это? — поинтересовалась Тейлор.

— Юридические бумаги. — Он поднял голову. — Я хочу усыновить Ника.

Тейлор отложила в сторону только что взятый ломтик дыни.

— Почему?

— Я не сомневаюсь, что Хигерти отзовет свою претензию на опекунство. И, если эта операция нам удастся, у него практически не будет возможности впоследствии заявить свои права на Ника.

— Ты собрался усыновить Ника исключительно по этой причине?

— А этого недостаточно?

Ничто в звуках голоса Джексона не давало ни малейшего намека на его чувства.

Тейлор покачала головой.

— Для Ника это будет немало означать. У него никогда не было настоящего отца. Сомневаюсь, что ему будет легко вынести, если ты его усыновишь, а потом забудешь. Если ты усыновишь его, тебе придется остаться для него отцом. Навсегда.

— Да.

Ответ прозвучал столь веско, что большего Тейлор не требовалось. Сердце Ника успокоится, если рядом с ним будет Джексон. А о самой себе ей сейчас не хотелось даже думать.

— Я могу дать добро на усыновление?

Джексон кивнул.

— Вполне. Ты — его законный опекун.

Тейлор вновь взялась за дыню.

— Миссис Уиллис предложила моей матери передать мне право опеки по завещанию.

— По закону мы могли бы рассчитывать на согласие Хигерти, поскольку он оставил Ника.

Тейлор вскинула голову.

— Согласия он не даст.

— Думаю, я смогу его убедить.

Она поверила. Никто не встанет у Джексона на пути, если он решился идти к цели. Пока Тейлор завтракала, Джексон успел сделать телефонный звонок и обсудить некоторые юридические процедуры. А потом он уселся напротив. Не ел, только смотрел на синее-синее море, и казалось, что его взгляд терялся в воспоминаниях. Не удержавшись, Тейлор поднялась, обошла вокруг стола и обвила руками шею Джексона.

Он поднял голову и ухватил ее за руку. Удивление сквозило в его темных итальянских глазах.

— Где ты только что был?

— Это неподходящая тема для такого ясного утра.

Тейлор уверенно сжала подбородок Джексона.

— Самая подходящая.

На его жестком лице как будто отразилось удовольствие.

— Самоуверенная мадам.

— Твоя самоуверенная мадам.

Она выговорила это смело, желая испытать, как далеко позволит ей зайти ее весьма властный супруг. Ей нужно знать, какой силе ей придется противостоять, дабы Джексон не превратился в деспота.

А Джексон широко улыбнулся, наклонился и жадно поцеловал Тейлор в губы.

— Да. Моя. И никогда этого не забывай.

Ее удивило, какое удовольствие ей доставил эти слова.

От его внимания не укрылся румянец на ее щеках.

— Судя по твоему виду, ты хочешь меня.

— Это так, — признала Тейлор. — Ты поцелуешь меня еще раз?

Ее пальцы уже гладили его затылок.

Его ответный взгляд был исполнен мужской горячности.

— Я здесь для твоего удовольствия, дорогая.

Темные глаза Джексона вспыхнули. А потом, не успела она возразить, он овладел ее губами. Его поцелуй был бесконечно интимным, бесспорно властным и невероятно нежным. Он впитывал ее, исследовал — как мужчина, наверняка знающий каждое желание женщины. Быстрые движения его языка говорили ей: когда он захочет вызвать в ней страсть, то будет не прочь убедить ее. А она не прочь внять его убеждениям.

Волны жара окатывали Тейлор. Почти мучительное желание призывало ее прижиматься к мужскому торсу. Она молчаливо просила большего. Джексон ответил ей таким откровенно чувственным поцелуем, что если бы она в ту минуту стояла, то ее колени подогнулись бы.