Просто умереть
Шрифт:
Грейса накрыло гигантским валом печали. Которая, стоило ему лишь вспомнить, что случилось накануне, вскоре обернулась ужасом. Газета. Чертов заголовок в «Аргусе» вчера вечером. На Роя вновь лавиной нахлынули все переживания. Черт, вот же попал! Журналисты теперь на славу порезвятся. Критику он еще выдержит. А вот с насмешками будет сложнее. Ему и без того доставалось от некоторых коллег за увлечение сверхъестественным. Предыдущий главный констебль, и сам испытывавший вполне естественное любопытство к паранормальным явлениям, предупреждал Грейса, что, если его интересы станут общеизвестны, это может отрицательно сказаться на перспективах повышения по службе.
– Все мы знаем, Рой, что у тебя особый случай, ты пристрастился к мистике после исчезновения Сэнди.
Временами Грейсу казалось, будто он наконец-то готов оставить Сэнди в прошлом, перевернуть страницу и начать жить заново. А порой, вот как сейчас, например, он отчетливо осознавал, что едва ли вообще сумеет когда-нибудь забыть жену. Ужасно хотелось обнять ее, прижаться к ней, поделиться своими проблемами. Она всегда была оптимисткой, смотрела на вещи легко и была очень практичной. В самом начале его работы в управлении, когда Независимая служба по расследованию действий полиции обвинила Роя в применении чрезмерной силы при аресте грабителя, Сэнди помогла мужу с честью выдержать разбирательство, которое запросто могло положить конец его карьере. В итоге Роя оправдали, в значительной степени благодаря тому, что он следовал советам жены. Уж она бы точно знала, как ему поступать в нынешней ситуации.
Иногда Грейс задумывался, а не пытается ли Сэнди посредством этих снов связаться с ним. Оттуда, где она сейчас находится.
Джоди, сестра Роя, не переставала твердить, что пора уже жить дальше, что нужно принять тот факт, что Сэнди мертва, сменить наконец ее голос на автоответчике, вынести ее одежду из спальни и косметику из ванной, короче говоря – а Джоди умела выражаться очень кратко, – разобрать мемориал Сэнди и начать все заново.
Вот только разве Грейс мог так поступить? А вдруг Сэнди до сих пор жива и ее удерживает в плену какой-нибудь маньяк? Он должен по-прежнему искать, продолжать вести дело и обновлять фотографии, отражающие ее вероятную нынешнюю внешность, внимательно разглядывать лица всех женщин, которых встречает на улице или замечает в толпе. И он будет продолжать свои поиски до тех пор, пока…
Пока что?
Короче, и так все ясно. Обсуждать тут нечего.
В тот день, когда Рою исполнилось тридцать, Сэнди разбудила его утром, держа в руках поднос с крошечным пирожным с одной свечкой, бокалом шампанского и неприличной поздравительной открыткой. Грейс распечатал ее подарки, а потом они занялись любовью. На работу он выехал позже обычного, в 9:15, и прибыл в брайтонский полицейский участок в тридцать пять минут десятого, опоздав на оперативное совещание по делу об убийстве. Рой обещал вернуться домой пораньше, чтобы отправиться на праздничный ужин вместе с другой супружеской парой – с его тогдашним лучшим другом, Диком Поупом, тоже детективом, и его женой Лесли, с которой Сэнди неплохо ладила, – однако день выдался суматошным, так что порог своего жилища он переступил почти на два часа позже намеченного срока. Сэнди дома не оказалось.
Сначала Грейс решил, что жена разозлилась на него за опоздание и таким образом выражает протест. В доме царила чистота, ее машины и сумочки не было, признаки борьбы отсутствовали.
Двадцать четыре часа спустя автомобиль обнаружили на площадке кратковременной стоянки в лондонском аэропорту Гэтвик. В утро исчезновения Сэнди с ее кредитки были зафиксированы два платежа: 7 фунтов 50 пенсов в аптеке «Бутс» и 16 фунтов 42 пенса за бензин на заправочной станции возле супермаркета «Теско». Другую одежду и какие-либо личные вещи она с собой не взяла.
Их соседи по тихой улочке, располагающейся в непосредственной близости от набережной, ничего не заметили. С одной стороны от Грейсов проживала слишком уж дружелюбная греческая семья, владевшая в городе парой кафе, однако они тогда были в отъезде, в отпуске. С другой стороны обитала почти совсем глухая престарелая вдова, имеющая привычку
спать с включенным на полную громкость телевизором. Прямо сейчас, в 3:45 ночи, сквозь смежную стену их дуплекса доносились звуки американского боевика – грохот выстрелов, визг шин, завывание сирен. Старуха в тот день тоже ничего не видела.Особые надежды Грейс возлагал на Норин Гринстед из дома напротив. Эта вездесущая шустрая дамочка на седьмом десятке всегда знала, кто на их улице чем занимается. Если она не ухаживала за страдающим болезнью Альцгеймера мужем Лэнсом, недуг которого неуклонно прогрессировал, то обязательно торчала перед домом, нацепив желтые резиновые перчатки: намывала свой серебристый «ниссан», или поливала из шланга подъездную дорожку, или же надраивала окна или что-нибудь другое, требующее – а может, и нет – мойки. Миссис Гринстед даже выносила из дома вещи, чтобы почистить их на дорожке.
Мало что ускользало от ее взора. Тем не менее, как ни странно, пролить свет на загадочное исчезновение Сэнди она, увы, тоже не смогла.
Грейс включил торшер и встал с постели. Взгляд его задержался на выставленной на трюмо фотографии в рамке, где были запечатлены они с Сэнди. Снимок был сделан в оксфордской гостинице, во время проведения конференции по генетической дактилоскопии, за несколько месяцев до ее исчезновения. Рой, в костюме и при галстуке, развалился в шезлонге, а Сэнди, в вечернем платье и с высокой прической, прижалась к нему, лучезарно улыбаясь своей неповторимой улыбкой официанту, которого супруги попросили запечатлеть их.
Рой подошел к трюмо, взял фотографию и поцеловал ее. Затем поставил снимок на место и направился в санузел помочиться. С недавних пор он стал просыпаться посреди ночи, чтобы справить нужду, а все потому, что следовал новомодному веянию – выпивать рекомендуемый сторонниками здорового образа жизни ежедневный минимум, восемь стаканов воды в сутки. Выйдя из туалета, Грейс тихонько спустился вниз, по-прежнему одетый в одну лишь футболку, которую использовал в качестве пижамы.
Сэнди обладала отменным вкусом. Их дом, как и прочие на этой улице, сам по себе особой презентабельностью не отличался – построенный в 1930-х годах дуплекс в неотюдоровском стиле с тремя спальнями, – однако она сумела придать жилищу красоту и шарм. Сэнди обожала просматривать воскресные газетные приложения, женские и дизайнерские журналы, вырывать из них страницы и делиться с мужем замыслами. Часами они вместе обдирали старые обои, шлифовали паркет, лакировали и красили.
Жена Роя увлекалась фэншуй и устроила во дворе маленький садик с фонтаном. Расставила по всему дому свечи. Старалась покупать только экологически чистые продукты. Ее мысли занимала каждая мелочь, она обо всем расспрашивала и всем интересовалась, и Грейсу это нравилось. То были прекрасные времена, когда они созидали собственное будущее, цементировали свою жизнь, строили планы.
А еще Сэнди была прекрасной садовницей. Разбиралась в цветах, травах, кустарниках и деревьях. Знала, когда что сажать, как правильно подрезать и прочее. Рою нравилось подстригать газон, но на этом его садоводческие навыки и заканчивались. Теперь сад пребывал в унылом запустении, и Грейса не оставляло чувство вины за это. Иногда он задумывался, как Сэнди отреагирует, увидев, во что превратилось ее любимое детище, если вернется.
Ее автомобиль по-прежнему стоял в гараже. Грейс забрал его после проведения всех экспертиз. И вот уже несколько лет подзаряжал аккумулятор машины – мало ли что… И точно так же тапочки Сэнди стояли на полу в спальне, халат висел на крючке, а зубная щетка торчала из стаканчика.
В ожидании возвращения хозяйки.
Сна не было ни в одном глазу. Рой плеснул себе виски «Гленфиддик» на два пальца, а затем устроился в белом кресле в гостиной – тоже полностью белой, с деревянным полом – и взял телевизионный пульт. Переключился с одного фильма на другой, на третий, затем пробежался по каналам «Скай», нигде не задерживаясь дольше нескольких минут. Погонял музыку, нетерпеливо перескакивая с «Битлз» на Майлза Дэвиса и Софи Эллис-Бекстор. Потом просто посидел в тишине.