Просроченное завтра
Шрифт:
Глава 26 "Супружеский долг"
Дима поднял голову от ноутбука, когда Алена прошла мимо дивана, чтобы сесть в кресло напротив него.
— Ты ждала, что Машка придет? — спросил он жену, глядя на живот, который та наглаживала, листая фотоальбом.
— Я ничего не ждала, — отозвалась Алена устало. — Я ей сказала, что бизнес к дружбе не имеет никакого отношения. Она не поняла. Ее проблемы.
— Но расстроилась-то ты…
— Дима, — Алена отложила альбом на столик, разделявший два кресла и чуть подалась вперед. — У меня был замечательный бэби-шауэр, устроенный сокурсницами. Машка все равно чувствовала
— Лена, а тебе без подруг не скучно живется?
— А у меня никогда и не было подруг. Так что нет. Мне хорошо. Я точно груз с плеч скинула. Все. Я свободна! И кто бы говорил про друзей? За четыре года — ни одного с твоей стороны.
Дима отложил ноутбук.
— Поймал камушек. Соглашаюсь. Мне общения на работе хватает выше крыши. Мне тебя ке хватает. Дома.
— Ну вот, теперь я буду дома. И даже машину в гараж поставлю. Может, даже две там уместим. Если ты будешь последким парковаться. А то я зеркало тебе снова снесу.
Алена резко встала и заковыляла на кухню. Дима тоже поднялся.
— Опять ногу сводит?
Алена стояла босой ногой на плитке, опираясь на кухонный островок. Он присел рядом и, оторвав ее ногу от пола, начал массировать ступню.
— Хватит, отпустило. Спасибо.
И вырвав ногу, Алена тут же отвернулась к холодильнику за Боржоми.
— Ты действительно не хочешь никуда поехать на Рождество?
— Дим, у меня тридцать четыре недели, как ты думаешь, мне хочется четыре часа сидеть в машине?
В голосе вызов — впрочем, как всегда в последнее время. Она устала, ей плохо. Хорошо, что хотя бы экзамены позади.
— Лучше пошопимся и докупим, чего у нас еще нет.
— У нас только елки нет. А так, кажется, уже все есть, — и Дима не шутил. — Даже годовой запас подгузников, благодаря твоему беби-шауэру. Я не представляю, что еще может нам понадобиться… Лен, поехали куда-нибудь.? Ну хоть в Кармель, всего два с половиной часа. Чаек посмотрим, по арт-галереям прошвырнемся. Ты одуреешь в четырех стенах, а я уже одурел в офисе. Я хочу на природу. Если мы не уедем, то я точно сяду работать.
— Дим, в России еще не праздники.
— Лен, мне дела нет до России и твоего Стаса, вот честно. Американская почта отдыхает. И мы тоже должны отдохнуть.
Она смотрела на него с очередным вызовом.
— Лен, ты ничего не умеешь делать спокойно. Вечно в омут с головой. To магазин, теперь эти поставки…
— Дим, дружи я с головой, думаешь, я вышла бы за тебя замуж?
Он выпрямился. Этот выпад не первый. Но с последнего прошло больше года. И тогда она просто зашивалась с магазином и проклинала не только его с Америкой, но и всех собачников вместе взятых. Он перевел тогда все в шутку. Не хотелось воспринимать всерьез — ему казалось, что Лена довольна жизнью тут. Хотя бы ее комфортом, которого никогда не было бы у нее в Питере.
— Но ты же вышла…
Лена улыбнулась — кажется, она не станет развивать эту тему. Может, даже согласится на уикенд вне дома.
— А сейчас выйду в туалет, ладно?
Дима взял в руки альбом: здесь на фотографиях жена улыбалась. А на их общей с Санта-Клаусом, на которую он с трудом уговорил ее в торговом центре, улыбка вышла какой-то приклеенной. Надо послать фотки матери,
чтобы прекратила пилить их за заранее купленные детские вещи. Здесь другая страна, другие традиции и никто не верит в сглаз. Наоборот девчонки собираются вместе и дурят на детскую тему — когда родится малыш, будет не до дури и не до покупок.Дима отложил альбом и прошел в детскую. В кроватке яркие бортики с животными
— и все такое яркое из-за оранжевых занавесок: будто постоянно светит солнце. Нет, солнышко здесь пока не поселилось. Но его уже ждет и кресло-качалка и качели и баунсер и подушка с жирафами. Дима уселся на оттоман, куда следовало закидывать ноги, и уставился в окно: кусты слишком высокие, лучше их подстричь, чтобы не блокировали свет.
— Лена! — позвал Дима уже из кухни. — Ты свои сливки допивать будешь?
— Сам допивай. Я больше не пью витамины, — вернулась она в гостиную.
— У меня уже десять лишних паундов, и я не похудею в день родов.
— Я тоже не особо похудею! Завари мне чая.
— Поедем в Кармель?
— Это условие для получения чая? — Дима решил кивнуть. — Ну и черт с тобой! Поехали, ведь не отстанешь!
Скоро погода испортилась — вернее, наоборот наладилась, на высушенную землю пролились первые зимние дожди. Они добавили в жизнь Думовых еще больше воды. Физическую нагрузку в январе Алена по собственной инициативе свела к минимуму — в основном они с Димой по утрам плавали в бассейне, а вечером гуляли по району среди одноэтажных домиков. Всего пару раз сходили в горы. Было тяжело: живот вырос огромным, хотя последнее УЗИ показало, что плод средних размеров. Однако малыш был очень активным: Алена почти перестала спать. Дима тоже держался из последних сил за супружескую кровать.
— Дим, я хоть днем сплю. Ты же таким зомби на работу ходишь.
— Ну и хрен с ним! — пытался отшучиваться Дима, зевая в полный рост. — Все мужики меня понимают. Уверяют, что будет хуже.
— А машина тебя тоже понимает? — Алене не нравился его настрой.
Она стала даже проверять телефон, не отключился ли, когда Дима опаздывал домой, боясь звонка совсем не от него, что много работы, а из полиции про кар-акцидент. И один раз даже разревелась, поймав себя на страшной мысли, что фатальная авария была бы самым легким выходом из ее непростой ситуации.
— Лен, я очень осторожно вожу.
Но она продолжала донимать его отдельным сном, уверяя, что заботится исключительно о нем.
— Лен, я не уйду! — не выдержал он однажды.
И ушел. В свой кабинет, шарахнув дверью. В тот вечер она легла спать без него, но пролежала в постели одна не больше десяти минут. Дима не зажег ни верхнего света, ни лампы на прикроваткой тумбочке. Молча разделся, бросив одежду случайно мимо кресла, и лег на свою законную половину широченной кровати. Алена промолчала, но после вынужденного похода в туалет, подняла его одежду и повесила на спинку кресла.
— Спасибо, — услышала она за спиной, хотя была уверена, что Дима спит.
— Я просто так, — попыталась она оправдаться, вдруг решив, что муж принял простое действие за очередной выпад в свой адрес. — Извини, если разбудила.
— Я не спал. Не могу спать, когда мы с тобой ругаемся.
— Дима, мы не ругались.
Алена вернулась в кровать под одеяло и, когда захотела расправить подол ночной рубашки, натянувшейся на огромном животе, неожиданно встретилась на бедре с рукой Димы. Он стиснул ей пальцы и тут же оказался губами на щеке.