Просто поверь

Я встала с дивана, но слишком резко. На это движение отозвалась пульсирующая боль в ноге, вдобавок к ней я почувствовала легкое головокружение. Я пошатнулась, но все-таки удержала равновесие. То падение сильнее сказалось на лодыжке, чем мне представлялось. Да уж, как мне теперь убраться из жилища заботливого мужчины без посторонней помощи?

Давай, Лили, поднимайся, ты сильная, что тебе какая-то травма, если кома тебе нипочем. Ой, нет… Больно… Из глаз буквально брызнули слезы из-за дикой боли. Я стиснула зубы, чтобы не издать ни звука. Чтобы кто-нибудь не услышал.

Но, видно, этого было недостаточно. При звуке шороха, раздавшемся справа, я вскинула голову. В дверном проеме стоял тот самый мужчина, одетый в тот же самый темный плащ. Секунд десять мы непрерывно смотрели друг на друга, а потом я решила, несмотря на эту адскую боль, что нужно что-то сделать, чтобы прервать молчание.

— Могу я узнать, кто вы такой и почему я здесь нахожусь?

Он предпочел промолчать и дальше. А может, было что-то другое, что мешало ему разразиться словесным потоком?

Он смотрел на меня, отчего было довольно-таки неуютно, не сходя со своего поста в двери. В конце концов мне это надоело и я снова предприняла попытку встать. И только тогда этот незнакомец соизволил произнести:

— Не вставай, Лили. У тебя легкое растяжение лодыжки, ей нужен покой.

Возмущение было бы здесь не к месту, но у меня невольно вырвалось:

— А вы что, доктор?

Надо же, знает, что у меня с ногой. Подробно рассматривал, что ли?

И откуда он знает мое имя?

Впрочем, я осталась сидеть на диване, не сводя взгляда с мужчины. Странный он какой-то… Волшебник тоже? Как Дамблдор? У того длинная борода и фиолетовый плащ. У этого неухоженные волосы и черный плащ. Или эта одежда как-то по-другому называется?..

— Я вам задала вопросы, — напомнила я.

Заботливый, но невежливый.

Мужчина медленно подошел к дивану. И смотрел он на меня так же, как Дамблдор в первый раз.

Так, а может, он как раз знаком с Дамблдором?

Эта догадка вызвала у меня неприятное чувство.

Последовавший вопрос незнакомца совсем не успокоил меня.

— Ты не помнишь меня, Лили?

Я потерла нос. Его вопрос сразу подразумевал то, что я должна знать этого мужчину. А мне он никого не напоминал, даже отдаленно. Но почему-то не спешила с ответом.

Если бы мы были близко знакомы в моей “прошлой” жизни, мне бы не хотелось сейчас как-то обидеть его.

Ну а если он связан с Дамблдором? Тут я ничего не могла поделать, все равно у него имелось достаточно времени сообщить старику.

— Нет, не помню ни вас, ни кого-либо другого. К огромному моему сожалению. Видите ли, у меня амнезия… Не знаю, огорчит это вас или нет…

Я не договорила, потому что мужчина, все еще безымянный, внезапно вскинул руки, словно у него заболела голова.

— Это все объясняет!

— Что объясняет? — спросила я.

Он посмотрел на меня с несколько оторопелым видом. Кажется, ему нелегко приходится воспринимать мое присутствие.

— Твоя реакция на меня.

Я права, мы знакомы, и могу предположить, достаточно давно. Учитывая, естественно, шестнадцать лет.

— А ваша реакция мне тоже о многом говорит. — Я сделала многозначительную паузу и продолжила: — Вы считали меня погибшей, поэтому смотрите на меня как на привидение.

Его молчание было красноречивей ответа.

— Вы до сих пор не можете поверить своим глазам. И боитесь, как бы я не исчезла как фантом.

Зачем я об этом говорила? Наверное, потому что кроме, как поддерживать беседу, если можно назвать этот странный разговор беседой, мне ничего не оставалось делать.

Мои слова друг за другом попадали в цель. Мужчина не перебивал меня, а я чувствовала некоторое превосходство. Все же лучше иметь некое подобие власти, чем быть подавленной чужой инициативой. Вот если бы я еще могла свободно передвигаться.

— Ведь правда? — тихо спросила я. Получилось как-то проникновенно, наверное, из-за полумрака в комнате.

— Правда, — будто загипнотизированный сказал он, не отрывая от меня блестевших в сумраке темных глаз.

— И, кстати, простите меня за то, что я вас ударила… Просто я сорвалась…

И тут он совершил нечто такое, что совсем дезориентировало меня. Он шагнул ко мне и неожиданно упал коленями на пол, словно обессиленный. С его губ сорвался почти бессвязный и вместе с тем страстный шепот:

— Лили… Прости меня… Я так виноват перед тобой… Мне не было покоя все эти годы! Я думал, ты погибла… навсегда… А ты жива…

Я дернулась назад, когда он склонил голову к моим коленям, намереваясь их же обхватить руками.

Что с ним такое? Сошел с ума на почве потрясения? Но даже Петунья не доходила до этого. Хотя они оба твердят о своей вине передо мной. Этот-то в чем виноват?

— Прекратите, что вы делаете?

Я попыталась отодвинуться, но с моей ногой это было непросто. Мне пришлось применить силу сопротивления руками. Я уперлась ладонями в плечи мужчины, надеясь этим привести его в себя.

— Успокойтесь, пожалуйста! Я прощаю вас!

Кажется, это подействовало на него. Он поднял голову. Его лицо теперь находилось от меня так близко, что мне наконец удалось рассмотреть его получше. Про возраст не могу ничего конкретного сказать. Ему могло быть и тридцать пять, и сорок пять. А вот, судя по бледной, видной даже в полумраке, коже, солнце для него далекий приятель.

— Ты прощаешь меня?

— Да.

Только бы он снова не начал обнимать меня.

Долгое молчание разлилось между нами.

— Амнезия… — пробормотал он, поднимаясь.

Некоторое время стоял, отвернувшись.

— Прости за этот порыв… Лили, я как будто с ума схожу, когда вижу тебя здесь… рядом.

— Не вы один, — сказала я. — И я уже сказала, что прощаю вас, зачем повторять об одном и том же.

— Ты представления не имеешь… — глухо сказал он. — Потому что не помнишь.

Не буду спорить.

— А теперь скажите наконец, как вас зовут. А то как-то неудобно получается, вы знаете мое имя, я — ваше нет.