Просто Рю

— Старый пёс не хотел тебя обидеть, щенок, — прогундел он. — Не держи зла на старого пса.

Я полез запазуху и, достав кошелёк Асгрима, кинул его берсерку.

— Передай это Асгриму-хёвдингу. Ты свой вергильд заплатил сам. Я не в обиде, старый пёс. Мне нравится жить.

— У тебя хороший удар, щенок.

— Ну, до тебя мне ещё далеко в этом вопросе. Кстати, тебе не кажется, что этот отличается от остальных.

Мы с Торсхаммаром задумчиво уставились на убитого им воина.

— У него на шлеме какая-то золотая штука, — пришёл к выводу берсерк.

— А ты наблюдателен, похвалил я его. Снял шлем и задумчиво поглядел на бородатое лицо покойного,

— Скажи мне, старый пёс, Торсхаммар-берсерк, раньше тебе доводилось убивать конунгов? Если нет, то у тебя будет новое прозвище.

— Корабль конунга? — удивился Грюнвард-хёвдинг, — А какого?

— Да Торсхаммар его имя, как-то и не удосужился спросить. Оттяпал ему руку по самую голову и вся недолга. — отвечаю я.

— Но судя по короне на шлеме это либо местный конунг, либо какая-то важная шишка, приближенная к конунгу.

— Если это конунг, то на корабле должна быть его казна, — приходит к логическому заключению Аскрим. Конунги викингов больше доверяют своему драккару, чем сокровищнице на берегу. Мало ли, кто в неё заберётся, пока конунга нет дома. Под присмотром, оно надёжнее.

— Надо осмотреть его покои. Мне говорили, конунги Бретланда изнежились и стали любить мягкую кровать и вкусную еду больше, чем скамью драккара и солонину.

[1] стихотворение Р.Говарда "сын Тора" совпадает с переводом, практически, только именами собственными.

[2] Дорестад находился в 50 км к юго-востоку от современного Амстердама. Викинги туда регулярно наведывались

Глава 6

— Надо осмотреть его покои. Мне говорили, конунги Бретланда изнежились и стали любить мягкую кровать и вкусную еду больше, чем скамью драккара и солонину.

В покоях покойного конунга обнаружились сундук с золотом и два больших сундука с серебром. А так же, серебряная и золотая посуда. Последняя, правда, на одну персону, зато с драгоценными камнями. Собрали оружие и доспехи. В основном, среднего качества, зато, много. После чего встал вопрос, идти ли дальше и грабить побережье, или разделить что есть и возвращаться домой уже людьми не бедными. Победили жадность наших хирдманов и замечание Аскрима, что имеющееся делится на присутствующих, а ему ещё надо доли погибших хирдманов их семьям отдавать. Так что, доля, причитающаяся его хирдманам пока что не окупает затрат на викинг.

Так что, в дне корабля погибшего конунга прорубили дыру, а сами стали целить носом западнее, чтобы попасть в побережье Бретланда. Куда благополучно и добрались к вечеру. Пристали к негостеприимному продуваемому ветром берегу и осмотрелись. Камни, кусты, трава, крутой берег, с которого очень удобно отражать нападение. Однако, наверху не было видно ни дозорных башен, ни малейшего намёка на укрепления. Заходи, кто хочешь, бери, что хочешь. Поднялись, огляделись. Вдалеке вдоль берега заметили дымки. Похоже, тут всё-таки маленько живут.

Выставили сторожей поверху и развели под берегом костер, чтобы его отсветы были не сильно заметны с суши.

— Знаешь, Грюнварду-хёвдинг, я тут на торге слышал занятную присказку, — сказал Аскрим.

— Какую же?

— В Бретланде если рядом с селом есть церковь или монастырь, то село грабить бесполезно. Кроме женщин и трэлей там брать нечего.

— Интересная мысль, — задумался Грюнвард. — А что такое "монастырь"?

— Крепость жрецов Белого Бога.

Утром хёвдинг отправил разведку. Через пару лиг в сторону дымков, берег понизился и обнаружилось селение на побережье. Очевидно, рыбацкое. На берегу сушились сети, штук десять разного размера лодок были вытащены на берег и перевёрнуты кверху килем.

— Слушай, Рю, — заметил Токи. После того случая у него мозги, похоже, на место встали, — А, ведь, Аскрим-хёвдинг, похоже, прав. Не похоже, чтобы они жили богато.

Токи был прав. Мы видели людей не блещущих силой или здоровьем. Живя у моря они были худыми, а их одежда — старой и драной. У части селян одежды пестрели заплатками, у других же она была просто драной.

— Слушай, надо бы местного порасспросить что тут где, — пришла мне в голову мысль. Наши языки были весьма похоже, чтобы суметь понять друг друга без переводчика. Во всяком случае, то, что мы смогли подслушать из кустов было худо-бедно понятно.

Оставив Уве для того, чтобы известить хёвдинга в случае нашей гибели, мы выбрались на дорогу, идущую с противоположной от места нашей высадки стороны и пошли себе в селение прямо по дороге, мирно беседуя друг с другом. Щитов и копий мы не брали, а шлемы были приторочены к поясам.

— Норманы! — ахнул какой-то крестьянин и попытался слинять в кусты, но был ловко перехвачен стремительным мной.

— Спокойно, дядя! Мы не страшные. Мы услышали, что ваш конунг хорошо платит умелым воинам. Вот и хотим ему предложить свои мечи. Кстати, у вас в селении есть харчевня? Жрать хочется, спасу нет.

— Дыкть как жа не быть-та! Конешна есь! Токма не харчевня, а трактир! Но вы учтитя, тама пенсы хочут! Затак кормить-та не будуть! Дажа с похмелья затак не нальють! А кинг-то наш и взаправду войнов шибко много хотит набрать-та. У его стыш-ты рать намечатся-та с нуртумбрийским кингом-та. Так шта за ваши-та мечи он пенсав-то отсыплет, будьте-нате!

Убедившись, что его не собираются ни убивать, ни грабить, крестьянина прорвало и его словесный поток было не заткнуть. Я покопался в кошеле и бросил ему мелкую серебрушку,

— Спасибо за новости, приятель, — надеюсь, этого хватит на кружку доброго эля!

— Спасиб-та, добрый вой! Тут и на две хватит! Облизательно приму за вашевское здоровье по кружечке пенного-та! — с огнём в глазах крестьянин посмотрел на арабскую монету. — Вам ба ишшо вот чё нада-та. Кинг-та наш на службу токма добрых христианов берёт. А вы-та всё больша паганые язычники! Вам ба обкреститься-та надабна.

— Опа! А ведь ты прав, уважаемый. Держи за дельную мысль, — кидаю ему вторую серебрушку. — А что, есть тут поблизости дом Белого Бога?

— Да как жа не быть-та? Вона по той дороге и мили ня будя, стоит монастырь святого Дионисия. Ежели вас тама обкрестят-та, да грамотку об ентом дадут, наш кинг точна вас наймёт!

Кивнули мы друг другу, распрощались с говорливым крестьянином да пошли искать местный трактир. Вдруг ещё каких новостей услышим.

Слегка нетвёрдой походкой возвращались мы к своим, набитые новостями, как кошель скряги монетами.

— А Свитка-то[1], курва, запросто так няхотит, серебра ей давай!

— А Хлюд[2] ежели в кусты повёл, веди дальше, а то перебудишь всех, да и пастор обратно епитимью накладёт! Зато, забесплатно.