Просроченное завтра

На улице темно. В салоне жарко. Алена кинула на заднее сиденье берет с шарфом и расстегнула через ремень пальто. Александр молчал. Она тоже. Хотя предпочла бы разговор, чтобы не думать о Сереге. Она не жалела его. Больно было за себя. За то, что она ничего не почувствовала. Хотя чему удивляться — она его давно похоронила. Его физическая смерть была лишь делом времени.

— Давай поужинаем?

Александр сказал это, когда уже остановил машину. Непонятно где. Даже при свете дня Алена плохо узнавала автомобильную дорогу. Места не туристические, потому общепит здесь по-прежнему с налетом совдепа, но будучи почти что единственными посетителями, они получили все внимание, хотя заказа пришлось дожидаться достаточно долго. За это время Александр сумел поразить Алену памятью на стихи, предложив сыграть в поэтическую эстафету, и, к своему стыду, Алена сумела закончить далеко не все четверостишия. Но это смущало ее куда меньше взгляда Александра.

— Лена, — он протянул к ее лицу салфетку, чтобы стереть с губ остатки крема. — Можно мне другой десерт?

Ей потребовалось несколько секунд, чтобы понять, о чем он говорит. А не возьми он салфетку, не хватило бы и минуты.

— Я думал разбежаться и забыть, но у меня не особо пока получается. Мне кажется, у тебя то же самое, — он отпустил салфетку и скользнул пальцами под спутанные волосы к напряженной шее. — Я сниму номер, хорошо?

Он резко поднялся, чтобы избежать отказа, и исчез в дверях. Алена сидела над пустой чашкой, безнадежно глядя на чаинки глазами человека, заблудившегося в пустыне. Язык не шевелился ни для «да» и ни для «нет». Ноги тоже едва слушались, и она повисла на руке Александра так же безвольно, как и ее пальто.

Ключ скрежетнул в замке и ударился о металл ручки. Александр швырнул пальто на стул и без лишних слов развернул к себе Алену, и она обрадовалась возможности закрыть глаза и не видеть больше видавшие виды тумбочки и кровать. Прохладный воздух номера опалил кожу лишь на мгновение — Александр накинулся на нее голодным зверем, и через минуту они оказались под одеялом. Их прерывистое дыхание перекрывало скрип старого матраса, и лишь в последнее мгновение Алена поняла, что он не предохранялся. Ох, что бы было, если бы и он позабыл обо всем, как забыла она, намертво сцепив ноги за его спиной… Александр перекатился на подушку. Теперь, вместо его лица, был низкий белый потолок. Алена почувствовала в уголках глаз соленое озеро, такое же огромное, как и растекшееся по ее животу.

— Ты не против, если я закурю?

Зачем он сейчас спрашивает? Будто ее «нет» будет иметь сейчас хоть какое-то значение…

Александр добрался до кармана брюк и вернулся под одеяло с пепельницей в руках.

— Я тебе не предлагаю.

Зря… Она бы сейчас не отказалась. Антураж самый подходящий… Александр выкурил сигарету достаточно быстро, не стряхивая пепел после каждой затяжки. Звякнув пепельницей о полировку тумбочки, он повернулся к Алене с горьким поцелуем.

— Я бы хотел остаться с тобой до утра. Но и место, и время для этого неподходящее, — прохрипел он через пять минут, когда Алена уже не чувствовала губ.

Однако они подошли к машине, когда от нынешнего дня оставалось уже не больше пяти минут. На шее продолжали дрожать ледяные капельки воды, хотя душ и не сумел смыть ни запаха табака, ни сладковатый аромат мужской туалетной воды. Легкая вечерняя щетина разодрала Алене кожу, чтобы навечно втереть в тело дурман запретной любви. И ей плевать было на тон, которым простилась с ними администраторша, и взгляд грузного охранника, явно из старых военных. Какое ей дело до посторонних людей, когда она научилась врать самым близким.

Глава 16 "Царевна-лягушка"

Алена на цыпочках вошла в квартиру, чтобы никого не разбудить. Но не тут-то было! Тетя Маша сидела на кухне в полной темноте. Алена зажгла в коридоре свет и встретилась со взглядом инквизитора. Тихо поздоровавшись, она повесила пуховик на вешалку и сунула сапоги в угол. Соседка до сих пор не проронила ни звука. Алена разделась и прошла в кухню.

— Только не говорите, что меня ждете, — прошептала она, не скрывая раздражения.

Лицо у соседки осталось каменным.

— А кого еще, по-твоему, я могу ждать? Тебе, дрянь, мать совсем не жалко?

Алене сделалось не по себе. Неужели та усомнилась в Александре Сергеевиче и позвонила проверить, дома ли дочь?

— А что случилось? — спросила Алена осторожно. — Она меня искала?

Тетя Маша поднялась из-за стола, и Алена непроизвольно отступила в коридор.

— Я тебя искала! Матери не позвонила, пожалела ее! Задницу тебе надрать надо! С кем спуталась? Говори! С этим засранцем?

Она кивнула в сторону двери в комнату Полины. Говорит так громко, что сейчас разбудит ее. А уж Полина в защиту Дани за словом в карман не полезет. Но и она не промах.

— Причем тут Даня? Я в гостях была. Позвонили бы маме, узнали б об этом.

Тетя Маша немного сдулась, но не капитулировала.

— В полночь, да?

— А когда еще ходить в гости к людям с маленькими детьми? Только когда ребенок спит и можно спокойно посидеть на кухне. Я была у своего шефа, — добавила Алена на случай, если соседке вздумается позвонить завтра матери. — Извините, мне рано вставать.

Трясущимися руками Алена отперла замок и спряталась от всевидящего ока тети Маши в своей комнате. Она минут пять простояла у двери в полной темноте, кусая губы, чтобы не разреветься. Ну почему, почему так получилось? Неужели это ее крест такой, всю жизнь встречаться с кем-то в тайне от всех, когда нет ничего общего, кроме постели, когда боишься сказать лишнее слово и при встрече переходишь на противоположную сторону улицы, чтобы никто не догадался, что вы не просто знакомые. Серега унес их тайну в могилу. Но станет ли Александр Сергеевич так же усердно скрывать измену от жены? Вдруг она у него не первая, и Оксане наплевать на похождения мужа… А вот что будет делать она, если обо всем узнает Стас? Она знает длину пьяного языка господина Светлова. Да и по-трезвому отчего бы не похвастаться в мужской компании прибавлением в коллекции безотказных дур!

Алена схватилась за живот и сползла на пол, не в силах больше сдерживать слезы. Пальцы без жалости растирали по щекам косметику, оставшуюся после гостиничного душа. Зрелище утром будет ужасное, но до утра еще надо дожить и не проспать. Снова понедельник, снова ужасный день… А декабрь и близко, и далеко. Мокрая подушка и равнодушный будильник — вот спутники ее одиноких ночей. Ну почему, почему Оксане с Эльвирой приспичило уехать. Даже если у Саши и были на нее виды, то руки ему развязал именно отъезд этих сук. Он сам так сказал! И что еще он добавил Стасу при личной встрече, можно только гадать! Может, Стас уже давно все знает, но ему плевать…

Слезы высушил сон, а черные разводы под глазами убрала ледяная вода. Завтракали в полной тишине. Да и завтраком те жалкие крохи, что Алена сумела в себя засунуть, назвать можно было с большой натяжкой. Живот предал ее в самый неподходящий момент — в разгар лекции Эльвиры. Пришлось соврать, что она читала всю ночь и проспала. Только ложь не очень походила на правду. За чаем Эльвира не спускала с нее глаз, и Алена поняла, что краснеет.

— Лена, думаешь я не была молодой и не гуляла всю ночь? Неужели сложно позвонить и сказать, что опоздаешь? У нас тут не заводская проходная, кажется.

Алена не могла выговорить ни слова. Неужели Эльвира не раскусит сына? Ведь раскусит на раз два.

— Когда следующее свидание?

— Сегодня, — Алена с трудом ворочала языком. Он горел, точно подпаленный горячим чаем. — В семь. Если я, конечно, успею добраться до Гостинки.

Алена покраснела еще больше, поняв, что совершенно забыла про Даню. Он будет ждать, но она может и не пойти… Или нет, она обязана встретиться с ним назло Саше! На господине Светлове свет клином не сошелся. Он свободен еще целый месяц, но ей этот месяц может стоить всей жизни. Один свободный променял ее на образ мертвой дочери, но другой ведь бегает за ней собачкой… Так для чего продолжать ублажать Александра Сергеевича? Она нужна ему на месяц, но он ей не нужен совсем! Даже на один вечер… Хватит!