Просроченное завтра

— Часто здесь бываешь?

Он издевается? Конечно! Улыбается…

— Часто? Смешно! — не сумела она поддержать игру. — Мне просто посоветовали знатоки чешской кухни, что здесь брать. Будешь пиво?

— Ты, наверное, ничего не будешь? Или будешь? Один я пить не стану. По соку?

— Давай. Как в старые добрые времена…

Она почти прикусила язык, и его слова эхом отозвались в ее ушах:

— Да, в добрые и старые…

Алена сделала заказ и снова осталась со Стасом наедине. Остальные посетители ресторана для них не существовали. Никогда…

— Расскажешь что-нибудь или говорить мне?

— Я люблю тебя слушать… — вырвалось у Алены.

— Любила, ты хотела сказать, — поправил ее Стас довольно резким тоном.

Она кивнул. Как болванчик.

— Я действительно испугалась за Эльвиру.

— Через четыре года? Или в первый раз приехала?

— В первый раз одна. Да так надолго.

— А почему такая честь только Эльвире? Она бы тоже могла тебя поискать, если бы хотела…

— Возможно, не хотела, — не стала оправдываться Алена.

— Или не хотела мешать, — выдохнул Стас очень сильно, и сквозь привычный запах хвои, который обдал ее при встрече, прорвался горький запах табака, а столик не такой уж и узенький.

Алена выдержала взгляд, не хлопнув ресницами. На что он намекает: что сам лично не искал ее, потому что боялся помешать? Но хотел…

Принесли сок. Грейпфрутовый. И после тоста «за встречу» она пожалела о своем здравии. В горле стало противно. Может, конечно, причина в табаке, который ассоциировался теперь у нее лишь с запахом Родины.

 — Эльвира нынче Фигаро здесь, Фигаро там. Торчит в Штатах, сколько позволяет виза. Здесь почти все время живет в Москве у сестры.

— Вы общаетесь? — поспешила уточнить Алена.

— Не так чтобы… Переобщались, пока Сашка беспробудно пил.

Алена чуть приоткрыла рот, но ничего сказать не смогла.

— Я не должен был говорить про его запой. Не думай, что я злорадствую. Может, просто тебе станет чуть легче от мысли о том, что ты сильно врезала свадьбой по его гордости.

— Мне плевать, — быстро ответила Алена, боясь, что Стас еще что-нибудь добавит. Например, про себя. — Но я рада, что у него сейчас все хорошо.

— Относительно хорошо. Не голодают, но не шикуют больше. Он не супер-пупер адвокат. Но не пьет. Во всяком случае, Оксана мне ни разу не позвонила за прошедший год. Фирму он, конечно, просрал, но он бы ее не вытащил даже трезвым. А мне этот интернет, сама знаешь, как рыбе зонтик… Да и… Если б я мог просто от них отвернуться, отвернулся бы, но мне стало жалко Оксану. Я боялся, что она снова не выносит с этими нервами. Но она даже переносила. Девчонке уже полтора года. А сколько твоему?

— Почти четыре месяца, — почти не солгала Алена.

— Вот же сумасшедшая баба! Ты чего его притащила через океан, такую кроху?

— У меня каникулы короткие. Я учусь в университете на третьем курсе.

— И справляешься? Зачем?

— Чтобы стать умной, — попыталась пошутить Алена.

— Вот же дурочка! — не шутил Стас.

Он явно вознамерился протянуть к ней руки, но принесли еду, и от Алены не укрылось, с какой злобой Стас взглянул на бедную официантку.

— А у тебя как? — попыталась Алена вернуть его в непринужденный разговор. — Все со своими тетками?

— И с тетками тоже. Да так, всего понемногу. Даже дробилками приторговываю.

Он улыбнулся, она тоже.

— Я постоянно пользуюсь этой дробилкой, — сказала Алена как можно непринужденней. — Это незаменимая в хозяйстве вещь.

— Буду ждать, когда наши хозяйки это поймут, а пока в основном мы скова с финнами. Моя красотка сейчас там живет с мужем, — выделил он последнее слово. — Она мой посредник. Ой, не могу о ней… Дура Маринка, дура…

Это был прежний Стас. Алена тут же вспомнила, как он метался по Невскому, не желая знакомиться с эльфом сестры.

— Если вдруг решишь торговать зоотоварами, обращайся, — заговорила она о глупостях, чтобы выгнать из головы непрошеные воспоминания. — Я найду тебе поставщиков. У меня их много.

— Вот как? — в голосе Стаса впервые проявилась заинтересованность. — С этого места поподробнее, пожалуйста. Чем это моя Леночка занимается в свободное от учебы и семьи время?

Алена не сразу сумела ответить, потому что в ушах тройным эхом продолжало звучать это ласковое «Моя Леночка». Какое счастье, что не Ленусик!

— Только не смейся! — подняла она руку с вилкой почти к самому носу.

— Я над тобой когда-нибудь смеялся? — в голосе снова железная серьезность.

— Но это действительно смешно… Мой бизнес…

— «Мой бизнес» — это уже звучит серьезно. Ну, я слушаю, — и Стас действительно превратился в слух.

Она рассказала, как совершенно случайно во время прогулки они с Димой наткнулись на русскую пару. Слово за слово познакомились. Пошли вместе на выставку собак. Маша до этого подарила пуделиному клубу веб-сайт. На выставке они встретили бабушек, которые валяли из шерсти бантики для собачек. И Маша просто прикрутила к сайту информацию о них и возможность приобрести заколки онлайн. Потом ей стали писать другие умельцы, и уже затем сама Алена для учебного проекта сделала исследование рынка подобных товаров. Потом они перебрали с калифорнийским вином и раскрутили Диму на деньги — он согласился профинансировать собачий проект. Теперь они давно вернули ему долг и выгнали из учредителей, потому что он постоянно их подкалывал.

— И правильно, что выгнали, — перебил Стас как-то слишком уж зло. — Над бизнесом смеяться нельзя.

Алена перестала улыбаться.

— Но бизнес сам по себе такой смешной. Но теперь я не справляюсь со складом одна. Надо нанимать людей. Это уже серьезный шаг. И я немного боюсь оступиться.

— А ты не бойся. Упала, встала, пошла дальше. Колготки всегда можно купить новые.

Все он помнит, все… И у Алены снова защипало глаза.

— Я не ношу колготок. У нас почти всегда жара. А когда холодно, влезаю в джинсы. У нас и серьезные мужики в футболках на совещаниях сидят и договоры заключают… Только автодилеров и увидишь в костюмах…

— Ну извини… Побуду для тебя автодилером… Или снять пиджак?

Алена поджала губы. Не хотела обидеть. Хотела пошутить. А тут минное поле какое-то: то он ее заденет, то она его… Он, может, и специально, а она уж точно нечаянно, потому что дура.

— Снимай! — зажмурилась Алена на секунду, чтобы высушить глаза. — Не деловой же ужин!

Стас поднялся, снял пиджак и повесил на спинку стула. Но когда потянулся к галстуку, вдруг замер, и уже не только под Алениным взглядом, но и людей с соседних столиков. А она молчала — не кивала, просто смотрела. Живот сделался каменным, а ведь не время еще для тренировочных схваток, рано… А по другой причине ему сжиматься поздно.