Просто Иван

– Куда же ты пойдёшь сынок с такой срамотой то. ...

Алексей уже собирался ответить: - 'Не могу спокойно здесь лежать, когда даже сильно калеченные берутся за оружие"!
– Однако женщина продолжила говорить:

– ... Вчера как окончили бомбить, госпиталь то в интендантских складах решили развернуть. Вот здесь я тебе, и не только тебе, бельё подбирала, да и новую форму подшивала. Уж больно вы все моего сыночка Бодю напоминаете: может и ему сынку кто поможет. Так что одевайся и иди с богом - незачем своей срамотой белый свет пугать. ...

– Ой, спасибо тебе мать...

Женщина прикрыла своей сухощавой ладошкой рот Прохорчука - молчи мол и продолжила:

– ... Прости, не знала кто ты по званию, поэтому пришила простые красноармейские петлички - без эмблем. А как тебя хоть звать - величать касатик?

Эти слова подняли для Лёшки вопрос - вопросов: - 'Кем мне здесь представляться и вообще, как безболезненнее легализоваться? Без всяких допросов с пристрастием и прочих приятностей ".
– Однако этот вопрос решился сам собой. Восприняв замешательство Алексея как проявление амнезии, женщина покачав головой проговорила:

– Ой, матерь божья, неужто тем взрывом у тебя память отшибло?

– Всё. Хватит тебе тётка Ксана впустую брехать.
– Прервал женщину какой-то военный с перевязанной головой, его повязка наползала на левый глаз, отчего казалось, что она занимает большую часть головы раненного.
– А то пока ты со своим Иваном непомнящим нагутаришся, мы уже без него немца до Берлина прогоним, да их Гитлеру в дом грача пустим^2.

– Ой, тебе Дзюба только бы зубоскалить.
– Смутилась пожилая санитарка.
– Парнишка которого ты Ваней назвал, неизвестно каким чудом почитай с того света выкарабкался: а тебе всё ...

– Успокойся старая, присмотрю я за твоим Ванькой!
– Снова прервал слова женщины боец, и, не поворачиваясь к Прохорчуку скомандовал.
– Ваня, даю минуту на сборы, и выдвигаемся: время пошло!

– Старшина, ты уж присмотри за ним!
– Не унималась санитарка.
– Это он перед вами храбрится: а контузия у него и в самом деле сильная была! Наш дохтор вообще, говорил что он не жилец на этом свете! ...

– Цыц старая, бойся меня разозлить. Я сказал, присмотрю - знать так оно и будет!

Глава 3

Раненые выходили на позиции, некоторые еле передвигались по причине полученных ими ранений, но, их нельзя было назвать побеждёнными. Вот и Алексей оказался возле позиции на которой уже недавно побывал, только всё здесь выглядело совсем по-другому. Бетонные Доты были сильно повреждены - видимо в них неоднократно попадали тяжёлые бомбы, или мощные снаряды. Истерзанная земля напоминала Лунную поверхность с её частыми кратерами, а некогда добротные окопы, отрытые на укреплённых валах, во многих местах были разрыты воронками и немногочисленные защитники, как могли, спешно их восстанавливали.

– Ну что стал Ванюша?
– Голос Старшины Дзюбы, вывел Лёху из ступора вызванного увиденными им разрушениями.
– Пойдём оружие получать. А дальше, ты главное меня держись: тогда мы с тобой ещё на поминках ёкарного Бабая Гитлеровича потанцуем.

Прохорчук молча кивнул, и послушно побрёл к месту где столпилось много народу: там раненые красноармейцы получали винтовки и патроны. Взяв винтовку, они отходили в сторону; деловито осматривали выданную им трёхлинейку и, открыв затвор, начинали её заряжать. Очередь двигалась относительно быстро, так что когда Алексей подошёл к осунувшемуся солдату с воспалёнными от недосыпа глазами тот молча - даже не глядя на него, протянул ему мосинку с уже примкнутым штыком.

– Давай пилотку.
– Бесстрастно произнёс другой красноармеец, стоявший рядом с выдающим винтовки бойцом.

– Зачем?
– Не понимая переспросил Лёшка.

– А стрелять ты чем будешь? Дурья ты башка.
– Не зло огрызнулся воин.

Алексей торопливо сорвал с головы свой головной убор, и, перевернув, подставил её под руку сжимающую жменю патронов.

– Всем даём по десятку патронов: больше нет.
– Пояснил красноармеец.
– Береги их: не шмаляй в белый свет. Если что, бери оставшийся боеприпас у убитых. Следующий!

Отойдя в сторону, Прохорчук стал удивлённо рассматривать полученное им оружие. И стоял так до тех пор, пока за его спиной ни раздался голос старшины:

– Да паря, у тебя точно всю память отшибло. Совсем забыл матчасть, да? Ты свою винтовку даже с предохранителя снять не попробовал.

– А это где?

– Берёшь за эту фуську сзади, оттягиваешь её и проворачиваешь.
– Дзюба взял винтовку и стал проделывать с ней необходимые манипуляции, параллельно поясняя свои действия.
– Открываешь затвор... Оп-па! Да ты Ванька у нас счастливчик.

Выбрасыватель винтовки вышвырнул целый патрон. Старшина быстро поднял упавший боеприпас, заглянул своим единственным смотрящим из-под повязки глазом в открытый затвор, удивлённо присвистнул и тихим заговорщицким голосом произнёс:

– Да тебе снаряжённая мосинка досталась Ванюша. Значит так. Вылетевший патрон мой - за обучение. Дай ка ещё патрончик.

Лёшка - он же, отныне благодаря старшине - Ваня, протянул пилотку. Дзюба с показным пафосом: двумя пальцами взял патрон и дозарядил его в винтовку.

– Ты Ванюша, свои патрончики в карманчик своих галифе переложи, так меньше шансов рассыпать их по окопчику. Держи свою пиф-паф и пошли.

– Не смейте со мной так говорить! Я не какой-то там блаженный и не ребёнок! А то, не посмотрю на чины и звания...

Рядом кто-то рассмеялся, но старшина, строго посмотрев на весельчака осадил того:

– Чего ты скалишься душная твоя душонка? Человеку контузией память отшибло: можно сказать беда у него! А ты?

– Виноват товарищ старшина!

– Вот то-то что виноват! Не смей! ... А вот мне можно - земеля он мой! Ясно?!

Уже идя по окопам Дзюба не оборачиваясь проговорил:

– Не обижайся на меня Ванюша. Я когда сильно нервничаю, всегда так ёрничаю: с детства такой, а на Зимней войне это только усилилось...

Принося свои извинения старшина не оборачивался, и чего-то выискивая, смотрел под ноги. Находя, несколько раз он нагибался, чего-то подбирал со дна окопа, и продолжал шагать к выбранной им позиции. И подойдя к ней указал: