Просроченное завтра

— А мне кажется, у тебя жар и ты бредишь. Сперва ты используешь его, чтобы отшить меня, а теперь меня, чтобы избавиться от него. Скажи, у тебя шарики за ролики от циферок зашли, или это твое обычное общение с противоположным полом? Ответь, чтобы я не мучился, гадая, что же сделал не так, чтобы заслужить подобную оплеуху.

Алена не знала, что сказать, потому молчала.

— Почему ты выбрала меня, а не Сашку? Сашка больше подходит для роли монстра. У него даже диплом есть.

Сердце подпрыгнуло в самое горло, и Алена чуть не закашлялась. В ушах шипела прилившая к лицу кровь.

— Это был Саша. Потому что Даня однажды видел его. Я не знаю, почему он устроил эти разборки тебе. Он просто дурак.

Она выдохнула. Пусть будет так. У Стаса больше логики в словах, чем у нее.

— Да нет, дураки здесь мы с Сашей. Носимся с тобой, как с писаной торбой. Спрашивается, зачем? Чтобы вот такое получать в ответ? А не могла просто сказать одному из нас, что хочешь избавиться от неприятного знакомства. Сложно? Я ведь сказал, что ты можешь обратиться ко мне с любой просьбой. Зачем творить такое за моей спиной? И этот Даня… Он ведь хороший парень. Зачем ты обидела и его? У тебя что, совсем сердца нет?!

Нет сердца? Алена закусила губу — да, больше нет.

— Думаю, твой Сережа тоже от тебя натерпелся, — не унимался Стас.

— Сережа умер, — не сдержалась Алена.

Наступила тишина.

— Лен, прости. Так это все из-за этого? Ну что ж ты не сказала… Я ведь знаю, как это больно. Первая любовь, она жестокая, она не забывается. Хочешь, я приеду вечером? Гулять не предлагаю. Холодно. Просто посидим где-нибудь.

— Не надо, — отчеканила она тем же тоном, каким начал беседу сам Стас. — Мне уже не больно. Особенно теперь, когда я знаю, что ты не обиделся.

Он усмехнулся в трубку.

— Ленка, ну как на тебя можно обижаться?! Ну ты такой ребенок!

Алена скрутила телефонный провод и чуть не выдрала из розетки. Ребенок! Старик тут нашелся! Придурок!

— Спасибо. Я именно это и хотела услышать. Ладно, пойду готовиться к завтрашним урокам.

— Я скажу Сашке, чтобы он утром за тобой заехал. Нечего тебе по метро после простуды ошиваться.

— Спасибо. Пусть он мне только напишет, во сколько выйти.

Она чуть не швырнула трубку о стенку. Жаль, что телефон не ее личный. Она бы не жалела его, как не жалела Эльвира. Нет, не только ее сын придурок. Они все придурки. И Макс тоже! Все! Все!

Она бросилась на кровать и разрыдалась. Зато потом стало легче. Она доела последний апельсин и вынесла из комнаты последнее напоминание о Дане. Потом запикал пейджер и высветил сообщение: «Таможня дала добро. В 9 часов. Поспи лишний часик. Вечер мой».

Она отбросила пейджер. Жаль, чувство юмора не передается половым путем. Она бы очень хотела так же легко относиться к отношениям с господином Светловым, как относится к ним он сам. Почему же так больно? Почему? Месяц, еще целый месяц он будет с ней, в потом? Потом она зальет расставание новогодним шампанским. Приедет Макс, будет не так одиноко…

— Ленка, кофе? — Александр протянул ей бумажный стакан вместо утреннего поцелуя. — Боюсь, мать мне не сварит, а тебе, молодой, можно и два кофе в день. Скажи честно, скучаешь по кофе, который взбивает Стас?

Алена сжала губы. Что же он хочет услышать?

— Ты хочешь перевести меня обратно в офис?

— Нет, ни в коем случае! Я же ревнивый, очень. Просто он говорил о тебе с такой нежностью, что мне захотелось дать ему в морду. Помчался гад тебя навещать. Может, он влюбился, а? С опозданием?

Алена сжала губы еще сильнее.

— Что ты хочешь, Саша?

— Тебя, я хочу тебя. Видишь, я тебя даже не целую. Я и без поцелуя не знаю, как дожить до вечера. Поскорее бы мать уже уехала. Я хочу и засыпать с тобой, и просыпаться.

— А как же консьержка у тебя дома?

— Ленусик, консьержки не замечают, когда приходят хозяева. Они замечают только, когда те приходят не одни. Я все же хочу мать в Турцию отправить. Поколдуешь?

Она промолчала.

— Как я рада, что ты пришел, — проговорила Эльвира, и увела сына в спальню.

Алена расстегнула пуховик дрожащими пальцами. Она не может догадаться о них. Не может. Но Александр вышел от матери белее смерти.

— Лена, я заберу тебя в шесть, — сказал он мертвым голосом.

Эльвира тоже весь день нервничала, но относилась к ней с преувеличенной нежностью, и Алена поняла, что дело не в ней.

Александр явился в половине шестого и позвал мать в кухню. Однако говорили они так громко, что могли бы не оставлять Алену в кабинете.

— Ты знаешь, когда она точно хочет продавать? — говорил Александр. — Я связался с агентом. В золотом треугольнике пока все стабильно. Пусть чуть-чуть подождет.

— Зачем ждать?

— Затем, чтобы я нашел нормальное жилье. Двухкомнатная для нас не вариант, а только на них цены упали. Нам надо, чтобы было хотя бы три комнаты. Но в Адмиралтейском я покупать не хочу, там одна рухлядь. А на Ваське все как прежде по бешеным ценам. Блин, мать, неужели так трудно договориться? Я ей всегда говорил, что согласен перечислять частями. Зачем ей полная сумма прямо сейчас? Я готов даже процент платить, если семейных отношений уже нет никаких.

— Саша, эта квартира тебе не по карману. Это раз. А во-вторых, такая большая тебе просто не нужна.

— Можно я сам решу, что мне нужно, ладно? Я говорил этой дуре, что продавать надо было в сентябре, когда все побежали деньги тратить! А сейчас она ничего не выиграет. Цены прежние, но покупателей нет. Ну что ты молчишь? Ну хоть в чем-то ты можешь меня поддержать? Неужели так сложно? Я из кожи вон лезу, чтобы мы жили не хуже, чем раньше, и что в ответ? Саша, ты дурак! Жена тебя ни во что не ставит! Стас лучше тебя разбирается в бизнесе! Что еще? Что еще я от тебя не слышал? Скажи все!

— Саша, прекрати! Из-за чего сыр-бор? У тебя есть моя квартира. Купи мне двушку. Мне нормально. Мне больше не надо.

— Я не хочу жить в этой квартире.

— Хорошо. Продай ее и купи другую. Только прекрати поносить Кристину. У нее двое маленьких детей. Ей их поднимать одной. Если она хочет вкладывать деньги в биржу, это ее право. Это ее деньги. Ну не надо так на меня смотреть! Ну почему ты всегда недоволен? Да я любила тебя намного больше Тимки. Я избаловала тебя, и вот результат. Тебе всегда всего мало! Ты весь в отца!

— Так не надо было рожать от него! Может быть, мужика себе нашла б и не жила б с котом!