Простой советский спасатель 5

Лена испуганно сжала мою руку, умоляюще заглядывая мне в глаза. Я пожал хрупкую ладошку в ответ, давая понять, все хорошо и переживать не за что.

— Вернемся к нашим баранам, — Прутков поднялся и остановился в шаге от стола, задумчиво нас разглядывая. — Вот как мы поступим, Алексей. Я расскажу тебе и твоей подруге, что успел разузнать с момента нашей последней встречи, в обмен на ту самую карту, которую ты нашел у архивариуса в доме. Только не вздумай меня обмануть.

Улыбка не затронула глаз Кузьмича. А я, наконец, осознал одну простую истину, на которую старательно не обращал внимания. Этот человек, не задумываясь, убьет любого, кто встанет на его пути. Чтобы достичь результата в каких-то своих целях и задачах, будь то переворот или поиски казны Юсуповых, комитетчик, не остановится ни перед чем.

Никто не знает, где мы, мичмана ив овсе считают погибшим. Так что, держи сея в руках, Лесовой, дольше жить будешь. Хреново, Лешенька, влияют юношеские гормоны на твою мозговую деятельность. Разучился людей оценивать с первого взгляда. Здесь — это тебе не там, а тут и по другим законам.

— Согласен, но с условием.

— Говори, — Сидор Кузьмич снова уселся на табурет.

— Вы — сами по себе, мы — сами по себе. Никто из тех, кто хоть как-то причастен к картам и подземельям, не пострадает. Я сейчас говорю за семью Блохинцевых, за соседку архивариуса, за семейство Лесовых, — вроде никого не забыл, перебирая в голове всех, кто оказался вольно или невольно втянутым в эту историю.

— Это все?

Я ненадолго задумался и выдал:

— И еще… Вы поможете тете Дусе избавиться от её бывшего мужа… — увидев удивление в глаза мичмана, уточнил. — Точнее, снимите её со своего крючка, отпустите на все четыре стороны, снимите с довольствия, или как там это у вас называется? Евдокия и так настрадалась, а у нее сын… Отпустите женщину, дайте её вольную, она ж ведь из-за мужика своего на вас горбатится? И посадите этого мошенника надолго, а лучше навсегда. Думаю, найдутся еще желающие дать показания против чудо-доктора.

Что характерно, Сидор Кузьмич Прутков даже не стал деланно удивляться: мол, с чего это ты взял, Алексей, такие глупости про Дульсинею, не было такого, и нет. Это настраивало на продуктивный диалог и вызывало немного доверия к словам мичмана. После разговора с Евдокией у меня в голове само все собой по полочкам и разложилось.

И почему её не трогают, прекрасно зная, что в «Пирожковую» по сбегается все пляжная шушера с коробейниками, а по вечерам туда же, в киоск, несут выручку, и, подозреваю, информацию.

Городок у нас, конечно, маленький и тупиковый, но летное училище, воинские части… в В политике советского прошлого я не разбираюсь, но другой версии, за каким лешим огород городится с пляжной мафией, не придумал. Хотя в Советском Союзе подпольные торговые синдикаты на побережье Черного моря не просто процветали, а цвели махровым цветом.

10.05 Одна только история Железной Беллы чего стоила. Случай с Бородкиной — яркая иллюстрация цитаты дедушки Ленина о кухарках, которые могут управлять государством. Глава Геленджикского общепита, поднявшись по карьерной лестницы от официантки до заведующей сети ресторанов курортного города, товарищ Белла ворочала крупными суммами, обслуживала всю советскую номенклатуру, которая приезжала отдыхать на море. А уж обман простого курортника, дорвавшегося до красивой жизни в отпуске, и вовсе был поставлен на поток.

Можно сказать, товарищ Бородкина была первой ласточкой незабываемых девяностых. Ежедневную денежную дань ей приносили все, кто работал в системе курортного общественного питания, а кто отказывался, лишался места возле жирной кормушки. Понятно, что она делилась с высокими чинами, включая милицейские, но организовать подобного рода деятельность — это надо иметь не только железную хватку, но и особый склад ума.

В Советском Союзе женщин не расстреливали, но Белла Бородкина удостоилась такой сомнительной чести, наравне с Тонькой-пулеметчицей и Тамарой Иванютиной. Первую приговорили за сотрудничество с немцами. Во время Великой Отечественной война она расстреляла полторы тысячи партизан. Вторая отравила сорок человек.

Справедливости ради надо отметить, высшую меру советской бизнес-леди дали не только по факту воровства. Её приговорили, как отработанный материл, который перестал быть нужным и слишком много знал.

Понятное дело, Евдокия вряд ли была фигурой такого же уровня, но, предполагаю, пользу Сидору Кузьмичу тоже приносила не малую. Я тыкнул практически наугад, но, оказалось, попал прицельно.

— Хорошо, — после недолгого раздумья согласился комитетчик. — Договорились. В обмен на бумаги старика, — Сидор Кузьмич больше не просил, а констатировал свое требование.

— Согласен, — после короткого раздумья, согласился я.

Заниматься тайнами энских подземелий при таких странных и мутных раскладах я больше не собирался, а потому старые архивы Федора Васильевича Лесакова мне ни к чему: только места занимать, да в будущем проблемы разгребать. Если здесь и сейчас путем такого неравноценного обмена я могу защитить жизнь отца, обменяв бумаги на Ягужинскую…

М-да, Леха, старый дурень, только могила меня исправит, это точно, даже сейчас без дурацких шуток не можешь.

— Тогда предлагаю следующее, — Сидор Кузьмич глянул на Лену, словно оценивая её состояние, и перевел взгляд на меня. — Ты сейчас отправляешься в общежитие, или где там у тебя спрятано наследство архивариуса, и приносишь все сюда. А мы с Еленой… Николаевной пока посидим в прохладке, чаю попьем, побеседуем на отвлеченные темы.

— Предложение не принимается, — категорически отрезал я. — Елену Николаевну я здесь одну не оставлю, — девчонка хотела что-то сказать но я крепко сжал её руку под столом, призывая к молчанию, авантюристка едва заметно дрогнула и промолчала. — Выдвигаю следующее предложение: мы уходим вдвоем, и я возвращаюсь один через пару часов вместе с документами. Часа за четыре, думаю, управлюсь. Пока доберемся до общаги, пока Лену провожу, пока папку заберу у её отца. Я на хранение оставил, — пояснил в ответ на подозрительный взгляд Сидора Кузьмича. — Общага, сами понимаете, не хотел рисковать, — пожал плечами и продолжил рассуждать. — Ну а потом сразу к вам, на велосипеде.

Прутков завис, поглядывая поочередно то на меня, то на Лену. Я практически видел весь мыслительный процесс, который проходил в голове комитетчика, даром, что на лице мичмана крепко-накрепко застыл покер-фейс. Но в глазах иной раз нет-нет, да и проскальзывала редкая эмоция. Хотя может это все моя фантазия и игра тусклого света с воображением.

Ответ Сидора Кузьмича не удивил:

— Нет, будет так, как я сказал. Лена остается со мной, ты отправляешься за архивом.

И куда только вся вежливость исчезла? Секунда, и перед нами сидит вместо добродушного бывшего мичмана с железной хваткой деляги, не менее добродушный сотрудник комитета государственной безопасности, со стальным капканом вместо сердца.

— Леш, — опережая мой отказ, встряла Лена. — Я останусь. Уверена, Сидор Кузьмич… — девушка покосилась в сторону Пруткова. — Не причинит мне никакого вреда. Мы просто попьем чаю и поболтаем.

— Послушай умную девушку, Алексей, а еще лучше — женись на ней. И вся твоя жизнь улучшится, — губы Кузьмича растянулись в отеческой улыбке, а глаза по-прежнему оставались холодными и цепкими.

Сука, и что мне теперь делать? Я напряженно размышлял, прикидывая варианты развития событий. Оставлять Лену в компании с мичманом ох как не хотелось, но и выбора как такового не было. С другой стороны, говорят же умные люди: наглость — второе счастье. Что, если попробовать?