Прости. Забудь. Прощай

потребуется. Потому что изменить ты уже ничего не можешь. Только смотри и

надейся…

— Адом пугаете? Да там все свои…

— Ты думаешь? По-твоему, Ад — это сковородки с кипящим кетчупом и

черти невежливые? Публика крутая и… вообще… весело?

— Да, вроде того!

— Бедняга… Ничего, до него дойдет…

— Начнем?

— Добрые дела он совершал?

— Да… Но только для себя.

— Ну… хоть что-нибудь…

— Пытаюсь. Ничего не вижу.

— Даже в детстве?

— Отнимал. Воровал. Бил.

— Плохо дело! Ты хоть кого-нибудь любила, душа?

— Ну, этих… С маленькими головками… Детей! Во!

— Как ты их любила?

— В руки хорошие… пристраивал.

— Вижу твою любовь. С усыновителей деньги вымогал. Это, по-твоему, любовь и помощь?

— Ну, а что?.. Подумаешь! Всем надо… Подождите!.. Мне как-то страшно вдруг стало… Почему?

— Сейчас ничто не мешает тебе видеть со стороны свои поступки. И ты

приближаешься к выбранной дороге… тобой выбранной… Там страхов будет

намного больше. И фобии все уже поджидают. Только… спрятаться негде.

92

— Что-то мне туда… не хочется… Глупости я до этого говорил… Простите. Сам вижу теперь, что ничего хорошего во мне нет, и не сделал ничего за всю

жизнь… Вся она только что перед глазами пробежала темной лентой. Ничего

светлого. Помогите мне!

— Беда в том, что исправить что-либо уже поздно. Это страшная правда.

Печальная, но справедливая. Раньше надо было… Забирайте!

— Подождите… Что это было?

— Где?

— Да вот же! Совсем недавно… Когда он клиента в детский дом возил.

Светлое пятнышко промелькнуло. Я даже подумал, показалось… Вспоминай, душа! — Я с похмелья был, плохо припоминаю… Пацаненок какой-то… под ногами крутился. Я его, не знаю почему, по волосам погладил … а он… а он… сказал: «Спасибо, дядя». Я и внимания-то тогда не обратил… А сейчас… чувствую, как хорошо от этого… Радость такая светлая! Когда кому-то хоть что-то… без

корысти… Как раньше не замечал?..

— А мальчик этот… потом думал о тебе и благодарил… Героем в своем

воображении сделал. Вот у тебя шанс и появился.

— От такой ерунды? Правда, что ли?

— Что такое доброе дело? Это когда хорошее для кого-то делается. Для

пользы других, а не своей. Не будешь же называть добрым делом то, что ты

купил себе новую машину вместо старой? Раскаяние и добрые дела — это как

песок на морском берегу. Нет среди песчинок самой важной. Возвращайте его!

Мальчик так просит за него, что я не могу не…

Иван почувствовал, что падает, замахал руками, стараясь за что-то

зацепиться, но его пальцы проходили сквозь воздух. Перед глазами появилась

вращающаяся спираль, тело качнулось, потом дернулось, как будто натолкну-лось на препятствие, и… он открыл глаза. Голова лежала на смятой подушке.

Сердце колотилось. Во рту было сухо и безобразно. Лицо горело, а дышал он

так, как будто пытался согреть озябшие руки.

— Ничего себе, погуляли вчера. Почти помер. Почти?..

Перед глазами проплыли мрачными эпизодами… и пьяная смерть, и

черная пустая лента жизни. Ощущения любви и пережитого жгучего стыда были

такими острыми и яркими, что он опять закрыл глаза, пытаясь задержать их

хоть на мгновение. Первое окутывало ласковым облаком, второе выкручивало

совесть так же безжалостно, как моряк постиранную тельняшку… Оба для него

были новыми. Что делать? Как изменить свою жизнь? С чего начать?

Тут он вспомнил, что нет больших и маленьких дел, а есть только добрые и нет, и, впервые за много лет, счастливо улыбнулся.

93

МАленькАя рАзбойницА

Реальная история, которая еще не закончилась

Борис сидел на скамейке в сквере и покачивался из стороны в сторону, как от нестерпимой зубной боли. На любом человеческом языке вид взрослого

мужчины, обхватившего голову обеими руками и едва сдерживающего слезы, означает SOS, но… люди безразлично проходили мимо.

Только голодная дворняга осторожно поморгала рядом с минуту, но потом, повиляв хвостом, как бы извиняясь, тоже прошлепала дальше. Она знала, что кормят тогда, когда веселятся, а здесь делать нечего.

У Бориса случилось несчастье — украли бумажник. Как человек опытный в вопросах жизни в большом городе, крупных денег он с собой попусту не

носил. Не потеря незначительной суммы огорчила до боли в сердце. В кармашке

бумажника лежала единственная фотография матери, которую она отдала сыну

перед отъездом к мужу в Америку. На ней мама была молодой и красивой. Борис

много раз собирался навестить ее, но всегда находились дела, непредвиденные

расходы, и поездка в очередной раз откладывалась. До самой маминой смерти.

Нестерпимо захотелось поделиться своим горем с кем-нибудь. Был

только один человек, который мог понять его в этот момент — бывшая жена Алла.

— Да, Алка! Представляешь! Черт с ними, с деньгами! Мамина фотография, единственная. Она фотографироваться не любила, ты знаешь. Только если

со мной. И все, что было в альбоме, забрала, когда уезжала. Да, все до единой.

Ладно, постараюсь! Можно я тебе еще сегодня позвоню? Спасибо. Пока!

— Чего случилось-то?

Борис поднял голову и увидел прямо перед собой несуразно и грязно

одетую фигурку маленькой девочки.

Недовольно подумал:

— Сейчас милостыню просить будет!

Откинулся назад и закрыл глаза.

— Дядь! Потерял что, или украли? — услышал он все тот же тонкий голосок.

Не отвечая, Борис вздохнул, вытащил из кармана телефон и стал сра-жаться в «змейку». Эта игра всегда успокаивала его и отвлекала.

— А в каком районе украли-то? — опять услышал он.

Беспризорных и попрошаек Борис не любил. Их по городу развелось

столько, что шаг ступишь, а кто-то у тебя уже что-то просит: или афганец, или