Простое море

В десять часов утра он встретил Ирину у вокзала. Обида прошла, когда он увидел неудержимую, счастливую улыбку Ирины.

— Надо что-нибудь взять с собой, — сказала Ирина. — Напротив есть гастроном. Купим еды.

— Ты поручаешь это дело мне? — спросил Игорь.

— Я хочу сама, — возразила Ирина. — Нам дали получку тридцатого.

— Ему ты тоже покупаешь еду сама?..

Игорь застыл и понял, что брякнул что-то непоправимое. Он смотрел на Ирину и ждал...

Ирина сказала:

— Иди купи сам, если тебя это угнетает... Кстати, я сказала мужу, что я больна. Я не хочу его... Иди.

Игорь отпустил ее руку и пошел к гастроному. Он купил сыр, колбасу, бутылку самого лучшего коньяку и лимон. Вернувшись к вокзалу, он не увидел ее. Целый час Игорь метался около вокзала и искал Ирину. Ее не было. Тогда он купил билет до Солнечного и уехал...

Выйдя из вагона, он машинально перешел пути и по шоссе направился к морю. Ему хотелось есть — он ничего не ел со вчерашнего вечера. Он вынимал из пакетов по кусочку и ел. Сначала кончился сыр, потом колбаса. Все равно хотелось есть. Игорь достал лимон, понюхал его и положил в карман. Потом он увидел арку, на которой было написано: «Пляж «Отрада». Вышел на пляж и побрел к морю, увязая в песке. Остановился у самого края воды. Лед уже ушел. Тихо плескалась волна, сверкая искорками солнечных лучей. В сиреневатом облаке громоздился тяжелый купол Кронштадтского собора.

— Ирина... — тихо сказал Игорь. — Я люблю тебя. Ты знаешь, как я люблю тебя?..

— Я знаю, — сказала Ирина.

Игорь вздрогнул и огляделся. Никого не было. Пляж «Отрада» был пуст. Игорь вынул из кармана бутылку. Она была запечатана.

— Чудеса, — сказал Игорь, положил бутылку в карман и побрел по берегу. Кончился песок, начались гранитные валуны, через которые надо было перелезать, пачкая брюки. Берег стал вздыматься обрывом. Солнце жгло левую щеку. Игорь снял фуражку, крикнул:

— Ирина!..

Мальчишка с удочкой вылез из-за камня. Он глядел на Игоря подозрительно, с опаской.

— Я моряк, — сказал Игорь. — Не бойся. Моряки никогда и никому не делали плохого.

Мальчишка отскочил, спрятался под обрыв. Игорь пошел дальше, перелезая через камни.

— Дядя, — крикнул мальчишка, когда Игорь отошел далеко. — Здесь недавно тетенька прошла...

— Ирина!.. — крикнул Игорь и помчался вперед. Левую щеку жгло солнце. Оно жгло, как тогда, у Пантеллерии... Вдруг Игорь почему-то вспомнил, как он, пошатываясь, вышел из каюты буфетчицы, поднялся наверх, вдохнул полную грудь воздуха, теплого и ароматного воздуха Средиземного моря... С правого борта далеко в дымке проплыл четкий, желтоватый контур знаменитого острова Пантеллерия... Тогда он подумал, что должен любить буфетчицу, и стал любить её. В Одессе она списалась с судна, не попрощавшись с Игорем. Потом радист Миша Иванов, который в Бейрутской гавани нырнул с тридцатиметрового спардека, чтобы спасти упавшую в воду армянскую девчонку, сказал Игорю, что благосклонностью буфетчицы пользовались в этом плавании еще двое матросов...

Игорь сел на валун, посмотрел на собор, на лес, на островки... Послышался голос:

— Дяденька...

Игорь быстро встал на ноги.

— Что тебе?

Мальчишка положил удочку на плечо.

— Дяденька, она пошла вон туда...

Он указал пальцем вдоль берега.

— Откуда ты знаешь, что это она? — спросил Игорь.

— Я вижу, — сказал мальчишка.

— Иди ты к черту, — сказал Игорь и пошел по берегу. Он снова лез через камни, пачкая брюки и обивая колени. Вдруг он увидел Ирину. Она сидела на камне и смотрела на него.

— Это тебе за гадкие мысли, — сказала Ирина.

Игорь молча обнял ее. Он прижался щекой к ее груди и слушал, как бьется ее сердце — все чаще и чаще.

— Хватит, — сказала Ирина и поцеловала его в волосы. — Где ты потерял фуражку?

Игорь поднял лицо.

— Сейчас тепло, — сказал он.

Они сидели, смотрели на море и говорили о том, что светит солнце, о том, что воздух пахнет морем, о том, что на березах лопнули почки и кажется, что роща задернута зеленой кисеей. Они говорили о белых облаках и стайках белых льдин на заливе, о гранитных валунах и далеком островке, приподнятом над поверхностью воды. Игорь объяснил, что это — рефракция.

— Давай пить коньяк, — сказал он и достал из кармана бутылку.

— Стоит ли затуманивать голову? — улыбнулась Ирина.

— Конечно, не стоит, — улыбнулся Игорь.

Он подошел к воде, размахнулся и швырнул бутылку в воду. Бутылка летела долго, она описала красивую дугу и упала в море без шума и всплеска...

— Рыбы! — крикнул Игорь, приставив ладони ко рту. — Выпейте за наше счастье!

Ирина стояла рядом. Игорь посмотрел на нее, хотел сказать что-то и остановился в растерянности...

17

Пятые сутки, не переставая, дул ветер. Ветер затыкал глотку, рвал снасти, сметал с палуб все, что люди не успели намертво закрепить. Стрелка анемометра, рассчитанного на скорость двадцать пять метров в секунду, упиралась в ограничитель. Суда дрейфовали, меняли места стоянок. Капитаны с тревогой смотрели на вытягивающиеся якорные цепи. Два судна потеряли свои якоря и теперь ходили галсами около каравана, не имея возможности остановиться ни на минуту.

Капитан Лагунов спустился вниз, наскоро пообедал и снова поднялся на мостик. С трудом оттянув прижимаемую ветром дверь, он зашел в рубку.

— Какой дурак придумал эти железные двери, — проворчал капитан, некоторое время повозившись с неподдающейся защелкой. От удара волны дверь немного сдеформировалась, и теперь закрыть ее было крайне трудно. — Не наблюдаете дрейфа? — спросил капитан.

— Пока нет, — сказал Игорь. — Интересное сообщение я нашел в лоции моря Лаптевых. Посмотрите...

Игорь взял книгу, перелистнул страницы, нашел нужное место.

— Вот: «Штормы силою более девяти баллов летом вообще не наблюдались...» А сейчас все двенадцать.

— Уже три дня, как лето кончилось, — сказал капитан. — Так что ваши претензии неосновательны.

— Уже пять дней, как этот ветер дует, — сказал Иван. — Так что он еще летом начался...

Капитан посмотрел на него, спросил:

— Ну как, Карпов, не мучает вас морская болезнь?

— Немножко было вначале, — признался Иван. — Теперь прошло. Я сухари грызу.

Он вынул из кармана кусок черного сухаря и показал его капитану.

— Это метод, — улыбнулся Лавр Семенович. — Можно еще селедочную голову сосать... Я недавно узнал, что у вас книжка стихов есть изданная. Дали бы почитать.

— Плохая книжка, — сказал Иван. — Не хочется показывать. Теперь бы я так не написал.

— Давайте, давайте, — улыбнулся Лагунов. — Я сам разберусь, какая она. Со стороны виднее.

Он взял бинокль, осмотрел берега, небо, воду, стоящие на якорях суда. В юго-восточной части неба, у самого горизонта, пробивалась голубая полоска.