Просторы Многомирья

Но Виш знал, казалось, половину жителей всего Светлограда. А ведь это был очень большой и населённый город. Конечно, не такой громадный, как Москва, но ведь Москва находилась совсем в другом месте, за пределами Многомирья…

Примерно через час, после того как Крылов опустился на специальную пристань, их компания, а именно: Винд, Эльрика, Виш, Гхал, пантера Ява и златопёрая Аша, собрались во внутреннем дворике изящного, возведённого из мрамора здания. Перед ними журчал фонтан; фруктовые деревья источали тонкие ароматы…

Виш говорил им:

— Сейчас познакомлю вас с Нэнией. Она — светлая колдунья, она…

— Довольно меня расхваливать! — прозвучал приятный, бархатистый голос, и перед ними появилась женщина средних лет.

Её можно было назвать красавицей: гладкая, светлая кожа; гармоничные черты лица, тёмные, загадочные и даже через чур загадочные глаза. Волосы Нэнии были сложены в пряди и отливали багрянцем; её запястья украшали браслеты, а облегающее платье отливало тёмной синевой.

Нэния не просто подошла — она именно появилась, сбросив с себя накидку, которая делала её невидимой. Заглянула в глаза каждому, и каждый услышал в голове её приветствие:

"Здравствуйте".

Затем Нэния хлопнула в ладоши, и появились одетые в костюмы звери — они поднесли кушанья, которые оказались весьма даже кстати, так как во время полёта на Крылове, они питались так себе. В основном, по разрешению Крылова, отламывали кусочки от него. Крылов был весьма вкусным, но однообразным, здесь же можно было порадоваться самым разным, и совсем незнакомым им кушаньям.

(кстати, Крылов запустил свою зелёную нить, и она протягивалась в этот дворик, выгибалась из-за спины Винда)

Нэния хвалилась:

— Некоторые из ингредиентов привезены из очень отдалённых миров. Некоторые кушаньям приготовлены по моим особым рецептам. Но не волнуйтесь — я не собираюсь вас заколдовывать.

Виш быстро проговорил:

— Насчёт тебя, Нэния, я не волнуюсь, ибо хорошо знаю тебя, и полностью тебе доверяю. А вот насчёт Ой-Чип-она… Ведь тебе известно о последних событиях?.

— Известно, — кивнула колдунья. — Правда, до сих пор не могу сказать, насколько всё серьёзно.

— ЧИП вернулся, — мрачно заявил Винд.

Нэния подошла к нему, и медленно провела по затылку юноши, чем вызвала ревнивый взгляд Эльрики, а также странное, но быстро прошедшее покалывание в голове у Винда.

— Ого! — воскликнула Нэния.

— Что такое? — спросил Виш.

— Ну, я могу сказать, что не я одна, а ещё и другие прорицатели, прорицательницы, колдуны и колдуны ходили в царский дворец, и вели беседы с теми знатными людьми, до которых были допущены. Всё об одном: о том, что в Ой-Чип-он вернулся ЧИП, и что теперь возможно возрождение этой зловещей империи. Сейчас собрали экспедицию, но в неё входят воины да ещё — пара-тройка слабосильных колдунов. В общем, толка от них будет мало… А вас я понимаю… Очень даже понимаю. Хотите исправить совершённое, да?

И Нэния пристально взглянула в глаза Винда. Юноша вздрогнул и спросил:

— Вы о чём?

— Да так…

Тяжело было на сердце у Винда. Он думал: "Неужели моя тайна уже не тайна? Прикоснувшись к моей голове, колдунья узнала моё прошлое, то, как я помог ЧИПУ вернуться".

Нэния же как ни в чём не бывало продолжала:

— Самым ценным, в вашей компании, помимо искреннего рвения, является вот он…

И колдунья кивнула на зелёную нить, который вытягивалась от Крылова.

— Он — настоящее сокровище. Такое сокровище, которое ни за какие деньги не купишь… Ведь он твой друг? — спросила она у Винда.

Юноша кивнул, потом проговорил:

— Он — живой корабль, он вылупился из яйца, и я при этом присутствовал.

— Знаю, знаю…

— Я вообще с Каэлдэрона. Вы слыхали о таком мире?

— Прежде не слыхала.

— Ну и не удивительно. В Многомирье неисчислимое множество миров, и Каэлдэрон только один из них… Он бы вообще ничем не был примечателен, если бы не это сияющее яйцо, из которого и вылупился Крылов.

— Только не говори мне о том, что такие яйца у вас растут, словно огурцы на грядках.

— Нет, не стану я этого говорить, потому что сам никогда ничего подобного не видел.

— Тебе очень повезло, Винд, — молвила Нэния. — Ты присутствовал при рождении Крылова, и поэтому он привязался к тебе…

— Я его ещё от одного рогоносого спас. Он на такие вот живые корабли охотился…

— Вот, а это вас ещё крепче связало.

— Но что тебе известно о Крылове? Почему ты говоришь об особой удаче (хотя я, конечно, согласен, что нашёл верного друга и это — замечательно).

— Удача в том, что рождение такого корабля вообще — большая редкость. А он привязался к тебе, Винд, и служит тебе.

Следующий вопрос задал уже сам Крылов. Дело в том, что живой корабль заинтересовался рассказом Нэнии, сам взмыл от причала, и прилетел к этому внутреннему двору.

Теперь он нависал над фонтаном, сиял, переливаясь изумрудными оттенками, нить же свою убрал. Он и без нити всё слышал и способен был говорить.

Нэния, нисколько не смутившись его, столь стремительного появления, сама у него спросила:

— А что тебе известно о своём предназначении?

Крылов ответил:

— Я до сих пытаюсь понять, кто я, почему я появился, и не нахожу однозначного ответа. Вот есть в моей жизни Винд, и его друзья, которые тоже стали близки мне. Мне в радость помогать им; хотя, к сожалению, они могут ошибаться…

— Да уж, — проговорила Нэния, и вновь бросила пронизывающий взгляд на Винда.

Юноша поёжился, вновь кольнула его мысль: "Ну, конечно, колдунье известно, о том, что я помог вернуться ЧИПУ… Но ведь я хочу искупить свою вину!".

Крылов же продолжал:

— Я знаю, что мне в радость летать — мчаться по бескрайнему, ясному небу, от мира к миру, ловить потоки солнечного света, и двигаться к солнцу. Свет дарит мне жизнь, от света я росту. Но у других живущих есть родители, а вот кто мои родители — я не знаю.

— Тебя породил мир Каэлдэрон, — молвила Нэния. — Из самого ядра этого мира, сквозь твердь, протянулся стебель, на конце которого выросло яйцо, ну а в яйце — был ты. Но только повторюсь: в мире Каэлдэроне нет ничего особенного. Каждый из миров в Многомирье способен на такое, вот только происходит это крайне редко… Из яиц вылупляются птицы…