Проспект Героев

– Можешь, можешь, довольно уже комплексов, - бросил Рико, набирая номер на мобилке. – Придется все таки подъехать к этому вашему суду, юноша, раз уж вы там так неудачно засветились. Передадите полномочия.

– Кому? – переспросил Роман, но Рико лишь отмахнулся:

– Названия, термины, формулы… Да простится мне эта ересь, но порой я думаю, что Ева со змеем не только яблочком закусили, но и еще кое-чем занялись.

Лизка тут же хихикнула.

– Больно уж извилистое создание – Человек. – неодобрительно косясь на нее, продолжал Рико, - Каждое явление Божьего мироздания он не хуже Сатаны улавливает сетью своего собственного миросозидания. На Божий мир – человеческие названия, на небосвод – астрономы, на разум – сериалы, на пресловутый квартирный вопрос… Алло, юридический отдел?

Второй раз за сегодняшний день машина остановилась у знакомого здания суда.

– Янка, побудешь с подопечной, - бросил Рико, решительно выталкивая Романа из машины, - Побыстрее, стажер, мы и так тратим на ваши глупости излишне много времени. – он стремительно проволок Романа все тем же крашенным синей краской унылым коридором, они остановились возле ободранной дерматиновой двери. Рико рванул створку и без единого слова втолкнул Романа внутрь.

– Опять опаздываете, ответчик, - с явным удовлетворением констатировала судейская дама и тут же ее тонкие неестественно-темные брови поползли вверх, она недоуменно оглядела разодранную, обожженную, заляпанную кровью одежду Романа и брезгливо взмахнула ладонью, явно предлагая двум остальным обитателям кабинета – Романову отцу и его адвокату – разделить с ней возмущение, - В каком виде вы позволяете себе являться на судебное заседание, ответчик?

– В гражданско-процессуальном кодексе появились какие-то требования к форме одежды сторон? Странно, почему я об этом не знаю? – дверь снова распахнулась и еще один персонаж добавился к сцене.

Тоже грузноватый, «окостюмленный», «опортфеленный» и вальяжный. Но вальяжность его была словно бы на порядок выше, нежели у отца или отцовского адвоката. И портфель красовался настоящей титановой защелкой поверх светлой кожи питона. И пиджак был того же класса, что и портфель.

Отцовский адвокат будто съежился, на лице его отразилась растерянность. Брезгливая гримаса замерла на губах юридической дамы, а в глазах чуть ли не страх и уж во всяком случае – досада. Лишь отец все еще с самодовольным презрением взирал на застывшего посреди комнаты Романа.

А вновь прибывший прямо от дверей разлетелся к пухлой ручке судейской дамы, запечатлел на ней быстрый галантный поцелуй:

– Все не меняетесь! – прогудел он, - Все также молоды, все также прекрасны! – алая гвоздика словно случайно упала на край судейского стола. На лице дамы досада смешалась с невольным удовольствием, - Как я рад нашей новой встрече! С вами будет приятно работать, коллега, - безразлично бросил он отцовскому адвокату. – А главное – легко!

Отцовский адвокат мучительно побагровел.

– Кто это такой? – с легким налетом возмущения проронил отец.

– Это… - промямлил адвокат и с полной безнадегой во взоре уставился в обтянутую дорогим пиджаком спину вновь прибывшего.

– Ага, вы стало быть, и есть мой клиент, - наткнувшись на Романа, констатировал тот и стремительно выхватил из портфеля листок, - Давайте, быстренько подписывайте мне поручение, и бегите, бегите по своим делам.

– Позвольте, что значит, бегите? Мы должны сейчас начать заседание. Мой сын должен понести всю полноту ответственности за совершенное им правонарушение.

– Насколько мне известно, ответственность, как и сам факт правонарушения, устанавливает суд, - лукаво косясь на судью, бросил Романов адвокат. Дама быстро, хоть и смущенно покивала высокой прической.

Адвокат забрал у Романа подписанный лист и довольно потер руки:

– А заседание сейчас начнем. Сперва подробно изучим все предъявленные претензии, до буквочки. Потом посмотрим, какие мы сможем предъявить встречные…

– Претензии? У моего сына не может быть ко мне никаких претензий! Он не смеет…

– Но ведь его тут не будет, - жестко улыбнулся адвокат и Роман со всей очевидностью понял – этот человек и впрямь работает на Общество, - Юноша сейчас отправится выполнять свои служебные обязанности и надо полагать, вы больше никогда не встретитесь. Ступайте, юноша, - скомандовал адвокат, устремляя на Романа властный взгляд, как две капли воды похожий на взгляд Рико или даже полковника.

На заплетающихся ногах Роман двинулся к дверям.

– Роман! – рявкнул позади привычно властный голос отца, - Немедленно вернись! Я требую!

– Идите, идите, молодой человек, а то наше начальство уже слегка нервозно. И если газетчики пришли, попросите их подождать. Чудесная тема для них выйдет: «Чиновник городской администрации отсуживает у своего ребенка жилье».

– Да как вы смеете! – гневно выкрикнул позади отец.

Больше не оглядываясь, Роман рванул створку и вышел в коридор. На мгновение через плечо он увидел трясущееся от ярости лицо отца и дверь захлопнулась. Роман подошел к Рико, меланхолично обдергивающего с плеч горелые остатки куртки.

– Ну что, вы, наконец, свободны, стажер?

– Да, - медленно ответил Роман, - Я совершенно свободен. У меня никого нет.

– У вас давно уже никого нет. – равнодушно бросил Рико, - Иначе, даже при всей моей симпатии к вам, юноша, вы бы не попали в Общество. – и Рико неторопливо пошел к выходу.

– Что… что это значит? Что ты имеешь в виду? – Роман догнал его.

– Святой Доминик! – с выражением мученического долготерпения Рико поднял глаза к грязновато-белому потолку. – Да то же самое, что имеет в виду Устав, категорически запрещающий сотрудникам вступать в контакты с властями иначе как по поручению Общества, - процитировал Рико и неохотно добавил, - Мы не берем людей, обремененных супругой, детишками и престарелыми родственниками, даже если они подходят нам по всем остальным параметрам. А о вас было известно, что ваша мать умерла, с отцом вы практически не общаетесь… Одиночество – вот непременное условие нашей работы.

– Но… Разве я одинокий? – с явным протестом пробормотал Роман, - У меня друзья… И девушки… были.

– Вот именно, - усмехнулся Рико, сбегая по ступенькам к машине, - Были. А друзья… И часто вы теперь видитесь с вашими друзьями?

– Но я еще к работе не привык, и тренингов всяких нахватал… - почему-то Роман ощущал явственную потребность оправдываться.

– Вот-вот. А когда вы привыкните к работе, то неожиданно обнаружите, что вам больше не о чем говорить с вашими друзьями. От них вас словно бы отрезало стеклянной стеной. Банальное сравнение, конечно, но что поделаешь, именно так это и выглядит.

– Значит, у меня больше никогда и никого не будет? Друзей, семьи? – спросил Роман, остро понимая, что чувствует человек, только что ограбленный в темном переулке.

– Право, не знаю. Разве что внутри Общества, - пожал плечами Рико, - И у вас всегда буду я и Янка. Пока вы этого еще не поняли, но я и Янка – весьма и весьма немало. – Рико насмешливо улыбнулся, - И конечно, у вас будет полковник, хотя его я бы к преимуществам не относил. Будут, наконец, наши необычные подопечные, среди которых, сами видите, случаются и миленькие. – он кивнул на просматривающийся сквозь стекло профиль Лизки.
– Оставьте нытье, юноша! Вы же хотели, чтоб в вашей жизни было чудо? Что поделаешь, реальные чудеса не свершаются в многолюдстве свидетелей, - он распахнул дверцу, усаживаясь, и добавил, - А те свидетели, что есть, как правило, профессионалы.