Просто Наташа, или Любовь в коммерческой палатке

— Сам ты Аксинья, — вскипела Наташа. — Я из Гирея.

Парень посмотрел на нее, не скрывая изумления, и вдруг захохотал так громко, что на них стали оборачиваться.

— Из Гирея… — с трудом сквозь смех выговорил парень. — Ох, не могу… Из Гирея! Их же несколько было, родственники Лермонтова, Шан-Гиреи, герой «Бахчисарайского фонтана» хан Гирей… Из какого же ты появилась, Аксинья?

Девчонки тоже прыснули, виновато поглядывая в сторону Наташи, мол, не обижайся, невозможно удержаться.

— Ты грамотный, да не дрюкованный, — вспомнила Наташа любимую присказку бабушки. — А если человек из Владимира или Петропавловска, тоже будешь выяснять, из какого именно? Гирей — это такой поселок есть на Кубани, понятно? И ничего смешного в его названии я не вижу. Я сутки ехала в поезде, чтобы записаться в академию. И запишусь! Пусть только попробуют не записать меня!

— Оставишь Москву без пшеницы, кукурузы и подсолнечных семечек?

— Дурак ты! — презрительно смерила взглядом и пошла к дверям неказистого двухэтажного строения, протискиваясь сквозь толпу.

Парень бросился следом.

— Эй, погоди! Это бессмысленно. Они уже записали двадцать пять человек и пять кандидатов… в человеки. — И сам улыбнулся собственной шутке. — Что ты хочешь делать?

— Тебя это не касается, — как отрезала.

— Погоди, — не унимался парень, — я с тобой. Может, помогу чем.

— Ты сперва себе помоги, а то, кроме хи-хи да ха-ха, ничего больше не умеешь!

Парень хотел было что-то сказать в свое оправдание, но Наташа так сердито посмотрела, что он пожал плечами и отстал.

Она вошла в здание, спросила, где находится приемная комиссия, и решительно двинулась на второй этаж. Там, у двери, обитой черным дерматином, пожилая женщина терпеливо, усталым голосом объясняла сбившимся вокруг претендентам, что запись окончена, дирекция Народной академии приносит свои извинения всем, кто не попал в число студентов, и приглашает их попытать счастья в следующем году.

— Пустите меня к начальнику! — С решительным видом Наташа почти вплотную подошла к защитнице дерматиновой двери.

— Девушка, милая, я же объяснила, что запись окончена. Списки составлены с большим запасом. Приезжайте через год, пожалуйста.

— Да я слышала. А вы по новой составьте, время еще есть. Потом поговорите со всеми и отберите самых лучших. Это хоть будет справедливо.

— Верно, правильно! — зашумели вокруг. — Пропустите ее к ректору, пусть выскажет ему наше мнение!

Неожиданно дверь распахнулась, и на пороге показался невысокий лысый мужчина в голубом костюме.

— Что за шум, господа? — строго блеснул очками. — Я профессор Антипов, ректор Народной академии. Что вы имеете мне сказать?

— Что надо всех записать, а потом выбрать самых достойных, — Наташа ближе всех стояла к профессору-ректору.

Он внимательно осмотрел ее, одобрительно кивнул. Потом посторонился, распахнул дверь и сделал галантный приглашающий жест пухлой рукой.

— Вам не повезло, не так ли? Ну что ж, проходите, поговорим. Не стесняйтесь, поговорим, посмотрим, чем можно помочь вам. — Он поискал глазами свою помощницу, вежливо улыбнулся. — Анна Карповна, побудьте, пожалуйста, с народом, а мы пока побеседуем с девушкой. А лучше — пусть подождут на улице, а то очень шумно, трудно, знаете ли, работать. Пожалуйста, господа, освободите помещение, пожалуйста. — Последние слова были адресованы тем, кто, как и Наташа, не попал в заветные списки.

— Нужно помочь не мне, а вашему доброму делу. — Наташу ободрила поддержка товарищей по несчастью и внимание самого ректора.

— О, это очень интересно. Безусловно, интересно, — закивал головой профессор. Он аккуратно закрыл дверь, обогнал Наташу, вежливо распахнул перед ней вторую — в кабинет.

В отличие от с обшарпанными стенами коридора кабинет выглядел очень внушительно: огромный стол с телефонами, кресла, мягкий диван у стены, пышные, пузырчатые шторы на окне. Профессор сел на диван, хлопнул ладонью рядом с собой, приглашая Наташу. Она осторожно присела на край.

— Ну, рассказывай, откуда ты приехала, такая храбрая. — Добрая, отеческая улыбка располагала к откровенности.

— С Кубани, из Гирея, — почему-то смутилась Наташа.

Вдруг вспомнились сцены из старых фильмов, где девушки издалека приезжали в Москву, куда-то не поступали, но потом, благодаря таким вот добрым и понимающим профессорам, достигали своей цели и были счастливы. Наташа почти не сомневалась, что и с ней будет то же самое. Не хотелось уже говорить о других. А вдруг он рассердится и прогонит ее? Зачем же обижать хорошего человека?

— О, Кубань! — одобрительно закивал профессор. — Знаю, знаю, бывал. Не зря говорят в народе: на небе рай, а на земле — Кубань. Чудесное место, благодатнейший край. Значит, хочешь учиться у нас, не так ли?

— Да, — все больше робея, прошептала Наташа.

— Но опоздала и не попала в списки, верно?

— Я не опоздала, это списки были слишком быстро составлены.

— Что поделаешь, что поделаешь, — развел руками профессор и, как бы ненароком, задел Наташину коленку. Она машинально отодвинулась. — Желающих много, но тебе можно помочь, девушка. Кстати, как зовут?

— Наташа. Наталья Колесникова. Вы, конечно, извините меня, но помочь нужно всем. Если уж нет экзаменов, составьте списки всех желающих, а потом отберите достойных. Это же справедливо.

— Ах, Наташа, Наташа! Да где же ты видела справедливость в этом мире? — огорчился профессор. — Нет ее, дорогая, нет и не будет. А твой вопрос решить я могу. Это весьма и весьма непростое дело. Но… если очень уж захотеть… А ты ведь хочешь у нас учиться?

Ладонь профессора уверенно легла на коленку Наташи и медленно поползла вверх. Наташа оцепенела от неожиданности. Что же он делает, этот старый, заботливый профессор? Неужели?..

— Вы что… это… что?.. — И кажется, увидела свое отражение в толстых стеклах профессорских очков. — Ты правильно поняла меня, дорогая. Я получу то, что желаю, и ты получишь то, что желаешь. — Даже сквозь очки заметно было, как нехорошо заблестели его глаза. — Ну иди, иди ко мне, чернобровая казачка… Впрочем, я не требую ответной ласки, это потом, сейчас достаточно будет, если ты не станешь брыкаться… Несколько минут — и ты наша студентка.

— Но вы же… вы мне в дедушки годитесь… — растерянно пролепетала Наташа.