Просто Наташа, или Любовь в коммерческой палатке

4

— Ну и что? Подумаешь, старичок возбудился, вспомнил молодость. Не стоит переживать из-за этого. Значит, есть в тебе что-то такое… притягивающее мужиков. Не на всех же бросался твой профессор с такой прытью! Вот что, Наташка, кончай горевать. Лучше пойдем куда-нибудь сходим. Ты же хотела посмотреть на Красную площадь, Кремль, побродить в центре. Вот и пойдем. Слышишь?

Наташа лежала на кровати Ирины, спрятав голову под подушкой. Она слышала голос подруги, но думала о своем. О том, какой неприветливой, недружелюбной оказалась по отношению к ней Москва, о том, что случай с профессором страшен не как случай, а как символ московской жизни, символ выживания в этом городе: хочешь добиться чего-то — покорись тому, от кого это зависит. Покорись, сделай так, как он желает. Все, что захочет, сделай. Но почему?! И ведь это — профессор. Наверное, умный человек, в театр ходит, книги читает, относит себя к людям воспитанным. Что же сказать о других? О тех, кто не читает книг и плюет на приличия?

— Конечно, плохо, что не поступила в эту дурацкую академию, — спокойно рассуждала Ирина, не обращая внимания на молчание Наташи. — Но я же тебе говорила и, как видишь, оказалась права. Это самая обыкновенная шарашкина контора. Ничего хорошего из твоей затеи и не могло получиться. Ну и ладно. Поживи пару дней у меня, отдохни, погуляй по Москве, в театр сходи, а потом вернешься домой. Подготовишься хорошенько и поступишь летом в какой-нибудь настоящий институт. Их тут много.

— Я сегодня уеду, — пробурчало из-под подушки. — Вот полежу немного, соберу чемодан и махну на вокзал. Ты проводишь меня, Ирка? Хватит с меня этой московской жизни.

Ирина тонкими ломтиками нарезала вареную колбасу, сложила на тарелку, принялась нарезать хлеб.

— А вот это — глупее не придумаешь. Москва тут ни при чем, это чудесный город, и ты должна хотя бы немного познакомиться с ним.

— Уже знакома, — сердито отозвалась Наташа.

— Не говори глупостей, Наташка! В Москве живут прекрасные люди, их здесь больше, чем в любом другом городе. Но и проходимцев всяких, подлецов, бандитов здесь тоже больше, чем где-либо. На лбу у людей не написано, кто есть кто, поэтому всегда нужно быть осторожной. Это тебе не Гирей, где все знают, что с Плешаковым связываться опасно, а дед Василий, как напьется, так хватает палку и гоняет свою бабку вокруг хаты. Здесь все гораздо сложнее. Но и интереснее. Неужели ты не понимаешь этого, Наталья?

Наташа отбросила подушку, села на кровати. Все она понимала, одного лишь не могла себе уяснить: как же ей приспособиться к этому городу? Ведь если она к чему-нибудь потянется, плату с нее потребуют все ту же. Так платить она не будет. Никогда. Никому! Значит, никогда и ничего не достигнет здесь? Да так ли это?!

Она вдруг разозлилась на себя. Расстроилась, нюни распустила — для этого, что ли, приехала в Москву? Конечно, никто ее здесь не ждал с распростертыми объятиями, чего ж обижаться?

Прошло несколько мгновений, и Наташа поняла, почему разозлилась на себя, почему решила попробовать поиграть с этим городом. А ну, как он и не такой уж страшный, если, конечно, с умом все делать? Она вспомнила парня, который бежал за нею по скользкому асфальту и предлагал помощь. Она и слушать его не хотела, а он все бежал, все предлагал… Она злилась, прогоняла его и… она не боялась. Был бы на его месте носильщик с вокзала, наверное, не стала бы с ним разговаривать так, хоть и сердитой была. Нет, конечно, этот парень абсолютно не похож на носильщика. Да и на профессора — тоже. Было в нем что-то такое, что позволяло доверять этому человеку. Не во всем, это естественно, и все же, все же…

— Иди к столу, хватит тебе печалиться, — позвала Ирина. — Я тут обед соорудила, очень даже неплохо получилось. У меня и шампанское есть, теперь можно и выпить по бокалу за твой приезд, а то вчера ты опасалась, что в академии, не дай Бог, запах учуят и не запишут. Не учуяли, а все равно — не записали. Ну и не надо.

— Ирка, — Наташа присела к столу, — знаешь, там был один парень…

— Высокий, красивый, дружбу и помощь предлагал, — усмехнулась Ирина.

— Откуда ты знаешь? — удивилась.

— Забудь. — Ирина старательно вытаскивала пробку из бутылки. Раздался хлопок, но ожидаемого фонтана шампанского к радости Ирины не последовало. Она наполнила фужеры, посмотрела на подругу. — Таких парней в Москве — видимо-невидимо, сама с ними сталкиваюсь на каждом шагу. Самое лучшее в таких ситуациях — поворачиваться и уходить.

— Ты прямо как последний суд, все обо всех знаешь, — насупилась Наташа. — А он, между прочим, совсем не похож на тех, о ком ты говоришь. Таких и в Гирее полно. Он действительно предлагал мне помощь. Я вот теперь думаю.

— Хочет, чтобы ты стала официанткой в его ночном баре, телефончик оставил? Обещал все проблемы с жильем уладить?

— Я что, по-твоему, совсем дура, соглашаться работать в ночном баре? — обиделась Наташа. — Да ни за какие деньги!

— Вот и молодец. Ты всегда была у нас круглой отличницей, значит, должна учиться и теперь в серьезном вузе. Забудь о подозрительных парнях, и давай выпьем шампанское за то, что мы снова вместе.

Наташа отпила пару глотков и осторожно поставила бокал на стол. Третий раз в своей жизни она попробовала шампанское. Первый раз — на выпускном вечере в школе, второй — когда провожали Ирину в Москву на учебу.

— В том-то и дело, Ирка, что он совсем не подозрительный. Я была злая, посылала его, а он шагал рядом, а то и вперед забегал и все говорил, что хочет мне помочь. Ты знаешь, в общем-то неплохой парень, неглупый. Про Пушкина говорил, про Лермонтова, про Шолохова, да еще и Грибоедова вспомнил и «Оптимистическую трагедию», — задумчиво перечисляла Наташа.

— Народные сказки не вспоминал? — поинтересовалась Ирина.

— Вспоминал, — серьезно подтвердила Наташа.

— Долго же вы разговаривали с ним, — усмехнулась Ирина. — Ты совсем ничего не выпила, милая. Попробуй, не стесняйся, Клавдия Ивановна не узнает. Хорошее шампанское.

— Да нет, совсем не долго. Просто он все время вспоминал кого-то из писателей. Не знаю, почему.

— Давай все же выпьем до конца. Не оставляй на слезы, Наташка.

— Хорошо. — Наташа через силу допила бокал. — Но больше не наливай мне, не хочу.

— Да и я больше не буду. — Ирина с трудом всунула пробку в бутылку, поставила ее между оконными рамами и вернулась к столу. — А теперь выкладывай все без утайки. Что за помощь предлагал тебе прекрасный незнакомец? Должность секретарши в его офисе? Или сразу поездку в Париж?

— Да нет. Он сказал, что работает в коммерческой палатке на Калининском проспекте…

— Ох, ну ты и даешь, Наташка! — засмеялась Ирина. — Пушкин, Лермонтов… Я уж было подумала, действительно, серьезный человек. А он, оказывается, в комке сидит! Ты хоть внимательно рассмотрела его?

— Да нет, — пожала плечами Наташа, — я не особо приглядывалась.

— И правильно делала. Можешь посмотреть на любого торгаша и представить своего. Они все одинаковы: кожаная куртка, зеленые слаксы, туфли с бантиками… тьфу!