Просто бывшие

…влепила ему увесистую профилактическую пощечину?

Заслужил ведь? Заслужил. Спутался с какой-то волосатой шваброй.

В сердце загорается огонек гнева. Он пока еще тихо тлеет, потому что я так и не решила, как отнестись к тому, что видела.

…послала его далеко и надолго.

История повторяется. Снова виснущие гроздьями девицы. Регина, Крокодилица, Швабра… А сколько их еще было… и будет?

Мороз сменяется жаром. Гнев разгорается опасным пламенем, которое грозит сжечь всех дотла. А следом приходит обида. Мне обидно за себя, что я снова вляпалась в это дерьмо с чужими бабами… Не думала, что проверка на вшивость наступит так скоро.

…все-таки дала ему шанс объяснить всё.

Тогда я сбежала, так ничего и не выяснив. Снедаемая разочарованием, вырывала из сердца самого дорогого для меня человека. И клялась себе, что больше мое сердце никто не посмеет разбить.

Так и не придя ни к одному из решений, исподлобья наблюдаю, как Мир возвращается в кабинет и поворачивает в замке ключ.

Хмыкнув, интересуюсь:

— Боишься, что сбегу? Или что догоню ту девку и выдеру ей все патлы? — От злости голос подводит.

— Я уже не знаю, чего от тебя ожидать. Пиздец какой-то! — Мир со всего маха впечатывает кулак в дверь. Еще и еще. Всякий раз я вздрагиваю, но не двигаюсь с места.

Когда он садится рядом со мной и озадаченно трет лицо, вижу, что кожа на костяшках правой руки содрана.

— Прости, — повернув ко мне голову, смотрит в упор. — Я не ожидал такого. Не знаю, на кой черт она пришла…

— Ну очевидно же, чтобы провести полную санацию твоего рта. — От горечи хочется говорить гадости. — Ну и как тебе профосмотр? Понравился сервис?

Взгляд бывшего мужа тяжелеет.

— Ты думаешь, что я тут с девками мимоходом развлекаюсь, пока ищу подходы к тебе?

Сложив руки на груди, пожимаю плечами.

— Может быть. Свечку же меня никто не просил подержать. Хотя твоя помощница сегодня меня и пригласила…

Лицо Мира становится жестким. От гнева белеют крылья носа.

— Она будет сегодня же уволена за эту выходку.

Испытываю иррациональное чувство справедливости. Хотя Лукина последняя, кто во всем виноват. А вот один…

— Рассказывай, Соболев. Где нашел это чудо?

Взъерошив волосы, Мир отзывается лаконично:

— В клубе.

— Мне из тебя каждое слово вытягивать? — Меня всегда бесила эта мамина фраза. Но как удачно она мне сегодня пригодилась.

— Мы в тот день встретились с тобой впервые. Помнишь, в ресторане?

Фыркаю. Это когда я «весело и с огоньком» отметила свое тридцатилетие.

— Я после вышел прогуляться… и сам не понял, как оказался в клубе. Ты бы видела себя тогда. Неприступная ледяная королева! И все равно я взгляда от тебя весь вечер не отводил… И вот, представь мое удивление, когда я вдруг вижу тебя в клубе. Как приклеенный за тобой пошел. — Мир снова озадаченно ерошит волосы. — Я ошибся. Девчонка была просто похожа на тебя. Мы выпили, а потом я повез ее в общагу.

— О, Соболев, мельчаешь. Уже студентки пошли. Там и до вчерашних школьниц недалеко. — За эту колючку мне достается укоризненный взгляд.

— Не передергивай, Юль. Короче, в общагу девчонку не пустили, пришлось везти к себе на диван. Мне кажется, она тогда вырубилась еще на подлете к подушке. Утром отправил ее на такси. Всё.

— И что, даже не возникло желания прийти к ней ночью одеялко подоткнуть? — Вредность говорит моими губами.

— Бревна в стадии алкогольного опьянения не интересуют.

Мир придвигается ближе и пытается взять меня за ледяную руку, но я стряхиваю прикосновение и, вскочив, шагаю на выход.

20.3

— Ну что ж, Соболев, я тебя выслушала. Пойду работать. — Внутри же плещется коктейль из раздражения и шального веселья. Верю ведь ему, что ничего не было. Но не могу просто так спустить, что спутался с какой-то девкой.

«Вообще-то, вы тогда еще даже не были вместе», — гасит мою злость здравый смысл.

Но я лишь сильнее задираю нос.

«Все равно. Он уже был мой!» — ворчливо затыкаю внутренний голос.

— Не так быстро, Лисичка-сестричка, — Мир хватает меня за руку, разворачивая к себе в произвольном па. От воспоминаний об этой героине сказки уши горят огнем. — Я еще не все сказал.

Задираю бровь, вынужденная под его напором отступать назад.

— А есть что-то еще достойное моего внимания?

— Бесишь. Люблю тебя, но как же ты меня бесишь! — Мир фиксирует мой затылок, а в следующее мгновение накрывает рот поцелуем.

Горячее касание языка вышибает все мысли из головы. Мир целует напористо, жадно. Пихает свой язык в мой рот, заставляя отвечать. Как оголодавшая, срываюсь и сама набрасываюсь на его губы. В теле просыпается горячий вулкан. Невольно льну к мужу, когда он прижимает мои бедра к себе. Желание на кончике языка жжет… Я хочу…

Но, вдруг вспомнив про девицу, пребольно кусаю Мира за нижнюю губу.

Зашипев, муж задирает мою юбку и подталкивает к столу. Первое касание ягодиц прохладной поверхности вышибает дух. Втягиваю воздух через зубы, но позволяю усадить себя поудобнее. Рубашка мужа летит на пол, моя блузка трещит от рывка, пуговки разлетаются в разные стороны.

Муж устраивается между моих бесстыдно разведенных бедер. В его взгляде читаю, что пощады не будет. Своим транслирую, что «еще кто кого будет просить о пощаде». Плавлюсь от касания пальцев к намокшему белью. О, да…

Но Мир, будто издеваясь, убирает руку. Ладони накрывают грудь, мнут, перекатывают соски, выбивая из меня всхлипы.

Мы дышим часто, смешивая наше дыхание. Хнычу, отвечая на его поцелуи. Мне мало касаний.

Я хочу большего. Я хочу тебя.

Не знаю, говорю ли это вслух, но сейчас это не важно. Потому что меня слышат.

Звук пряжки ремня — самый сладостный для меня. Через секунду Мир, отодвинув полоску мокрого белья, проникает внутрь. Сразу до упора. Наполняя, растягивая. Всхлипываю, привыкая к размеру. Муж делает пару медленных толчков, а потом срывается в бешеный темп.

Обхватив ногами его за пояс, откидываюсь на столешницу, прикрывая от удовольствия глаза. С каждым ударом и стоном я всё ближе к разрядке. Но Мир вдруг замирает, оттягивая мой сладкий миг.

— Скажи, что ты моя! — Требует, кусая мои губы. Делает резкий толчок, выбивая признание: