Просто бывшие

— Почему на автомате?

Хмыкнув, Андрей поясняет:

— Привык к весу табельного в руке. А сегодня я в «гражданке». Не положено… Вот и бежал, как олень, с бутылкой в руке. — Он выглядит настолько озадаченно этим фактом, что не могу не улыбнуться в ответ.

Краем глаза замечаю движение, но Андрей шагает ближе и закрывает мне обзор.

— Нечего там смотреть. Еще придется увидеться в суде. Пока ребята их упаковывают, побудем здесь? Всё нормально?

Киваю на оба вопроса.

Входная дверь хлопает, и мы остаемся в тишине. Поежившись, бросаю взгляд на микроволновку. В квартире еще не вся техника подключена, но сегодня зачем-то выставила правильное время.

С момента моего разговора с Миром прошло двенадцать минут. Они мне показались вечностью.

— Так всегда, — нарушает тишину Андрей. У меня напрочь вылетела из головы его фамилия. — На адреналине восприятие меняется. Минуты растягиваются в часы…

— Откуда ты знаешь? — вопросительно смотрю на него.

— Поведение в таких… стрессовых… кхм… экстремальных ситуациях — с риском для жизни — у большинства людей похоже. Когнитивные функции тормозятся всплеском гормонов. Угнетается речь, память…

В этот момент вновь хлопает входная дверь, и Мир, по инерции сделав пару шагов, застывает. Мои когнитивные функции, определённо, не в порядке, потому что я не могу издать ни звука.

Перед глазами всё расплывается, когда муж сгребает меня в объятия. В груди натягивается толстая колючая нить, царапая горло. Хватаю ртом воздух.

Мир осыпает мое лицо поцелуями, а я чувствую, как невыносимо тянет в груди. Вздохнув глубоко, вдруг ощущаю, как эта нить лопается, и выпускаю с рыданиями наружу весь ужас пережитого.

Утыкаюсь в грудь мужа, подвывая. Стискивая его изо всех своих сил, а в голове на репите крутятся всего два слова: «Он понял».

Глава 22. Долго и счастливо?

Юля

Если вы никогда не стояли перед дверьми ЗАГСа, старясь незаметно вытереть вспотевшие ладони, то у вас всё еще впереди.

Нет, в самом ЗАГСе нет ничего плохого, но осознание, что три года назад именно в этом здании нас с Миром развели, а теперь мы решили дать нашей семье второй шанс, приводит меня в состояние отчаяния.

Как назло, сегодня ночью мне не спалось, в голову лезли самые сумасшедшие мысли. А что, если что-то случится? Потоп, пожар, я вдруг ляпну вместо согласия «нет», Мир передумает и сбежит к своей секретарше, уволенной со всеми «почестями»…

Ведь не зря же есть выражение, что в одну и ту же реку нельзя войти дважды.

Перевожу взгляд на мужа, то есть жениха. Соболев излучает в пространство такое феноменальное спокойствие, аж завидно… и треснуть хочется! В отличие от невесты, он продрых до самого утра… И теперь бодр, свеж и незыблем, как скала.

Да, вопреки всем приметам мы провели ночь в одной постели, а не порознь, как того требуют традиции. И даже с утра жених видел невесту в том самом платье, которое не должен видеть до свадьбы.

Правда, я не рискнула заматываться в слои фатина или атлас, побоялась искупать шлейф в лужах.

Август ознаменовался грохочущими громовыми раскатами и ливнями, и сегодня свежо после дождя. Небо с утра затянуто свинцовыми тучами, угрожая новой порцией воды с небес.

Перевожу взгляд на жениха.

Мир, как всегда, не изменяет себе — в рубашке с закатанными рукавами, светлых брюках и накинутым небрежно не плечи тонким пуловером он будто сошел с картинки модного журнала про успешных и знаменитых яхтсменов. Я же отдала предпочтение удлиненному светлому жакету и хлопковому белому комбинезону. В сочетании с босоножками умопомрачительного цвета фуксии это смотрится стильно и ярко. Последние должны дополнять мой букет невесты… которого все еще нет.

Оглядываюсь по сторонам. Янка, как обычно, умудряется опоздать даже в тот день, когда шансы встать в многокилометровую пробку равны нулю.

— Волков опаздывает, — Мир вскидывает браслет часов. — Совершенно на него не похоже…

Когда муж рассказал об условии моего спасителя — быть приглашенным на нашу свадьбу, — я была всеми руками «за». Но, чтобы не быть в меньшинстве, выдвинула со своей стороны кандидатуру сестры для Вселенского равновесия.

Сглатываю, вспомнив, сколько раз за прошедшие две недели с того страшного дня мне пришлось во всех подробностях рассказывать следователю, что же произошло со мной при участии этих потерявших человеческий облик зверей. После таких бесед я не могла спать, ночами мучали кошмары.

В них я оставалась против троицы уродов совсем одна… Давала слабый отпор, будто двигаясь против толщи воды…и всякий раз для меня всё заканчивалось плохо. Меня избивали, душили… Тот самый, с желтым лицом, тащил меня в другую комнату, а я срывала ногти, цепляясь за стены и пол… Иногда снилось, что помощь близко, но всегда то дверь оказывалась заперта, то вместо целого отряда приезжал только Мир, и дальше… Трое против одного…

Я просыпалась вся в слезах, не способная сразу понять, что где реальность, а где очередной кошмар.

Мир всегда был рядом, обнимал и шептал, какая я сильная девочка. А я вцеплялась в него мертвой хваткой, боясь отпустить, и ревела, не способная по-другому унять ужас…

Видя, как меня измучил процесс дознания, Мир подключил адвоката. И теперь вместо меня мои интересы представляет железная Серафима Осипова. Настоящая тигрица в уголовном праве, готовая зубами грызть за справедливость.

От мужа я знаю, что тем троим по совокупности статей грозят очень серьезные сроки в колониях. Не испытываю по этому поводу жалости, зло должно быть наказано.

Конечно, я не была против, когда Мир сказал, что пригласил на наше маленькое торжество своего бывшего одноклассника и по совместительству человека, которому мы оба всю жизнь будем благодарны.

22.1

— Пора, дольше ждать нет смысла, — Мир приглашающе открывает передо мной дверь, пропуская наружу счастливую пару новобрачных.

Вздохнув, ныряю в прохладу здания.

На этот раз у нас не будет толпы гостей, не будет трехъярусного торта и торжества в ресторане до самой ночи. В этот раз — это только наш с Миром день. Мы даже родителей не стали звать, хотя моя мама и попыталась воззвать к моей совести, но потом смирилась с моим решением, признав за дочерью право быть взрослой.