Проститутки Москвы (справочник)

Гости, в зависимости от вкусов и предрасположений, слегка похлопывают и обжимают ее спереди или сзади. Это происходит и с пареньком: огромный фаллос его медленно наливается кровью. Этому никто не удивляется, видимо, в порядке вещей. "И где они только такого нашли?" - думаю я, наблюдая, как официант с довольной улыбкой в таком пикантном виде обслуживает гостей.

– Ну как зрелище?
– прерывает Пьер мои мысли.

Я огорошенно развожу руками.

– Вот, можно всю жизнь прожить в Москве и не знать ее "прелестей", в его голосе сарказм.
– Для журналиста это недопустимо. Впрочем, - лицо его становится серьезным, - это только начало."

"Что же будет еще?" - думаю я.

Неожиданно включаются боковые лампы и сцена ярко освещается. Появляются 3 музыканта: скрипач, саксофонист и клавишник. Раздаются звуки канкана. На сцену выскакивают 3 девочки и 3 мальчика. Лет им на вид 12-14. Ребята в узеньких разноцветных плавочках, девчата-в бикини и с открытой грудью. Начинается танец. Высоко взлетают ноги. Движения отработаны и точны. "Это профессионалы", - думаю я и не ошибаюсь.

– Учащиеся хореографического училища, - поясняет мой спутник.
– А здесь подрабатывают.

Бравурная музыка стихает и переходит в плавный восточный танец. Артисты, разбившись на пары, начинают эротическими телодвижениями представлять сцены любви. Причем пары разбиты так: лесбийская, "голубая" и естественная - кому что нужно. Публика в восторге! Общее оживление. Официанты скользят между столиками, разнося горячительные напитки и принимая "ухаживания". Я вижу, как один солидный господин вставляет в промежность официантке два пальца, а она, то ли в кайфе, то ли играя, томно постанывает, а у другого столика красивая дама с упоением делает минет официанту. Он, видимо, кончая, извиваясь всем телом, со стоном падает на нее. Слышен хруст денег. Всем весело.

– Сколько стоит вход сюда?

– Двести долларов.

Музыка становится медленнее и тише. Я с изумлением наблюдаю, как пары начинают раздеваться... Еще немного, и юные "артисты" возбуждены... А потом на сцене разворачивается оргия, заканчивающаяся настоящим совокуплением. Причем лесбийская пара, лежа валетом, с упоением лижет промежность друг другу... Стоны, всхлипывания, несущиеся со сцены, возбуждают присутствующих. Гости дружно аплодируют, кричат: "Рус, браво!" - и бросают на сцену доллары, фунты, марки, франки...

Звучат колокольчики, лежащие на каждом столе. Дородная дама подходит к гостям, о чем-то говорит... Девчонки и ребята (кому что нужно) тихо исчезают со сцены и вместе с гостями покидают эту "веселую" квартиру.

– А индивидуальный вечер с танцорами стоит еще двести долларов. Но это без учета места, такси, угощения... С ними дороже, - поясняет мой гид.

– Но гостей больше, чем "артистов", а если кому-то не хватит?

Пьер снисходительно улыбается.

– Во-первых, не все берут детей для непосредственного использования, многим достаточно просто посмотреть секс-шоу. Ну а если кому-то не хватит, вызовут дублеров, их здесь целый штат.

– А можно с ними поговорить?

– Почему же нет? Жестом хозяина он берет серебряный колокольчик.

Дзинь-дзинь-дзинь...

Дама подходит с улыбкой.

– Что вам угодно, господа?

– произносит она по-английски.

– Можно просить девочку к нашему столу?

– Какую желаете? Я наугад показываю на первую попавшуюся.

– Элла!
– приглашает хозяйка "артистку".
– Гости хотят с тобой познакомиться.

Дама уходит.

Девочка подходит к столу, присаживается, привычно раздвигает ноги.

– Ты зовут имя?
– Пьер на ломаном русском языке обращается к проститутке.

– Элла, - просто отвечает девочка.

– Сколько ты есть лет?

– Десять.

– Я плохо говорить русский язык. Мой друг хорошо говорить. Он спрашивать вопросы, - Пьер указывает на меня.

Я произношу с заметным акцентом:

– Ты давно здесь?

– Уже год.

Пьер довольно улыбается: я понял его и включился в "игру".

– Где ты учишься?

– В балетном училище.

– А родители знают, что ты здесь делаешь?

– Они считают, что мы здесь танцуем. Они за это получают тысячу долларов в месяц. Но я думаю, что догадываются, - по-взрослому рассуждает она.

– Однажды у нас дома не было горячей воды, и мы с мамой пошли в баню. Она стала меня мыть, посмотрела и сказала: "Здорово они тебя разработали".

– И все?

– И все. Больше она ничего не сказала. А вечером слышала, когда она с отцом разговаривала, такую фразу: "Задаром такие деньги платить не будут".

– И что дальше?

– Ничего. Мы ведь живем на эти деньги. И мой старший брат на них учится в институте.

– А тебе не бывает противно отдаваться кому попало?

– Раньше было, а потом я привыкла. А теперь даже понравилось. Сейчас меня сильно тянет к этому.

Она замечает лежащий в вазе большой банан.

– Можно? Я киваю головой.

Она берет его и неожиданно вставляет между ног. Огромный фрукт полностью скрывается в естестве. Мы огорошенно смотрим на девочку.

Она смеется и вынимает обратно.

– Это шутка. Я сама ее придумала. Гостям это нравится.

Она очищает его и ест.

Придя в себя, я вновь задаю вопросы:

– Тебе здесь нравится?

– Меня здесь хорошо кормят и одевают. Родители мои не могут заработать столько.

– А кто они по профессии?

– Инженеры.

– Ты кого-нибудь любишь?

– Одного парня. Он танцует со мной в училище.

– А он тебя?

– Нет. Он "голубой".

– Ему сколько лет?

– Двенадцать. Он здесь бывает. Его любит один немец. Он дает ему много денег и обещает увезти в Германию.

– А ты хочешь за границу?

– Хочу. Наша бонна сказала, что со временем все мы кому-нибудь понравимся и нас увезут за границу.

– А с женщинами тебе приходилось общаться?

– Приходилось. Но мне это меньше нравится. Вот Нинка это любит.

– Кто?

– Нинка! Ой, - спохватывается она.
– Виктория. Нам не разрешают называть наши настоящие имена. Здесь у нас у каждой "театральное имя".

– Значит, и ты не Элла?

– Да, только не говорите бонне.